Учитель сей отправился пешком в Париж и, к своему несчастью, угодил под проезжавшую карету прокурора, сломав при этом ногу. Обеспокоенный прокурор, весьма заботившийся о своей репутации, счёл за благо пожертвовать в качестве компенсации скромную сумму, а кузнец пообещал позаботиться о несчастном. За сытные харчи, хотя и без особых разносолов, ловкач-кузнец продержал у себя такого полезного пострадавшего до тех пор, пока оба мальчика не овладели необходимыми знаниями. Мариэтта, будучи способнее братьев, научилась грамоте ещё быстрее. Ей нравились возможности, открывавшиеся вместе с письменной речью, и случай воспользоваться ими очень скоро не замедлил представиться.
Девочке было всего тринадцать лет, когда лошадь путешествующего молодого человека потеряла подкову и захромала, а молодец, ведя её под уздцы солидный отрезок пути, в кровь стёр себе ноги.
Во время медицинских процедур обнаружилось, что путешественник-неудачник направлялся не особенно далеко. Целью его было имение бывшего сборщика податей, который, разбогатев (не иначе как праведной службой), поселился поблизости. Обездвиженный на время не столько даже из-за лошади, сколько из-за абсолютной невозможности натянуть сапоги, молодой человек отправил девчушку с письмецом к супруге того сборщика. Девчушка же сделала привал на пленэре, письмецо вскрыла и прочитала. Каждая строчка в нем пылала бурной страстью, а сверх того явно следовало, что супруга сборщика решилась оставить мужа и бежать с молодцем. Чуть-чуть поразмыслив, Мариэтта уже знала, как ей поступить.
Шантаж удался на славу. Начала она с дамы, хуля и понося некого вымышленного злодея, который якобы узнал о деле и требует за молчание пятьдесят франков. Дама суммой располагала, а умом не грешила. Следующие пятьдесят франков ассигновал перепуганный молодец, который тут же поспешил убраться подобру-поздорову на только что подкованном коне, но без сапог. А под конец обнаглевшая Мариэтта добралась и до обманутого муженька и за столь ценную услугу получила целых сто франков. Роман, естественно, завял, иных последствий не было, юной шантажистке все сошло с рук.
Заработанные честным трудом двести франков девочка припрятала и с большой надеждой стала поджидать следующую оказию.
И дождалась — год спустя. В трактире остановилась дама под вуалью, которую уже поджидал весьма элегантный дворянин. Получить информацию от прислуги не стоило Мариэтте ни малейшего труда.
Дама оказалась замужней, а словесный портрет мужа ни в малейшей степени не походил на ожидавшего господина. Предприимчивая девочка без труда проникла в комнату мирно обедавшей парочки и сообщила ужасную вещь. Только что, буквально час назад, проезжал здесь некий человек, который о них спрашивал. Описал их весьма подробно, все сходится, сказал, что остановится чуть дальше, на развилке, а ей обещал двести франков, если донесёт на них. Если вдруг господа приедут, ей ведено бежать к развилке и сказать…
Господа отреагировали правильно и дали ей двести франков, чтобы никуда не бегала. Мариэтта выполнила их желание и вернулась в кузницу спокойным шагом.
Больше случаев не представилось, ибо тайные любовники как-то избегали их краёв. Зато когда ей исполнилось уже шестнадцать, очередной молодой человек — виконт де Нуармон — заметил красоту девушки и столь глубоко выразил своё восхищение, что она не смогла о нем забыть. Жил виконт в Париже.
Поэтому чуть более двух месяцев спустя Мариэтта, не задумываясь, нанялась на службу к одной проезжавшей мимо даме, чья горничная настолько забылась, что позволила себе тяжёлый приступ печени. Требовалась немедленная замена. Дама направлялась в Париж, Мариэтта усмотрела в этом перст судьбы и начала таким образом новую жизнь.
Виконта она разыскала и дала выход своим чувствам, но не это главное. Будучи девицей расторопной и даже весьма способной, она проявляла себя очень даже неплохо, а потому сохранила место горничной, где ещё и многому научилась.
Дама, за которую удалось ухватиться благодаря печени предыдущей горничной, держала при детях гувернантку-англичанку. За год Мариэтта овладела английским, а надо сказать, что это был язык образованных слоёв общества. От хозяйки же она научилась манерам, шантаж тоже не забывала и процветала, пока однажды, зарвавшись, не перегнула палку. Когда наша ловкачка сообразила, что неудачно выбрала жертву и её скорее прикончат, чем заплатят, она быстренько дала задний ход, а чтобы быть уж совсем спокойной за свою драгоценную жизнь, решила на всякий случай и вовсе исчезнуть с горизонта. Воспользовавшись сделанными сбережениями и знанием иностранного языка, Мариэтта уехала в Англию, где без труда нашла работу: французские горничные были в цене. Перебрав за два года несколько хозяек, она в конце концов остановилась на Арабелле, которая платила лучше всех.
Мисс Дэвис француженка возненавидела сразу же. К Арабелле она относилась, пожалуй, равнодушно, но все же с некоторой долей неприязни из-за излишней требовательности хозяйки. Та все разбрасывала как попало, а Мариэтта обязана была поддерживать порядок; та могла посреди ночи приказать принести чаю или чего-нибудь перекусить, а Мариэтте приходилось бегать из кухни в спальню; та велела себя дожидаться, а возвращалась со всевозможных балов и приёмов в самое неподходящее время. Что же до платьев, шляп и причёсок — у хозяйки возникали самые невероятные идеи, а Мариэтта все это расхлёбывала. А кроме того, Арабелла никогда никакими тайнами и проблемами с горничной не делилась, что ужасно раздражало последнюю.
Зато все тяготы компенсировались приличным жалованьем, и сразу было видно, что хозяйкины фанаберии направлены не против горничной, а против мужа. Это Мариэтта поняла с самого начала и отнеслась с сочувствием, так как сама терпеть не могла полковника.
А мисс Дэвис, в свою очередь, терпеть не могла никакого беспорядка…
* * *
Дело было уже много времени спустя после смерти полковника, когда свадьба вдовы с племянником покойного буквально висела в воздухе. Все знали о предстоящем событии и ждали его, начиная с прислуги, хотя необходимые приличия соблюдались со всевозможной строгостью. Однако мисс Дэвис никак не могла смириться с таким глумлением над её идеалом. Сама мысль, что Арабелла может выйти замуж за кого-то ещё, возмущала экономку до глубины души. А плохо скрываемое хозяйкой счастье душило её, как кость в горле. Сама себе не признаваясь в подобных настроениях, мисс Дэвис всячески старалась отравить жизнь этой мерзкой вдове, такой легкомысленной, счастливой и прекрасной, а потому выискивала, к чему бы придраться.
Позабытая-позаброшенная корзина для рукоделия стояла на столике в углу спальни хозяйки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134