Малый хорошо сохранился, но ведь годы берут своё, может, почувствовал себя плохо и где-нибудь свалился?
— И ещё имеет смысл отправить эту нашу Петронеллу в деревню, пусть порасспрашивает, может, кто видел Гастона. Но тоже немного погодя, ведь и я малость сонная. Ага, вот ещё о чем подумала — мы заказали обед для господина нотариуса?
— Не знаю. Вроде бы я не заказывала. А ты?
— Я тоже не заказывала. Холера! Надо поскорее это сделать.
Я позвонила горничной. Такие уж тут порядки. Можно, разумеется, сбегать и сказать ей про обед, но не принято. Да и неизвестно, где в данный момент её искать. А носиться по замку с пронзительными криками «Пьяретта! Пьяретта!» — значит показать свою полную невоспитанность и незнание хороших манер.
Пьяретта тут же появилась и с надеждой посмотрела на нас. Должно быть, полагала, мы вспомнили, куда услали Гастона с поручением. Пришлось разрушить её надежды. Я сообщила горничной, что к обеду мы ждём господина нотариуса, которого следует хорошенько накормить, так что пусть кухарка из кожи вылезет, но приготовит хороший обед, не считаясь с расходами. Господин нотариус должен прибыть часа через два.
* * *
Господин Терпильон появился в точно назначенное им самим время, выпил чашечку кофе и направился в библиотеку. Мы, ясное дело, попёрлись следом. Очень интересно знать, каким образом он станет проверять результаты наших каторжных трудов.
Обернувшись к нам, нотариус сухо, но решительно приказал:
— Прошу мне ни в чем не помогать, ничего не разъяснять.
Нет так нет, как угодно, пусть сам мучается. Мы встали в сторонке и молча наблюдали за ним.
— Я желаю найти книгу некоего Мэрдока. Трактат об охотничьем оружии, английское издание, конец прошлого века! — заявил нотариус куда-то в пространство, вроде бы сообщая самому себе о своём желании. — Ага, вот каталог, чудесно. Попробуем с его помощью.
По-прежнему игнорируя нас, нотариус раскрыл страницу каталога на букве «М». Сделал это без особого труда. Надо сказать, что вышеупомянутый алфавитный каталог мы решились сделать из скоросшивателей, в каждый из которых вставлялись каталожные карточки с аккуратно напечатанными на машинке данными о книге. Не посчитавшись с расходами, приобрели мы скоросшиватели, карточки и даже дырокол. Главным образом потому, что заполнять карточки на машинке было намного легче и быстрее, чем от руки. Правда, получился каталог грандиозных размеров, из двух толстенных пачек. С «М» как раз начиналась вторая.
— Мэрдок, Мэрдок… — бормотал себе под нос нотариус, переворачивая один за другим скоросшиватели. — Ага, вот он! «Краткий трактат о видах, свойствах, особенностях, уходе и содержании…» Одиннадцать тысяч сто двадцать восемь. Сегмент пятьдесят два… Сегмент? Молчать! (Это нам, хотя мы и без того молчали.) Оглядевшись по сторонам, господин Терпильон продолжал бормотать под нос, игнорируя нас.
— Не такой уж я склеротик! — информировал он себя. — Ага, понятно. Шкафы разные. И открытые полки. Так, так… Вот теперь понятно, что за сегмент. Какой он там? Ага, пятьдесят два.
На каждой из открытых полок, от пола до потолка покрывающих отдельные стены или их участки, мы огромными буквами написали соответствующий номер сегмента. Учитывая, что библиотекой могут пользоваться и близорукие.
Разыскиваемый нотариусом Мэрдок оказался на самой высокой полке, под потолком. Мы стояли в сторонке, на полу, разумеется, причём Кристина небрежно опиралась о стремянку. Перестала опираться, но ни на шаг не отодвинулась. Хотел все сделать сам — пожалуйста.
Нотариус опять огляделся, увидел стремянку (нас, разумеется, не видел), схватил, приволок к нужному сегменту полок, влез на самый верх, не слетел, проехался пальцами по переплётам книжек и инвентарным номерам и извлёк желаемый трактат. С трактатом в одной руке осторожно (но без ущерба для здоровья) спустился со стремянки и положил на стол легко и просто обнаруженную книгу.
И опять принялся бормотать себе под нос:
— Предания о лисе… Скажем, автор неизвестен… Скажем, я не помню автора… Скажем, авторов может быть несколько…
Тематический каталог лежал рядом с алфавитным, сделали мы его таким же, двухтомным, на карточках. На нем чётко было написано: «Тематический каталог», а господин Терпильон читать умел, мы уже убедились.
— Предания или басни? — спросил нотариус самого себя. — Что может быть о лисе? Повести, рассказы, прибаутки, предания, басни… Или песни? Или поэмы? Нет, поэзия отпадает, значит, проза. Начнём с басен.
Мы спокойно слушали рассуждения старого нотариуса, поскольку все, что только было написано о лисе, мы поместили в первом томе в статье «Лис». Господин Терпильон быстро вышел на лиса. На сей раз стремянки не потребовалось. Вот он извлёк том.
Интересно, что теперь придумает? Придумал, оказывается, такой уж он был въедливый, этот нотариус.
— Предположим, я хочу взять почитать эту книгу, — произнёс он в пространство и замер.
Я подошла к нему, откинула первую страницу переплёта избранной им книги, вытащила длинную узкую бумажку, сверху которой фигурировали автор и название книги, и жестом велела ему вписаться. Молча, раз он запретил нам говорить. Просто ткнула пальцем в нужную графу.
— Что ж, очень хорошо, — сказал нотариус и поставил книгу на место.
Очень скуп был на похвалы этот нотариус. Вроде бы уже убедился — поработали мы на совесть, но все никак не мог успокоиться, ходил по библиотеке, читал надписи на полках, рассматривал номера и кивал головой. Кажется, с одобрением.
— Говорить уже можно? — вежливо поинтересовалась Кристина.
— Разумеется! — ответил чрезвычайно удивлённый вопросом нотариус, словно не он строжайше запретил нам что-либо разъяснять и несколько раз невежливо крикнул: «Молчать!» — Только мне бы хотелось ещё взглянуть на то, каким образом вот из этого, — тут он широким жестом обвёл все библиотечные шкафы и полки, — вы извлекли сведения о лечебных растениях и в какой форме их суммировали.
Тяжело вздохнув, Кристина подошла к отдельному столику у окна, на котором лежал толстенный том с записями по названной теме. Очень внушительно выглядел этот фолиант, не хуже средневековых гигантов, только что не в переплёте из телячьей кожи.
— Следовательно, пожелания завещательницы выполнены, — констатировал нотариус. — Осталась последняя формальность. Прошу следовать за мной. Замок я знаю.
Мы непонимающе переглянулись. Что ещё за формальность и при чем тут знакомство с расположением помещений в замке? Станет проверять, не украли ли мы чего?
Нотариус же решительно двинулся вперёд, не ожидая нашего согласия и не делая тайны из последней формальности.
— Просто я обязан проверить, все ли книги, имеющиеся в замке, включены в составленные вами каталоги, — разъяснил он на ходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134