Сестру явно раздосадовала отсрочка с получением наследства. Забыв о правилах хорошего тона, она раздражённо допытывалась:
— А кто станет оценивать, приведена она в порядок или нет? И в чем, собственно, заключается это самое «приведение в порядок»?
Нотариус хладнокровно удовлетворил её любопытство.
— Оценивать придётся мне в качестве душеприказчика госпожи графини. А работа такая: просмотреть каждую книгу и разместить их на полках в том порядке, который вы сочтёте наиболее рациональным — хронологическом, тематическом или же по языкам. И надо ещё составить каталог, в котором все книги будут перечислены и обозначено их место на определённой полке в определённом шкафу. Значит, следует пронумеровать шкафы и полки.
Свой вопрос я задала с соблюдением правил хорошего тона:
— Не кажется ли вам, уважаемый месье, что это просто каторжная работа?
Уважаемый месье, не смутившись, хладнокровно парировал:
— Именно поэтому её так и не довели до конца. Что касается меня, то я весьма признателен милым дамам за то, что вы не стали медлить и сразу откликнулись на моё письмо. Видите ли, пока я не покончу с этим делом, не могу пойти на пенсию, закрыть контору, а давно бы пора. В конторе меня сейчас удерживает только завещание уважаемой графини де Нуармон, светлая ей память. Дамы и сами наверняка обратили внимание — я далеко не молод.
Обратили, а как же! На вид ему можно было дать все сто двадцать. А судя по тону высказываний, прабабушка основательно его допекла. Наверное, особенно после смерти. Впрочем, нас также.
Кристина тоже вспомнила о том, что мы девушки из хорошей семьи, и тоже вежливо поинтересовалась:
— А не были бы вы так любезны проинформировать нас о размере наследства? Хотя бы в общих чертах?
— Разумеется. Итак, это три объекта недвижимости в Париже, замок Нуармон с угодьями и акции, приносящие годовой доход около восьмидесяти тысяч франков. Доход от недвижимости в Париже приносит в чистом виде — по вычете налогов и расходов на содержание — около четырехсот тысяч в год. Кроме того, имеются драгоценности, помещённые в банковском сейфе. Их стоимость мне неизвестна, в завещании она не названа. Теоретически вы получите их бесплатно, оформлены в качестве подарка от госпожи графини при её жизни…
Мы переглянулись. Молодец прабабушка, сообразила…
— И кроме того, как я вам сообщил, есть ещё письмо, — сухо продолжал нотариус. — Прочесть его могут лишь правнучки, то есть вы. Находится упомянутое письмо в ящике стола графини в замке Нуармон. Вот ключи от ящика, возьмите.
Что ж, получается, от фамильных, некогда сказочных богатств — а бабушка Людвика любила иногда повспоминать о них — сохранились вполне приличные остатки. Наверняка эти остатки былой роскоши в сравнении с этой самой былой выглядели жалкими, но Кристина все равно воспрянула духом. Вон как горят глаза! Наверняка при своих математических способностях уже успела сосчитать в уме все эти бесконечные нули и прикинула, что на лабораторию для Анджея хватит. Вот интересно, кто победит в конкуренции — лаборатория или Тибет? Что касается меня, я и без подсчётов знала — мне не хватит.
И все равно уже стало ясно — за библиотеку обе примемся с энтузиазмом.
Затем мы заверили нотариуса, что дядюшка Войтек не намерен биться за графский титул, и на этом наша беседа закончилась. Мы торопились отбыть в замок Нуармон. Полагаю, нотариусу мы ещё больше понравились, вон какие немногословные и энергичные молодые дамы, сразу берутся за дело.
А я хотела ещё засветло успеть добраться до Нуармона. Впрочем, найти замок оказалось нетрудно. Везде понаставили дорожные указатели, да и сам замок виднелся уже издалека.
Мы с Кристиной были в замке четверть века назад, и в ту пору он вроде бы был побольше. Но и теперь, хотя замок и не казался столь огромным, впечатление производил внушительное, особенно когда, вот как сейчас, его освещали косые лучи заходящего солнца. Я остановила машину, не доезжая, и мы молча сидели, любуясь старинными стенами. А затем въехали во внутренний двор через настежь распахнутые ворота. На парадном крыльце нас встретили лакей и горничная.
* * *
Письмо прабабушки мы без труда обнаружили в ящике потрясающего бюро XV века. Письмо оказалось весьма оригинальным.
«Дорогие девочки! — писала прабабушка. — Он есть. Он должен быть. Не потерялся и не пропал…» «Дорогие девочки! Я и сама поверила в тяготеющее над нашим родом проклятие, а вы можете, вы должны его преодолеть…» «Дорогие девочки! Именно с той поры все и стало приходить в упадок, ибо не было исполнено обещание, данное моей прабабке…» «Дорогие и так далее. Вы должны просмотреть каждую книгу, а то, что удалось найти мне, тоже обнаружите в библиотеке. Все переписала в большую толстую тетрадь, положила её в ящик стола. Очень умные вещи там найдёте. Мир становится грязнее, человек его отравляет…» — Ты не находишь, что прабабушка малость того?… — спросила Кристина по прочтении очередного фрагмента оригинального послания.
— Скорее у меня вызывает сомнение, то ли это письмо, — неуверенно ответила я. — Очень уж смахивает на черновик.
— В ящике больше ничего нет. Вернее ничего, что можно было бы назвать письмом. Да и на конверте чётко написано: «Моим правнучкам».
Я тяжело вздохнула:
— Ну ладно, давай читать дальше.
«Дорогие и так далее. Все говорит о том, что его кто-то ищет. Его фамилию я помню. Вот и получается — он не пропал и находится где-то у нас. Где-то должен быть. Последняя надежда нашего рода, очень большая ценность. Возможно, потом, когда перестанет действовать проклятие, вам удастся его найти…» «Дорогие мои правнучки! Вы близнецы и поэтому, мне кажется…» «Дорогие и так далее. Я уже очень старая женщина. Оставляю вам все, но вы должны привести в порядок библиотеку. Ищите записи, сделанные от руки на полях и на страницах старых книг. И вообще везде. Травы. Вроде бы моя прабабка могла лечить травами от всех болезней. Нужно все рецепты собрать вместе и дать какому-нибудь врачу…» «Дорогие девочки! Мне удалось разыскать и переписать очень немного, но даже и из этой малости понятно, как важно уметь лечиться травами. Я сама пыталась разыскать врача, который бы заинтересовался этим, но без толку, теперь в медицину идут одни кретины…» — Вот хорошо было бы познакомить Анджея с прабабушкой, — заметила я. — Уж они бы сразу нашли общий язык.
— Не сомневаюсь! — на полном серьёзе ответила сестра. — Выходит, бабушка не ошиблась, речь и в самом деле идёт о травах. И даже о проклятии тоже говорится.
Я заглянула на последнюю страничку прабабушкиного письма.
— Езус-Мария, целых восемь страниц, и все такими вот кусочками! Сплошные зачины — и сразу письмо обрывается. Начала — и оборвала, начала — и не закончила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134