– веско вставила Амелия.
– Я не знаю. Ты сама себе его выбирала…
– Я ее предупреждала, так она не желала слушать. Подонок, отпетый негодяй и бабник. Хуже не бывает! Только из-за квартиры и женился. Теперь все делает, чтобы ее выжить, а квартиру за собой оставить.
Тут Юстине изменила выдержка.
– Тогда разводись с ним и пускай выметается.
– Он не хочет! – опять захлюпала Маринка.
– Как это «не хочет»?
– Он наоборот хочет!
Толку от Маринки нечего было ожидать. Пришлось Амельке опять давать пояснения:
– Он хочет, чтобы выехала Маринка, а квартиру ему оставила. Просто уехала, и все! Потому и девок к себе водит в открытую, а жена должна сидеть смирно, пикнуть чтоб не смела, а если попытается возникать – нещадно ее колотит.
Юстина пришла в ужас.
– Доченька, и ты это терпишь?!
– Вовсе не терплю! – огрызнулась Маринка. – Я же тебе говорю!
– Ну так разводись! Квартира нотариально оформлена на тебя. Ты имеешь право вышвырнуть его вместе с этими… девицами.
– «Вышвырнуть»! – возмутилась Маринка. – Тебе легко говорить! А жить я буду на что? Ведь он зарплату приносит.
– И ты за эту зарплату терпишь его… пренебрежение?
– А что делать? Жить мне на что?
– Ну, во-первых, получаешь на Эву алименты, а во-вторых, можешь работать. Ты молодая и здоровая.
– Как я стану работать? Я же ничего не умею делать.
– Все-таки твой Стасик прав – дура ты, – пробормотала Амелия.
– Готовить ты умеешь, – ответила Юстина. – Можешь устроиться кухаркой. Читать и писать умеешь, в какой-нибудь конторе найдется работа по твоим силам.
– Но я вовсе не хочу работать! – возмутилась Маринка.
– Тогда попытайся в третий раз выйти замуж.
– А родные, что же, никак мне не помогут?
– Конечно, совсем без помощи мы тебя не оставим, хотя ты сама в своих несчастьях виновата.
Маринка опять разревелась:
– Могла бы и не упрекать меня в такую минуту!
– Я не упрекаю, просто констатирую факт.
Тут решительно высказалась Амелия:
– Перестань закатывать истерику и успокойся немедленно! Ты уже подала заявление в суд? Адвокат у тебя есть?
Постепенно выяснилось, что Маринка вовсе не желала со Стасиком разводиться, ей бы хотелось, чтобы кто-то как-то воздействовал на Стасика, немного приструнил его и заставил остаться в семейном гнездышке не только без главной лахудры, но и без прочих девок. До Маринкиного сознания никак не доходил тот факт, что Стасик ее – прожженный негодяй и мошенник, пусть даже и начинающий. Собственная природная тупость и продуманные умелые действия Стасика загнали Маринку в такой угол, что стало ясно – очередная жизненная ошибка обойдется в очень крупную сумму.
К панне Доминике Юстина смогла вернуться лишь после первого бракоразводного процесса дочери, который ничего не решил.
18 августа
До сих пор я ужасалась дороговизне, а оказывается, все это были пустяки, вот сейчас происходит что-то немыслимое. За месяц все в десять раз подорожало. За отправление одного письма на почте надо заплатить тысячу марок. Всю жизнь я привыкла то в злотых, то в рублях считать, теперь вот с войны вдруг марки появились. Счета веду по-прежнему, но и сама в них ничего не понимаю.
17 ноября
Кренглеву пришел конец, оба барина Кренглевские померли. Старший пан Кренглевский в меланхолию впал и, говорят, погиб при чистке пистолета, мол, руки у него тряслись, однако прислуга перешептывается – застрелился специально, царство ему небесное. Пытались его спасти, сестру и ее мужа Матеуша вызвали, раненый еще дышал, за ксендзом послали и в этом переполохе совсем позабыли о паниче Кренглевском. Предоставленный самому себе, тот в саду заблудился, нашли его только на другой день. За ночь так промок и прозяб, что кончилось воспалением легких. Отдал Богу душу в день похорон отца. Так что сразу после первых похорон и другие были.
Думаю, последний раз видела я Кренглево. Теперь оно кузине Матильде перешло, хотя вряд ли что с него получит, слетелись заимодавцы, точно воронье. Правда, она пану Матеушу говорила, что при скупости покойной пани Кренглевской расходы минимальные шли, деньги тогда у них еще водились. Может, в войну все пропало, вроде она пыталась какие-то дела с евреями иметь, а немцы ведь все у евреев отбирали.
Я сразу после вторых похорон уехала, а кузина Матильда осталась.
18 апреля
…Не знаю, правда ли, но будто кузина Матильда отыскала запрятанные пани Кренглевской золотые империалы, еще довоенные. Само Кренглево с молотка пошло, и кузина очень довольна, что с ним развязалась. А вскоре кузен Матеуш приобрел нового коня.
…Шесть предметов меблировки, совсем жуками поеденных, мы с Ясинским обнаружили. Жуков-древоточцев ядом извели, но мебель так и так погибла.
26 мая
Наконец с деньгами навели у нас порядок. Почтовая марка два злотых стоит, так прямо на ней и написано. Аж слезы на глаза навернулись от радости. Теперь и хозяйство можно вести по-человечески, цены понятные. Знаешь, что стоят яйца, масло, шерсть, перо, мясо, капуста и все прочее. Впрочем, погожу радоваться, вдруг назад все повернется.
16 июля
Уже с месяц гостят у меня обе паненки, Хеленка и Юстыся, а гувернантка у них совсем глупая, ничуть с годами не поумнела. Лягушка на террасу вспрыгнула, так она такой визг подняла – небось в деревне слыхать было. Разве у них в Глухове лягушки не водятся?
Хеленка по-прежнему из кухни сбегает, а Юстыся хозяйством домашним очень интересуется, кажется, девочка умненькая и рассудительная. А раз велела мне кузина Матильда обеих своих правнучек всему обучить, я так и делаю, хотя у самой забот сверх головы.
Гувернантку оса ужалила, от чего она лицом распухла, а панна Хеленка в болото залезла, хотя ее и предупреждали. Счастье еще, что лето стоит сухое, в болоте только туфельку утопила.
23 октября
Должно быть, простыла я, что-то кашель замучил. Ох, старость не радость. Нет-нет да и подумаю, кто после меня будет дом вести? Флорка с кухней справляется, на Фабиане весь дом, но над ними должен кто-то быть, даже ради счетов. Наверное, Польдик, он уже давно всем поместьем заправляет, и счета у него всегда в порядке, однако домашнее хозяйство – женское дело.
4 ноября
Все труднее мне справляться с хозяйством, а уж лично проверять, как откармливают гусей, и вовсе невмоготу, в гусятнике холод невозможный. Чувствую себя не совсем здоровой. Навела в бумагах порядок и теперь возьмусь за перо лишь после того, как здоровье поправится.
На этом закончились записки панны Доминики, и Юстине пришлось обратиться к личным воспоминаниям. Здоровье экономки так и не поправилось, и панна Доминика скончалась незадолго до рождественских праздников, видимо от воспаления легких. На ее похороны приезжали прабабка Матильда с прадедом Матеушем, прихватив с собой много родственников, в том числе и ее, Юстину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Я не знаю. Ты сама себе его выбирала…
– Я ее предупреждала, так она не желала слушать. Подонок, отпетый негодяй и бабник. Хуже не бывает! Только из-за квартиры и женился. Теперь все делает, чтобы ее выжить, а квартиру за собой оставить.
Тут Юстине изменила выдержка.
– Тогда разводись с ним и пускай выметается.
– Он не хочет! – опять захлюпала Маринка.
– Как это «не хочет»?
– Он наоборот хочет!
Толку от Маринки нечего было ожидать. Пришлось Амельке опять давать пояснения:
– Он хочет, чтобы выехала Маринка, а квартиру ему оставила. Просто уехала, и все! Потому и девок к себе водит в открытую, а жена должна сидеть смирно, пикнуть чтоб не смела, а если попытается возникать – нещадно ее колотит.
Юстина пришла в ужас.
– Доченька, и ты это терпишь?!
– Вовсе не терплю! – огрызнулась Маринка. – Я же тебе говорю!
– Ну так разводись! Квартира нотариально оформлена на тебя. Ты имеешь право вышвырнуть его вместе с этими… девицами.
– «Вышвырнуть»! – возмутилась Маринка. – Тебе легко говорить! А жить я буду на что? Ведь он зарплату приносит.
– И ты за эту зарплату терпишь его… пренебрежение?
– А что делать? Жить мне на что?
– Ну, во-первых, получаешь на Эву алименты, а во-вторых, можешь работать. Ты молодая и здоровая.
– Как я стану работать? Я же ничего не умею делать.
– Все-таки твой Стасик прав – дура ты, – пробормотала Амелия.
– Готовить ты умеешь, – ответила Юстина. – Можешь устроиться кухаркой. Читать и писать умеешь, в какой-нибудь конторе найдется работа по твоим силам.
– Но я вовсе не хочу работать! – возмутилась Маринка.
– Тогда попытайся в третий раз выйти замуж.
– А родные, что же, никак мне не помогут?
– Конечно, совсем без помощи мы тебя не оставим, хотя ты сама в своих несчастьях виновата.
Маринка опять разревелась:
– Могла бы и не упрекать меня в такую минуту!
– Я не упрекаю, просто констатирую факт.
Тут решительно высказалась Амелия:
– Перестань закатывать истерику и успокойся немедленно! Ты уже подала заявление в суд? Адвокат у тебя есть?
Постепенно выяснилось, что Маринка вовсе не желала со Стасиком разводиться, ей бы хотелось, чтобы кто-то как-то воздействовал на Стасика, немного приструнил его и заставил остаться в семейном гнездышке не только без главной лахудры, но и без прочих девок. До Маринкиного сознания никак не доходил тот факт, что Стасик ее – прожженный негодяй и мошенник, пусть даже и начинающий. Собственная природная тупость и продуманные умелые действия Стасика загнали Маринку в такой угол, что стало ясно – очередная жизненная ошибка обойдется в очень крупную сумму.
К панне Доминике Юстина смогла вернуться лишь после первого бракоразводного процесса дочери, который ничего не решил.
18 августа
До сих пор я ужасалась дороговизне, а оказывается, все это были пустяки, вот сейчас происходит что-то немыслимое. За месяц все в десять раз подорожало. За отправление одного письма на почте надо заплатить тысячу марок. Всю жизнь я привыкла то в злотых, то в рублях считать, теперь вот с войны вдруг марки появились. Счета веду по-прежнему, но и сама в них ничего не понимаю.
17 ноября
Кренглеву пришел конец, оба барина Кренглевские померли. Старший пан Кренглевский в меланхолию впал и, говорят, погиб при чистке пистолета, мол, руки у него тряслись, однако прислуга перешептывается – застрелился специально, царство ему небесное. Пытались его спасти, сестру и ее мужа Матеуша вызвали, раненый еще дышал, за ксендзом послали и в этом переполохе совсем позабыли о паниче Кренглевском. Предоставленный самому себе, тот в саду заблудился, нашли его только на другой день. За ночь так промок и прозяб, что кончилось воспалением легких. Отдал Богу душу в день похорон отца. Так что сразу после первых похорон и другие были.
Думаю, последний раз видела я Кренглево. Теперь оно кузине Матильде перешло, хотя вряд ли что с него получит, слетелись заимодавцы, точно воронье. Правда, она пану Матеушу говорила, что при скупости покойной пани Кренглевской расходы минимальные шли, деньги тогда у них еще водились. Может, в войну все пропало, вроде она пыталась какие-то дела с евреями иметь, а немцы ведь все у евреев отбирали.
Я сразу после вторых похорон уехала, а кузина Матильда осталась.
18 апреля
…Не знаю, правда ли, но будто кузина Матильда отыскала запрятанные пани Кренглевской золотые империалы, еще довоенные. Само Кренглево с молотка пошло, и кузина очень довольна, что с ним развязалась. А вскоре кузен Матеуш приобрел нового коня.
…Шесть предметов меблировки, совсем жуками поеденных, мы с Ясинским обнаружили. Жуков-древоточцев ядом извели, но мебель так и так погибла.
26 мая
Наконец с деньгами навели у нас порядок. Почтовая марка два злотых стоит, так прямо на ней и написано. Аж слезы на глаза навернулись от радости. Теперь и хозяйство можно вести по-человечески, цены понятные. Знаешь, что стоят яйца, масло, шерсть, перо, мясо, капуста и все прочее. Впрочем, погожу радоваться, вдруг назад все повернется.
16 июля
Уже с месяц гостят у меня обе паненки, Хеленка и Юстыся, а гувернантка у них совсем глупая, ничуть с годами не поумнела. Лягушка на террасу вспрыгнула, так она такой визг подняла – небось в деревне слыхать было. Разве у них в Глухове лягушки не водятся?
Хеленка по-прежнему из кухни сбегает, а Юстыся хозяйством домашним очень интересуется, кажется, девочка умненькая и рассудительная. А раз велела мне кузина Матильда обеих своих правнучек всему обучить, я так и делаю, хотя у самой забот сверх головы.
Гувернантку оса ужалила, от чего она лицом распухла, а панна Хеленка в болото залезла, хотя ее и предупреждали. Счастье еще, что лето стоит сухое, в болоте только туфельку утопила.
23 октября
Должно быть, простыла я, что-то кашель замучил. Ох, старость не радость. Нет-нет да и подумаю, кто после меня будет дом вести? Флорка с кухней справляется, на Фабиане весь дом, но над ними должен кто-то быть, даже ради счетов. Наверное, Польдик, он уже давно всем поместьем заправляет, и счета у него всегда в порядке, однако домашнее хозяйство – женское дело.
4 ноября
Все труднее мне справляться с хозяйством, а уж лично проверять, как откармливают гусей, и вовсе невмоготу, в гусятнике холод невозможный. Чувствую себя не совсем здоровой. Навела в бумагах порядок и теперь возьмусь за перо лишь после того, как здоровье поправится.
На этом закончились записки панны Доминики, и Юстине пришлось обратиться к личным воспоминаниям. Здоровье экономки так и не поправилось, и панна Доминика скончалась незадолго до рождественских праздников, видимо от воспаления легких. На ее похороны приезжали прабабка Матильда с прадедом Матеушем, прихватив с собой много родственников, в том числе и ее, Юстину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97