Густав мысленно чертыхнулся. Проклятая женская интуиция! Сколько раз
уже Эвелина без всяких видимых усилий разоблачала его ухищрения. В такой
ситуации остается только разыгрывать из себя оскорбленную невинность.
Густав вытянул губы трубочкой и обиженно протянул:
- Ты обо мне слишком плохого мнения, хотя, кажется, за то время, что
мы живем вместе, я не давал тебе для этого поводов.
- Господин Эшер, вы, возможно, и войдете в анналы как выдающийся сы-
щик-теоретик, но по части актерства, - увы...
Густав понял, что сопротивление бесполезно, и тяжело вздохнул. Эвели-
на смотрела на него с иронической улыбкой.
- Эви, ты ведь и так собиралась идти в зону, если не завтра, то на
следующей неделе, и компаньон тебе нисколько не помешал бы.
- Сколько раз я тебя упрашивала пойти вместе со мной? Неужели ты ду-
маешь, будто общество Франца или того же Хуго для меня предпочтительнее
твоего?
А она меня чуточку любит, подумал Густав. Он взял руку Эвелины, пог-
ладил ее и поцеловал.
- Ты знаешь - я всегда готов отправиться с тобой куда угодно, если
бы...
- Что "если бы"? Ссылки на твою болезнь для меня неубедительны: ты не
прикован к постели и не рассыпаешься на ходу. Во всяком случае, тебе
никто не мешает проводить меня до границ зоны и хотя бы на расстоянии
поволноваться за собственную жену, карабкающуюся по развалинам. Конечно,
все, что я делаю, - глупо, но надо же как-нибудь заполнить остаток жиз-
ни. Может, побывав там, ты бы по-иному оценил вещи, которые я сюда при-
тащила.
Она замолчала. Густав тоже некоторое время не знал, что сказать, но,
наконец, собравшись с духом, провозгласил:
- Хорошо, завтра я пойду вместе с вами.
- Да ладно уж, брось этот бытовой героизм.
- Нет, я настаиваю, и не затем, чтобы показывать, как ты говоришь,
геройство, а просто для себя. Если ты тащишь в дом всякую рухлядь, поче-
му бы и мне не отправиться за какими-нибудь книгами, - естественно, не
очень радиоактивными и достаточно интересными.
- Ах, вот оно как: оказывается, наш дом набит рухлядью, - взвилась
Эвелина.
Странный народ эти женщины, подумал Густав. Ей позволительно обзывать
мои тихие увлечения собиранием макулатуры, но стоит только мне правильно
охарактеризовать ее хобби, - спасайся кто может. Пожалуй, Эвелина меня
вовсе и не любит. Поживи Франц у нас еще денек, - она с ним за милую ду-
шу станет резвиться в ванной, не говоря уже о ночных развлечениях. И за-
чем я женился? Густав тут же поймал себя на мысли, что он тысячу раз мог
запросто встать и уйти в какой-нибудь заброшенный коттедж, однако поче-
му-то этого не сделал. Если нет силы воли - незачем задавать себе ба-
нальные вопросы.
Назревавшую семейную коллизию разрядил Богенбрум, появившийся на по-
роге гостиной в цветастом махровом халате Густава.
- Какое блаженство! Это то, чего мне так не хватало после горного ма-
рафона и угощения Стива.
Эвелина встала с ковра.
- Франц, кофе вот-вот появится. Присаживайтесь здесь, возле камина.
Вам включить какой-нибудь канал?
- Нет, спасибо, я равнодушен к зрелищам, - произнес Богенбрум, поу-
добнее устраиваясь в кресле. - Какое издание вас заинтересовало, Густав?
А-а, средневековая история России. Жуткая страна. Но, впрочем, она в
оголенном виде показала то, на чем я настаивал всегда.
- А что именно вы говорили, Франц? - заинтересовался Эшер.
- Я глубоко уверен, что любой политик непременно состоит из трех сла-
гаемых: вора, негодяя и идиота. В данном случае, - Богенбрум ткнул
пальцем в свирепую физиономию адмирала на обложке, - последний компонент
был выражен наиболее ярко, хотя и не в ущерб остальным двум. Пишущая
братия даже в те времена обратила на это внимание, судя по названию.
- Но как же в таком случае быть с популярностью, которой эти деятели,
очевидно, пользовались у народа? - вмешалась в разговор Эвелина.
- Очень просто. Населению свойствен еще больший идиотизм. Любые так
называемые "демократические" процедуры эпохи позднего средневековья -
выборы, референдумы - всего лишь фиксировали массовое кретиническое соз-
нание. Заметьте, что всякий свежевыбранный вождь, дорвавшись до власти,
тут же начинал вести себя в соответствии с доминирующей слагаемой. Если
президент или премьер - идиот, то счастлив просто дурачиться перед любой
аудиторией, дома и за рубежом, а за него казнокрадствуют и негодяйничают
другие. Если он - вор, то занят хищениями, и ему некогда паясничать пе-
ред избирателями. Если вождь - негодяй, то давит соперников - а заодно и
избравшее его население - внутри страны и строит завоевательские планы,
не забывая при этом поворовывать. Впрочем, у политиков к одной слагаемой
так или иначе подмешиваются две другие. Наиболее распространено сочета-
ние вора и негодяя, обеспечивающее государственным мужам максимум выжи-
ваемости. Адмирал, - Богенбрум вновь постучал пальцем по обложке, - на
девять десятых состоял из идиота, что его и сгубило.
На столике синтеза с мелодичным звоном появился поднос с напитками и
едой. Эвелина налила всем кофе и, сев на диван, обратилась к Богенбруму:
- Надо сказать, Франц, у вас весьма пессимистичный взгляд на вещи.
- Точнее будет сказать - циничный, - будто обрадовавшись, отозвался
тот. - Я еще и мизантроп в придачу. Выгляните в окно: горстка землян,
окруженная со всех сторон океаном, коротает последние деньки в состоянии
праздного ступора. Уместен ли здесь оптимизм? Вся наша история - сплош-
ное недоразумение. У меня часто закрадывается подозрение, что челове-
чество - неудачная курсовая работа какого-нибудь межгалактического сту-
дента, и скоро строгий преподаватель, проверив ее, в гневе отправит на
уничтожение.
- Однако, Франц, не вс° же так безрадостно. Ведь были, очевидно, и
какие-то светлые пятна, - у Густава еще проявлялись очаги недобитого оп-
тимизма. - Возьмем, к примеру, искусство - живопись или музыку. Какой
полет мысли! Какие возвышенные чувства! Вы слушали третью симфонию Ваг-
нера?
- Вагнер не писал симфоний.
Густав обомлел.
- Как так - "не писал"? У меня есть каталог...
- ...составленный фирмой звукозаписи, которая сама же соорудила всю
свою фонотеку с помощью бесхитростных программ типа "КиберВагнер", "Ки-
берМоцарт", "КиберМалер" и других. К вашему сведению: когда запасы клас-
сической музыки пару столетий назад оказались исчерпаны, их решили по-
полнить, учитывая спрос, именно таким способом. Сначала в каталогах ука-
зывали на отличие между авторскими опусами и, скажем так, производными,
но впоследствии все смешалось, - средний потребитель все равно не ощуща-
ет разницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25