Он еще несколько раз загреб руками, но смог подняться
всего лишь на пару сантиметров, а возможности встать на ноги и пойти у
него почему-то не было. Наконец, произошло касание, - сознание Джуда ре-
гистрировало все происходящее со стороны, как наблюдение диспетчера за
гибелью самолета.
Он спланировал лицом вниз в ворох мокрых старых бумаг и замер, слыша
приближавшийся топот и ритмичные возгласы демонстрантов. Джуд лежал,
полностью парализованный внезапно навалившейся усталостью, не в силах
сделать даже малейшего движения. Ему было глубоко безразлично, когда по
его телу ожесточенно замолотили шесты, а толпа завизжала от предвкушения
крови. Потом ужасная тяжесть обрушилась ему на голову, черепная коробка
треснула, и ее содержимое соскользнуло вниз по лицу. Джуд с удивлением
отметил, что мозговое вещество очень быстро остывает на воздухе, образуя
липкую вонючую массу. Здесь сон закончился, и Джуд постепенно пришел в
себя, обнимая пропитанную пьяной холодной блевотиной подушку и постаны-
вая от судорог, которыми выламывало затекшее в неудобном положении тело.
x x x
Прежде, чем нырнуть в океан, Густав пристально вгляделся в его спо-
койную поверхность. Генетики наделали столько чудес за позапрошлую вой-
ну, что временами приходилось проявлять особую осторожность. Одним из
наиболее эффективных видов оружия, разработанных ими, был акуляр - гиб-
рид гигантского кальмара и акулы, достигавший пятнадцати метров в длину,
имевший щупальца толщиной в два метра и туловище, заканчивавшееся колос-
сальной акульей мордой с пятью рядами мощных зубов. Неожиданно выныривая
из воды, акуляры оплетали парусники экологов своими конечностями и при-
нимались, словно жернова, перемалывать корпус корабля неутомимо работаю-
щими челюстями. После войны оставшиеся на воле экземпляры расплодились и
иногда забредали в прибрежную зону, где, затаившись на подходе к бухтам,
закусывали купальщиками. Хотя Густав и не увидел на этот раз щу-
пальца-перископа, обычно подымаемого акуляром над водой, он не был уве-
рен, что вчерашний мальчик не оказался десертом, надкушенным и выплюну-
тым.
Убедившись, что водная гладь не таит в себе опасностей, Густав с раз-
бега нырнул и поплыл, касаясь животом дна. Он умел надолго задерживать
дыхание и слегка этим гордился, пугая на пляже посторонних своими долги-
ми погружениями. Под водой он всегда открывал глаза. Отодвинув рукой
цветастую медузу, Густав обогнул большой, покрытый водорослями камень и
неожиданно увидел другой валун, еще крупнее, которого раньше здесь не
замечалось. Всю прошлую неделю бушевал шторм, и эту глыбу вполне могло
затащить волнами. Густав решил исследовать явление поближе и, всплыв,
набрал побольше воздуха в легкие. Берег был недалеко, а глубина - уме-
ренной, метра четыре, но у Густава немного разболелись уши, когда он
устремился на дно. Подобравшись к камню поближе, прямо перед собой, на
расстоянии вытянутой руки Густав увидел полуприкрытый веком задумчивый
глаз размером с обеденный стол и ощутил, как сердце ушло куда-то вниз.
Ни в коем случае не желая прерывать ход мыслей подводного визитера, он
как можно незаметнее сдал назад, после чего со скоростью бешеного
дельфина вернулся на берег.
Выпрыгнув из воды, он еще несколько метров, не останавливаясь, проле-
тел по песку и затем упал, тяжело дыша. Густав понятия не имел, какое
именно генетическое изделие заползло медитировать в их бухту, но за свою
жизнь твердо усвоил, что с крупноразмерными достижениями современной
техники лучше не связываться. По окрестностям со множеством вариаций хо-
дили жизнерадостные истории о том, как одна семья решила покататься на
лодке, они уже довольно далеко отплыли, и тут вдруг младшая дочка гово-
рит отцу: "Папа, смотри, какой красивый голубой глазик высунулся из во-
ды!.." Густав прикидывал, что если сложить всех жертв морских монстров,
о которых он наслышался со времени переезда в Кантабиле, то баланс жите-
лей в поселке и далеко за его пределами был бы безнадежно отрицательный.
Участок Анд, где обитали Густав и Эвелина Эшер, после всемирного за-
топления представлял собой достаточно узкую и обрывистую горную цепь вы-
сотой до трех километров, с изрезанным многочисленными заливами и лагу-
нами побережьем. Неподалеку мирно дымился вулкан Майпо, изредка налетали
тайфуны, но народ жил относительно счастливо хотя бы уже потому, что
война закончилась, и новых не предвиделось. Было и так ясно: рано или
поздно все вымрут, и воевать не имеет смысла. Каждый знал своих соседей
как облупленных, по тысяче раз перебывав друг у друга в гостях, переспав
со всеми женами, мужьями и детьми. Никто не надеялся на появление новых
знакомых, и хотя по обе стороны горного хребта было основано еще нес-
колько достаточно крупных колоний, добраться к ним можно было только на
велосипеде (другие средства передвижения пришли в негодность), петляя по
узким тропам и преодолевая крутые перевалы с риском свернуть себе шею.
Желающих тратить силы ради столь сомнительного удовольствия не было, к
тому же холовизор и так делал жизнь каждого насыщенной и интересной.
Максимум, на который изредка оказывались способны, оторвавшись от зре-
лищ, жители Кантабиле, - это перемещение в радиусе трех-четырех ближних
домов, обмен парой незначащих фраз с соседями или поход, как на экскур-
сию, в старинный супермаркет, - единственное место, где благодаря стара-
ниям чудаковатого хозяина можно было еще купить неразрушающиеся, хотя и
совершенно ненужные вещи. На фоне обитателей поселка Густав смотрелся
странным субъектом, ежедневно, как на работу, добираясь пешком до супер-
маркета, чтобы поболтать с владельцем и полистать стоящие на полке по-
желтевшие книги с названиями вроде "1001 рецепт приготовления салата из
моркови", "Моя жизнь среди египетских мумий", "В сетях сексуального са-
танизма", "Кама-Сутра для самых маленьких".
Густав чувствовал себя в поселке чужим, не сумев, в отличие от Эвели-
ны, освоиться после переезда из Оливареса, располагавшегося на севере
обитаемых территорий. Там жизнь, по крайней мере, представляла для него
какой-то смысл: он бегал по улицам многомиллионного города вслед за де-
тективами, вызванными к месту очередного преступления, бился над усовер-
шенствованием интерферотрона и по ночам сочинял некое подобие научного
труда. После нападения маньяка и отъезда друзей на Сатурн он обмяк, за-
чем-то женился и по настоянию супруги купил дом в, как она уверяла,
престижном курортном районе, на самом деле оказавшемся сползающим в воду
клочком земли поблизости от заброшенной свалки, - вечерами, когда дул
северный ветер, на поселок опускался плотный занавес смрада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
всего лишь на пару сантиметров, а возможности встать на ноги и пойти у
него почему-то не было. Наконец, произошло касание, - сознание Джуда ре-
гистрировало все происходящее со стороны, как наблюдение диспетчера за
гибелью самолета.
Он спланировал лицом вниз в ворох мокрых старых бумаг и замер, слыша
приближавшийся топот и ритмичные возгласы демонстрантов. Джуд лежал,
полностью парализованный внезапно навалившейся усталостью, не в силах
сделать даже малейшего движения. Ему было глубоко безразлично, когда по
его телу ожесточенно замолотили шесты, а толпа завизжала от предвкушения
крови. Потом ужасная тяжесть обрушилась ему на голову, черепная коробка
треснула, и ее содержимое соскользнуло вниз по лицу. Джуд с удивлением
отметил, что мозговое вещество очень быстро остывает на воздухе, образуя
липкую вонючую массу. Здесь сон закончился, и Джуд постепенно пришел в
себя, обнимая пропитанную пьяной холодной блевотиной подушку и постаны-
вая от судорог, которыми выламывало затекшее в неудобном положении тело.
x x x
Прежде, чем нырнуть в океан, Густав пристально вгляделся в его спо-
койную поверхность. Генетики наделали столько чудес за позапрошлую вой-
ну, что временами приходилось проявлять особую осторожность. Одним из
наиболее эффективных видов оружия, разработанных ими, был акуляр - гиб-
рид гигантского кальмара и акулы, достигавший пятнадцати метров в длину,
имевший щупальца толщиной в два метра и туловище, заканчивавшееся колос-
сальной акульей мордой с пятью рядами мощных зубов. Неожиданно выныривая
из воды, акуляры оплетали парусники экологов своими конечностями и при-
нимались, словно жернова, перемалывать корпус корабля неутомимо работаю-
щими челюстями. После войны оставшиеся на воле экземпляры расплодились и
иногда забредали в прибрежную зону, где, затаившись на подходе к бухтам,
закусывали купальщиками. Хотя Густав и не увидел на этот раз щу-
пальца-перископа, обычно подымаемого акуляром над водой, он не был уве-
рен, что вчерашний мальчик не оказался десертом, надкушенным и выплюну-
тым.
Убедившись, что водная гладь не таит в себе опасностей, Густав с раз-
бега нырнул и поплыл, касаясь животом дна. Он умел надолго задерживать
дыхание и слегка этим гордился, пугая на пляже посторонних своими долги-
ми погружениями. Под водой он всегда открывал глаза. Отодвинув рукой
цветастую медузу, Густав обогнул большой, покрытый водорослями камень и
неожиданно увидел другой валун, еще крупнее, которого раньше здесь не
замечалось. Всю прошлую неделю бушевал шторм, и эту глыбу вполне могло
затащить волнами. Густав решил исследовать явление поближе и, всплыв,
набрал побольше воздуха в легкие. Берег был недалеко, а глубина - уме-
ренной, метра четыре, но у Густава немного разболелись уши, когда он
устремился на дно. Подобравшись к камню поближе, прямо перед собой, на
расстоянии вытянутой руки Густав увидел полуприкрытый веком задумчивый
глаз размером с обеденный стол и ощутил, как сердце ушло куда-то вниз.
Ни в коем случае не желая прерывать ход мыслей подводного визитера, он
как можно незаметнее сдал назад, после чего со скоростью бешеного
дельфина вернулся на берег.
Выпрыгнув из воды, он еще несколько метров, не останавливаясь, проле-
тел по песку и затем упал, тяжело дыша. Густав понятия не имел, какое
именно генетическое изделие заползло медитировать в их бухту, но за свою
жизнь твердо усвоил, что с крупноразмерными достижениями современной
техники лучше не связываться. По окрестностям со множеством вариаций хо-
дили жизнерадостные истории о том, как одна семья решила покататься на
лодке, они уже довольно далеко отплыли, и тут вдруг младшая дочка гово-
рит отцу: "Папа, смотри, какой красивый голубой глазик высунулся из во-
ды!.." Густав прикидывал, что если сложить всех жертв морских монстров,
о которых он наслышался со времени переезда в Кантабиле, то баланс жите-
лей в поселке и далеко за его пределами был бы безнадежно отрицательный.
Участок Анд, где обитали Густав и Эвелина Эшер, после всемирного за-
топления представлял собой достаточно узкую и обрывистую горную цепь вы-
сотой до трех километров, с изрезанным многочисленными заливами и лагу-
нами побережьем. Неподалеку мирно дымился вулкан Майпо, изредка налетали
тайфуны, но народ жил относительно счастливо хотя бы уже потому, что
война закончилась, и новых не предвиделось. Было и так ясно: рано или
поздно все вымрут, и воевать не имеет смысла. Каждый знал своих соседей
как облупленных, по тысяче раз перебывав друг у друга в гостях, переспав
со всеми женами, мужьями и детьми. Никто не надеялся на появление новых
знакомых, и хотя по обе стороны горного хребта было основано еще нес-
колько достаточно крупных колоний, добраться к ним можно было только на
велосипеде (другие средства передвижения пришли в негодность), петляя по
узким тропам и преодолевая крутые перевалы с риском свернуть себе шею.
Желающих тратить силы ради столь сомнительного удовольствия не было, к
тому же холовизор и так делал жизнь каждого насыщенной и интересной.
Максимум, на который изредка оказывались способны, оторвавшись от зре-
лищ, жители Кантабиле, - это перемещение в радиусе трех-четырех ближних
домов, обмен парой незначащих фраз с соседями или поход, как на экскур-
сию, в старинный супермаркет, - единственное место, где благодаря стара-
ниям чудаковатого хозяина можно было еще купить неразрушающиеся, хотя и
совершенно ненужные вещи. На фоне обитателей поселка Густав смотрелся
странным субъектом, ежедневно, как на работу, добираясь пешком до супер-
маркета, чтобы поболтать с владельцем и полистать стоящие на полке по-
желтевшие книги с названиями вроде "1001 рецепт приготовления салата из
моркови", "Моя жизнь среди египетских мумий", "В сетях сексуального са-
танизма", "Кама-Сутра для самых маленьких".
Густав чувствовал себя в поселке чужим, не сумев, в отличие от Эвели-
ны, освоиться после переезда из Оливареса, располагавшегося на севере
обитаемых территорий. Там жизнь, по крайней мере, представляла для него
какой-то смысл: он бегал по улицам многомиллионного города вслед за де-
тективами, вызванными к месту очередного преступления, бился над усовер-
шенствованием интерферотрона и по ночам сочинял некое подобие научного
труда. После нападения маньяка и отъезда друзей на Сатурн он обмяк, за-
чем-то женился и по настоянию супруги купил дом в, как она уверяла,
престижном курортном районе, на самом деле оказавшемся сползающим в воду
клочком земли поблизости от заброшенной свалки, - вечерами, когда дул
северный ветер, на поселок опускался плотный занавес смрада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25