Обстоятельства вынудили меня немного ускорить события.
— Неужто? — пробормотал Базел. Он, в свою очередь, оглядел замерший зал, улыбка тронула его губы. — Знаешь, мне было интересно, как ты с этим справишься.
— Мне тоже. С градани никогда нельзя быть уверенным, что все пройдет как надо, — заметил Томанак, и на этот раз несколько градани с удивлением обнаружили, что смеются вместе с ним.
— Так-то лучше, — сказал бог и снова перевел взгляд на Базела. — Ты-то прекрасно справился. Даже мои избранники не так часто самостоятельно создают новый дом Ордена на новом месте и сразу ведут его в первый бой, который заканчивается блистательной победой. Ты снова подтвердил свою исключительность, Базел. Это входит у тебя в привычку.
— Ты мне льстишь, — спокойно ответил Базел. — Не могу сказать, что я сделал это «самостоятельно». Ты, пожалуй, не хуже меня знаешь, что за парни наши градани, и понимаешь, что я не стал бы просить помощи другого избранника без крайней нужды.
— Не стал бы. Я бы тоже не стал, хотя многие на твоем месте сразу обратились бы за помощью. Я принимаю твою поправку.
Томанак серьезно кивнул. Потом он повернулся в Халашу, и его лицо помрачнело.
— Посол, я надеюсь, твои сомнения в моем избраннике разрешены? Тебе достаточно моего слова, что он и в самом деле мой избранник и что они, — бог указал на воинов Базела, которые стояли коленопреклоненными перед своим божеством, — все мои?
— Д-д-д… — Халашу перевел дыхание. — Да, Господи, — прошептал он наконец.
— Прекрасно, — Томанак повел указательным пальцем, и Халашу мгновенно отступил назад, слившись с толпой, и тоже упал на колени. Бог Войны, сложив руки на груди, в течение нескольких секунд созерцал собравшихся, каждый из которых ощутил в горле какой-то странный ком, мешающий свободно дышать.
— Халашу был прав в одном, — сказал им Томанак, и на этот раз его громовой голос прозвучал почти мягко. — Ни я, ни другие Боги Света не выбирали своих поборников из градани вот уже тысячу двести лет, с самого Падения Контовара. Не потому, что нам не было больше до вас дела, не потому, что мы бросили вас, предоставив вашей жестокой судьбе. Просто то ужасное, что сотворили с вами Темные Боги и их слуги, изменило вас слишком сильно. Мы не смогли предотвратить этого, а ваши предки…
Он вздохнул. Его темные глаза затуманились скорбью, слишком глубокой, чтобы она могла излиться слезами. Лишь богу могло быть знакомо подобное чувство.
— Ваши предки не простили нам нашего бессилия, — произнес он негромко, — и мы не можем винить их за это. Если бы мы были в силах предотвратить происшедшее, мы бы сделали это, но, как может подтвердить Базел, в мире смертных мы способны действовать только через наших приверженцев. Тьма одержала победу при Падении, и Темные Боги сумели посеять ненависть и подозрения, которые отделили ваш народ не только от других Рас Людей, но и от нас.
Однако то, от чего вы страдаете, можно излечить, и это противостояние не должно длиться вечно. Именно поэтому, дети мои, пришло время снова выбрать поборника из градани. Базел и Дом моего Ордена, который он основал здесь, многое расскажут вам и многому научат. Это дело я оставляю ему и тем, кого он избрал себе в помощники. Но сейчас я хочу сказать вам, всем вам, что мой Орден отныне открыт для градани. Любых. Конокрадов, Кровавых Мечей, Сломанной Кости, Дикого Плеса… Любой градани, который принимает мой Кодекс и чтит Свет, может стать одним из моих воинов, так же как и человек, гном или эльф. Настало время для вас снова постоять за Свет, и вы узнаете, что все те годы, которые ваш народ провел во мраке, дали вам силу и способности, которые окажутся необходимы другим Расам Людей.
— Но…
Это произнес Халашу, и бог снова посмотрел на него. В глазах божества не было ни осуждения, ни презрения, но его взгляд пронзил Халашу, словно острый кинжал. На лбу посла выступил пот: он вдруг вспомнил обо всех бесчисленных случаях, когда он и его князь нарушали Кодекс Томанака.
— Ты хочешь знать, означает ли мой выбор помощника из клана Конокрадов то, что я принимаю чью-то сторону в противостоянии Навахка и Харграма? — переспросил бог, и Халашу каким-то образом нашел в себе силы кивнуть.
— Я Судья Князей, Халашу, и мой судебный зал — поле боя. Мое решение будет принято там, а не здесь. Ради этого я не стал бы появляться перед вами. Ни мой Орден, ни мои избранники не станут участвовать в битве между твоим князем и Харграмом. — Бог вновь обвел послов взглядом. — Более того, я подтверждаю слова Базела: Чернаж Навахкский не знал ни о поступках своих сыновей, ни о присутствии Шарны в своей стране. Если вы пойдете на него войной, найдите другой повод. Если вы поддержите его, не обвиняйте его в чужих преступлениях. Вы не рабы. Боги Света не нуждаются в рабах. Вы можете сами принимать решения, так же как и выбирать, за каким богом пойдете, если пойдете за кем-нибудь вообще.
Халашу еще раз кивнул, на этот раз свободнее, и Томанак посмотрел на Базела:
— Я знаю, каким упрямым ты бываешь. Станешь ли ты повиноваться моим приказам?
— Да, — ответил Базел. — Не скажу, что буду от этого в восторге, но я все сделаю, как ты захочешь. Кроме того, — внезапно он усмехнулся, — и без меня хватит Конокрадов, способных сразиться с Навахком!
— Полагаю это лучшее, на что я мог рассчитывать, — вздохнул Томанак так горестно, что многие послы снова невольно засмеялись. Бог тоже улыбнулся, потом нашел глазами Кериту и поманил ее к себе.
— Надеюсь, ты не думала, что я забуду о тебе, Керри? — поинтересовался он.
— Что ты, — улыбнулась она. — Я понимаю, что сначала ты должен был переговорить с Базелом. Я уже заметила, что донести до него какую-нибудь мысль не так-то легко.
— Даже богу, — признался Томанак. — Попроси его как-нибудь рассказать, сколько времени я преследовал его, прежде чем он вообще сообразил, кто добивается его внимания.
— Непременно, — пообещала она
— Ладно. Теперь я хочу рассеять твои сомнения. Ты делаешь именно то, что должна.
— Правда? — Керита прищурилась. — Это обнадеживает. Значит, все будет хорошо.
— Не беспокойся. А пока что, — повернулся он к братьям нового Ордена, по-прежнему стоявшим на коленях, — осталось только одно. Вейжон, подойди ко мне
Золотоволосый рыцарь вздрогнул, словно его коснулась чья-то ледяная рука. Он поднял лицо, на котором отражалась смесь восхищения и страха, и встал с колен. Пройдя через замершую комнату, он встал между Базелом и Керитой, устремив взгляд наверх, на лицо своего бога, и Томанак улыбнулся.
— У меня есть кое-что для тебя, — произнес он. Брови Вейжона поднялись в изумлении, а бог протянул руку и достал прямо из воздуха меч — так же просто, как смертный достает что-то из кармана. Он поднял его, развернув так, что драгоценные камни на рукояти засверкали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
— Неужто? — пробормотал Базел. Он, в свою очередь, оглядел замерший зал, улыбка тронула его губы. — Знаешь, мне было интересно, как ты с этим справишься.
— Мне тоже. С градани никогда нельзя быть уверенным, что все пройдет как надо, — заметил Томанак, и на этот раз несколько градани с удивлением обнаружили, что смеются вместе с ним.
— Так-то лучше, — сказал бог и снова перевел взгляд на Базела. — Ты-то прекрасно справился. Даже мои избранники не так часто самостоятельно создают новый дом Ордена на новом месте и сразу ведут его в первый бой, который заканчивается блистательной победой. Ты снова подтвердил свою исключительность, Базел. Это входит у тебя в привычку.
— Ты мне льстишь, — спокойно ответил Базел. — Не могу сказать, что я сделал это «самостоятельно». Ты, пожалуй, не хуже меня знаешь, что за парни наши градани, и понимаешь, что я не стал бы просить помощи другого избранника без крайней нужды.
— Не стал бы. Я бы тоже не стал, хотя многие на твоем месте сразу обратились бы за помощью. Я принимаю твою поправку.
Томанак серьезно кивнул. Потом он повернулся в Халашу, и его лицо помрачнело.
— Посол, я надеюсь, твои сомнения в моем избраннике разрешены? Тебе достаточно моего слова, что он и в самом деле мой избранник и что они, — бог указал на воинов Базела, которые стояли коленопреклоненными перед своим божеством, — все мои?
— Д-д-д… — Халашу перевел дыхание. — Да, Господи, — прошептал он наконец.
— Прекрасно, — Томанак повел указательным пальцем, и Халашу мгновенно отступил назад, слившись с толпой, и тоже упал на колени. Бог Войны, сложив руки на груди, в течение нескольких секунд созерцал собравшихся, каждый из которых ощутил в горле какой-то странный ком, мешающий свободно дышать.
— Халашу был прав в одном, — сказал им Томанак, и на этот раз его громовой голос прозвучал почти мягко. — Ни я, ни другие Боги Света не выбирали своих поборников из градани вот уже тысячу двести лет, с самого Падения Контовара. Не потому, что нам не было больше до вас дела, не потому, что мы бросили вас, предоставив вашей жестокой судьбе. Просто то ужасное, что сотворили с вами Темные Боги и их слуги, изменило вас слишком сильно. Мы не смогли предотвратить этого, а ваши предки…
Он вздохнул. Его темные глаза затуманились скорбью, слишком глубокой, чтобы она могла излиться слезами. Лишь богу могло быть знакомо подобное чувство.
— Ваши предки не простили нам нашего бессилия, — произнес он негромко, — и мы не можем винить их за это. Если бы мы были в силах предотвратить происшедшее, мы бы сделали это, но, как может подтвердить Базел, в мире смертных мы способны действовать только через наших приверженцев. Тьма одержала победу при Падении, и Темные Боги сумели посеять ненависть и подозрения, которые отделили ваш народ не только от других Рас Людей, но и от нас.
Однако то, от чего вы страдаете, можно излечить, и это противостояние не должно длиться вечно. Именно поэтому, дети мои, пришло время снова выбрать поборника из градани. Базел и Дом моего Ордена, который он основал здесь, многое расскажут вам и многому научат. Это дело я оставляю ему и тем, кого он избрал себе в помощники. Но сейчас я хочу сказать вам, всем вам, что мой Орден отныне открыт для градани. Любых. Конокрадов, Кровавых Мечей, Сломанной Кости, Дикого Плеса… Любой градани, который принимает мой Кодекс и чтит Свет, может стать одним из моих воинов, так же как и человек, гном или эльф. Настало время для вас снова постоять за Свет, и вы узнаете, что все те годы, которые ваш народ провел во мраке, дали вам силу и способности, которые окажутся необходимы другим Расам Людей.
— Но…
Это произнес Халашу, и бог снова посмотрел на него. В глазах божества не было ни осуждения, ни презрения, но его взгляд пронзил Халашу, словно острый кинжал. На лбу посла выступил пот: он вдруг вспомнил обо всех бесчисленных случаях, когда он и его князь нарушали Кодекс Томанака.
— Ты хочешь знать, означает ли мой выбор помощника из клана Конокрадов то, что я принимаю чью-то сторону в противостоянии Навахка и Харграма? — переспросил бог, и Халашу каким-то образом нашел в себе силы кивнуть.
— Я Судья Князей, Халашу, и мой судебный зал — поле боя. Мое решение будет принято там, а не здесь. Ради этого я не стал бы появляться перед вами. Ни мой Орден, ни мои избранники не станут участвовать в битве между твоим князем и Харграмом. — Бог вновь обвел послов взглядом. — Более того, я подтверждаю слова Базела: Чернаж Навахкский не знал ни о поступках своих сыновей, ни о присутствии Шарны в своей стране. Если вы пойдете на него войной, найдите другой повод. Если вы поддержите его, не обвиняйте его в чужих преступлениях. Вы не рабы. Боги Света не нуждаются в рабах. Вы можете сами принимать решения, так же как и выбирать, за каким богом пойдете, если пойдете за кем-нибудь вообще.
Халашу еще раз кивнул, на этот раз свободнее, и Томанак посмотрел на Базела:
— Я знаю, каким упрямым ты бываешь. Станешь ли ты повиноваться моим приказам?
— Да, — ответил Базел. — Не скажу, что буду от этого в восторге, но я все сделаю, как ты захочешь. Кроме того, — внезапно он усмехнулся, — и без меня хватит Конокрадов, способных сразиться с Навахком!
— Полагаю это лучшее, на что я мог рассчитывать, — вздохнул Томанак так горестно, что многие послы снова невольно засмеялись. Бог тоже улыбнулся, потом нашел глазами Кериту и поманил ее к себе.
— Надеюсь, ты не думала, что я забуду о тебе, Керри? — поинтересовался он.
— Что ты, — улыбнулась она. — Я понимаю, что сначала ты должен был переговорить с Базелом. Я уже заметила, что донести до него какую-нибудь мысль не так-то легко.
— Даже богу, — признался Томанак. — Попроси его как-нибудь рассказать, сколько времени я преследовал его, прежде чем он вообще сообразил, кто добивается его внимания.
— Непременно, — пообещала она
— Ладно. Теперь я хочу рассеять твои сомнения. Ты делаешь именно то, что должна.
— Правда? — Керита прищурилась. — Это обнадеживает. Значит, все будет хорошо.
— Не беспокойся. А пока что, — повернулся он к братьям нового Ордена, по-прежнему стоявшим на коленях, — осталось только одно. Вейжон, подойди ко мне
Золотоволосый рыцарь вздрогнул, словно его коснулась чья-то ледяная рука. Он поднял лицо, на котором отражалась смесь восхищения и страха, и встал с колен. Пройдя через замершую комнату, он встал между Базелом и Керитой, устремив взгляд наверх, на лицо своего бога, и Томанак улыбнулся.
— У меня есть кое-что для тебя, — произнес он. Брови Вейжона поднялись в изумлении, а бог протянул руку и достал прямо из воздуха меч — так же просто, как смертный достает что-то из кармана. Он поднял его, развернув так, что драгоценные камни на рукояти засверкали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121