Если мы увидим нечто, движущееся с таким ускорением, это будет означать, что «Магнит» увел из системы не все супердредноуты, и придется менять наш план.
Презников снова кивнул, и Терстон пожал плечами.
– С другой стороны, скорость, с которой они выйдут нам навстречу, позволит мне лучше оценить их командира. Трудно смотреть, как на тебя движется такое количество огневой мощи, и ничего не делать, но хороший командир, сэр, именно так и поступит. Ему обязательно нужно объединить свои силы перед контактом с нами, но чем больше он будет ждать, тем глубже мы увязаем. При различии в силах, которое мы ожидаем, особой разницы это не даст, но дело тут в профессионализме. Хороший командир автоматически постарается затянуть нас как можно глубже, не важно, считает ли он, что сможет остановить нас. Кроме того, это аксиома: когда у тебя есть сеть датчиков, а у противника нет, то ты стараешься лишить его шанса проанализировать твои силы. А это означает, что двигатели необходимо включить как можно позже. Но неопытный командир захочет как можно раньше задействовать все силы. Он болезненнее реагирует на напряжение от ожидания, а если он не уверен в себе, то будет отвечать на действия врага, а не начинать собственную игру. Поэтому ему захочется прибыть как можно раньше, чтобы увидеть, что делает враг, и постараться этим воспользоваться. Но при этом он позволяет врагу диктовать условия боя. Эту ошибку наш флот до сих пор допускает с мантикорцами. Итак, – Терстон отвернулся от экрана и направился к командному креслу, – хороший командир подождет до последнего момента и потом выведет корабли с орбиты на высоком ускорении, а нервный и неуверенный выведет их скорее и с более низким ускорением. А знание того, с каким командиром ты имеешь дело, – это, гражданин комиссар, половина победы.
* * *
– … все еще приближаются на четыре-точка-четыре километра в секунду в квадрате, миледи, – напряженно доложил коммандер Бэгвелл, и Хонор кивнула.
Она откинулась в кресле, скрестив ноги и приняв удобную и уверенную позу. Ее офицеры должны были угадать, что это притворство, потому как поводов для уверенности – ни единого. Но они не знали (она на это надеялась), что эта поза рассчитана так, чтобы не привлекать внимания к устало опускающимся плечам. Сил сидеть прямо у нее не осталось. Сама Хонор знала, до какой степени вымотана, но не собиралась показывать это окружающим.
Она потерла кончик носа и заставила себя думать.
Хорошие новости были в том, что у хевов не наблюдалось ничего крупнее линкора. Линкор класса «Триумфатор» в четыре с половиной миллиона тонн – стандартный хевенитский проект для этого типа кораблей – имел пятьдесят шесть процентов массы ее супердредноутов и только сорок пять процентов огневой мощности. А оборона у него была и вовсе втрое менее эффективна, чем у ее кораблей даже до переоборудования.
А плохие новости заключались в том, что этих линкоров насчитывалось тридцать шесть, а поддерживали их двадцать четыре линейных крейсера, двадцать четыре тяжелых крейсера, тридцать восемь легких и сорок два эсминца. А у нее было шесть супердредноутов, девятнадцать линейных крейсеров (включая те, которые торопились на встречу с ней с других позиций), десять тяжелых крейсеров, сорок легких и девятнадцать эсминцев. Вообще-то у нее было еще восемь линейных крейсеров – эскадра Марка Брентуорта – и еще четыре подразделения в разных точках системы, но они не успеют добраться до нее прежде, чем хевы подойдут к Грейсону. Она использовала гравипередатчики, чтобы отдать им команду сохранять молчание и оставаться на месте, не выдавая свои позиции. Крейсеры Марка так и поступили еще до ее приказа, и она была этому рада – они находились всего в восьми миллионах километров от хевенитов в момент выхода из гиперпространства. Если бы Марк попытался пробиться внутрь системы ей навстречу, то более высокая начальная скорость хевов позволила бы им легко догнать его эскадру.
Главная проблема заключалась в том, что ее силы по огневой мощи уступали направлявшимся к ней силам противника. На ее стороне было всегдашнее техническое преимущество Альянса, но оно полезнее всего в ракетной перестрелке с большого расстояния, а в данном случае состав сил противника почти уравновешивал это преимущество. Вооружение хевенитских линкоров имело сильный уклон в сторону ракетного оружия – у них было меньше пятнадцати процентов от энергетического вооружения супердредноута, но тридцать процентов ракетного. Именно поэтому они должны были держаться подальше от более мощных кораблей. Хотя по сравнению с линейными крейсерами и более легкими кораблями линкоры казались неповоротливыми, их максимальное ускорение было значительно выше, чем у дредноутов или супердредноутов. Они могут с относительной легкостью уходить от супердредноутов Хонор. Линкоры более уязвимы, но в затянувшейся ракетной перестрелке общее количество ракетных орудий давало хевенитам преимущество два к одному. Она могла уменьшить это преимущество с помощью ракетных подвесок, но только в первых залпах с самой дальней дистанции. На близком расстоянии подвески очень легко сбить.
Она заставила себя перестать потирать нос и сложила руки на приподнятом правом колене. Ситуацию осложнял еще и тот факт, что только горстка ее капитанов имела боевой опыт. Она не сомневалась в их мужестве и личном умении, но, как продемонстрировал адмирал Хенрис, координация у них еще слабая, и они до сих пор допускают ошибки из-за неопытности. А хуже всего то, что у хевов просто намного больше кораблей. Потеря одного супердредноута повредит ей куда сильнее, чем хевам – потеря одного линкора.
Созыв всех подразделений, которые могли добраться до нее вовремя, был со стороны Хонор инстинктивной реакцией. Скорость на подлете у них будет достаточно низкой, так что, в случае чего, они смогут развернуться и уйти от хевенитов, а общий сбор был очевидным первым шагом. Но теперь, созвав их, она все равно не знала, что делать со своими силами. Все подворачивающиеся варианты ей очень не нравились.
Если она останется на месте, пользуясь поддержкой орбитальных укреплений Грейсона, то со стороны хевенитского командира будет глупо соваться в ближний бой. Но хевениты наверняка перед приближением запустят разведмодули, даже если пока они этого не сделали. Это позволит им обнаружить эскадру еще до подхода на расстояние атаки. У хевов хватало ускорения проскочить мимо Грейсона, не попадая в зону огня орбитальных крепостей.
И Грейсон это не спасет, потому что планета, ее верфи, орбитальные фермы и крепости не умеют уворачиваться. Неподвижность – ахиллесова пята любых стационарных укреплений. Хевенцы могли уйти во внешнюю часть системы и вернуться на восьмидесяти процентах скорости света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Презников снова кивнул, и Терстон пожал плечами.
– С другой стороны, скорость, с которой они выйдут нам навстречу, позволит мне лучше оценить их командира. Трудно смотреть, как на тебя движется такое количество огневой мощи, и ничего не делать, но хороший командир, сэр, именно так и поступит. Ему обязательно нужно объединить свои силы перед контактом с нами, но чем больше он будет ждать, тем глубже мы увязаем. При различии в силах, которое мы ожидаем, особой разницы это не даст, но дело тут в профессионализме. Хороший командир автоматически постарается затянуть нас как можно глубже, не важно, считает ли он, что сможет остановить нас. Кроме того, это аксиома: когда у тебя есть сеть датчиков, а у противника нет, то ты стараешься лишить его шанса проанализировать твои силы. А это означает, что двигатели необходимо включить как можно позже. Но неопытный командир захочет как можно раньше задействовать все силы. Он болезненнее реагирует на напряжение от ожидания, а если он не уверен в себе, то будет отвечать на действия врага, а не начинать собственную игру. Поэтому ему захочется прибыть как можно раньше, чтобы увидеть, что делает враг, и постараться этим воспользоваться. Но при этом он позволяет врагу диктовать условия боя. Эту ошибку наш флот до сих пор допускает с мантикорцами. Итак, – Терстон отвернулся от экрана и направился к командному креслу, – хороший командир подождет до последнего момента и потом выведет корабли с орбиты на высоком ускорении, а нервный и неуверенный выведет их скорее и с более низким ускорением. А знание того, с каким командиром ты имеешь дело, – это, гражданин комиссар, половина победы.
* * *
– … все еще приближаются на четыре-точка-четыре километра в секунду в квадрате, миледи, – напряженно доложил коммандер Бэгвелл, и Хонор кивнула.
Она откинулась в кресле, скрестив ноги и приняв удобную и уверенную позу. Ее офицеры должны были угадать, что это притворство, потому как поводов для уверенности – ни единого. Но они не знали (она на это надеялась), что эта поза рассчитана так, чтобы не привлекать внимания к устало опускающимся плечам. Сил сидеть прямо у нее не осталось. Сама Хонор знала, до какой степени вымотана, но не собиралась показывать это окружающим.
Она потерла кончик носа и заставила себя думать.
Хорошие новости были в том, что у хевов не наблюдалось ничего крупнее линкора. Линкор класса «Триумфатор» в четыре с половиной миллиона тонн – стандартный хевенитский проект для этого типа кораблей – имел пятьдесят шесть процентов массы ее супердредноутов и только сорок пять процентов огневой мощности. А оборона у него была и вовсе втрое менее эффективна, чем у ее кораблей даже до переоборудования.
А плохие новости заключались в том, что этих линкоров насчитывалось тридцать шесть, а поддерживали их двадцать четыре линейных крейсера, двадцать четыре тяжелых крейсера, тридцать восемь легких и сорок два эсминца. А у нее было шесть супердредноутов, девятнадцать линейных крейсеров (включая те, которые торопились на встречу с ней с других позиций), десять тяжелых крейсеров, сорок легких и девятнадцать эсминцев. Вообще-то у нее было еще восемь линейных крейсеров – эскадра Марка Брентуорта – и еще четыре подразделения в разных точках системы, но они не успеют добраться до нее прежде, чем хевы подойдут к Грейсону. Она использовала гравипередатчики, чтобы отдать им команду сохранять молчание и оставаться на месте, не выдавая свои позиции. Крейсеры Марка так и поступили еще до ее приказа, и она была этому рада – они находились всего в восьми миллионах километров от хевенитов в момент выхода из гиперпространства. Если бы Марк попытался пробиться внутрь системы ей навстречу, то более высокая начальная скорость хевов позволила бы им легко догнать его эскадру.
Главная проблема заключалась в том, что ее силы по огневой мощи уступали направлявшимся к ней силам противника. На ее стороне было всегдашнее техническое преимущество Альянса, но оно полезнее всего в ракетной перестрелке с большого расстояния, а в данном случае состав сил противника почти уравновешивал это преимущество. Вооружение хевенитских линкоров имело сильный уклон в сторону ракетного оружия – у них было меньше пятнадцати процентов от энергетического вооружения супердредноута, но тридцать процентов ракетного. Именно поэтому они должны были держаться подальше от более мощных кораблей. Хотя по сравнению с линейными крейсерами и более легкими кораблями линкоры казались неповоротливыми, их максимальное ускорение было значительно выше, чем у дредноутов или супердредноутов. Они могут с относительной легкостью уходить от супердредноутов Хонор. Линкоры более уязвимы, но в затянувшейся ракетной перестрелке общее количество ракетных орудий давало хевенитам преимущество два к одному. Она могла уменьшить это преимущество с помощью ракетных подвесок, но только в первых залпах с самой дальней дистанции. На близком расстоянии подвески очень легко сбить.
Она заставила себя перестать потирать нос и сложила руки на приподнятом правом колене. Ситуацию осложнял еще и тот факт, что только горстка ее капитанов имела боевой опыт. Она не сомневалась в их мужестве и личном умении, но, как продемонстрировал адмирал Хенрис, координация у них еще слабая, и они до сих пор допускают ошибки из-за неопытности. А хуже всего то, что у хевов просто намного больше кораблей. Потеря одного супердредноута повредит ей куда сильнее, чем хевам – потеря одного линкора.
Созыв всех подразделений, которые могли добраться до нее вовремя, был со стороны Хонор инстинктивной реакцией. Скорость на подлете у них будет достаточно низкой, так что, в случае чего, они смогут развернуться и уйти от хевенитов, а общий сбор был очевидным первым шагом. Но теперь, созвав их, она все равно не знала, что делать со своими силами. Все подворачивающиеся варианты ей очень не нравились.
Если она останется на месте, пользуясь поддержкой орбитальных укреплений Грейсона, то со стороны хевенитского командира будет глупо соваться в ближний бой. Но хевениты наверняка перед приближением запустят разведмодули, даже если пока они этого не сделали. Это позволит им обнаружить эскадру еще до подхода на расстояние атаки. У хевов хватало ускорения проскочить мимо Грейсона, не попадая в зону огня орбитальных крепостей.
И Грейсон это не спасет, потому что планета, ее верфи, орбитальные фермы и крепости не умеют уворачиваться. Неподвижность – ахиллесова пята любых стационарных укреплений. Хевенцы могли уйти во внешнюю часть системы и вернуться на восьмидесяти процентах скорости света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118