— Сколько тебе нужно?
— Все, — ответил Коста. — Но я справлюсь сам, а ты займись программированием спасательных капсул.
— Хорошо. — Девушка посмотрела на нагромождение канистр. — Знаешь, если ничего не получится, нам грозят серьезные неприятности.
— Можно подумать, до сих пор у нас все было благополучно, — отозвался Коста, снимая верхнюю емкость и аккуратно укладывая ее на палубу.
— Тут ты прав, — признала Чандрис, склоняясь над люком ближайшей капсулы и поворачивая рычаг замка. — Какую задержку установить?
— Полчаса, начиная с этого мгновения, — сказал Коста. — Мы должны успеть закончить все остальное.
— Да, но ведь нам не придется тащить канистры назад, — возразила Чандрис. — Ангелмасса начнет поджаривать нас через сорок пять минут, и это при условии, что ее нынешняя скорость не изменится, — напомнила Чандрис, открывая люк. Сорок пять минут минус твои тридцать — значит, у нас остается в запасе всего четверть часа. Не так уж много.
— Успеем, — заверил ее Коста, снимая следующую канистру. — Не забывай, в момент воспламенения мы будем находиться в дальнем от Ангелмассы конце станции. Дополнительная защита убережет нас от радиации.
— Как скажешь, — отозвалась девушка, усаживаясь на комингс люка и ногой нащупывая трап. — Не забудь, ты обещал улучить минуту и извиниться передо мной, если твой план рухнет. Ловлю тебя на слове.
В холодном серо-стальном причальном шлюзе «Комитаджи» Форсайта ждал торжественный прием, не предусмотренный никакими правилами этикета Пакса. Не торопясь, машинально подлаживая шаг к ритму барабанов и труб, он прошел между двумя шеренгами караула, переводя взгляд с черно-красной формы встречающих на их бесстрастные лица и грозные лазерные ружья, которые они выставили перед собой. В этом зрелище весьма тонко сочетались ритуальная помпезность, признание высокого положения гостя и скрытая угроза, и Форсайт не знал, была ли это стандартная военная процедура или ее придумали специально для его визита.
Роньон, шагавший бок о бок с ним, ни капли не терзался подобными мыслями и опасениями. Его глаза блестели, а на губах играла улыбка ребячьей радости. За долгие годы Роньон повидал немало церемоний, но они ему не приедались.
У дальнего конца шеренг почетного караула стояло несколько женщин и мужчин; двое из них — на шаг впереди. Форсайт подумал, что они заметно выделяются на фоне остальных, и не только возрастом и одеждой. Старший из двух, в военной форме, стоял выпрямившись во весь рост. У него было спокойное невозмутимое лицо, его проницательные глаза пытливо всматривались в приближающихся эмпиреанцев. Второй, пониже, в сером гражданском костюме, также следил за Форсайтом, но в его лице читались враждебность, заносчивость и легкая досада. У Форсайта мелькнула мысль, что если военный походил на льва, подстерегающего добычу, то второй напоминал стервятника, с нетерпением ждущего ее смерти.
Вышколенные музыканты закончили свое выступление торжественным финалом точно в тот самый миг, когда Форсайт остановился в трех шагах от военного.
— Аркин Форсайт, Верховный Сенатор Лорелеи, — представился он. После оглушающего раската труб его голос прозвучал тихо и нерешительно. Он мельком подумал, что это еще одно очко в пользу хозяев, завершающий психологический штрих церемонии встречи. — Я представляю правительство Серафа. Имею ли я честь говорить с коммодором Варсом Ллеши?
— Я — коммодор Ллеши, — ответил мужчина в мундире голосом, столь же интеллигентным и сдержанным, как его взгляд и выражение лица. Теперь Форсайт видел, что он был старше, чем казалось на расстоянии, но с достоинством нес груз прожитых лет. — Добро пожаловать на «Комитаджи», Верховный Сенатор. Позвольте представить вам моих старших офицеров… — он указал на людей за своей спиной, — и Адъютора нашего корабля мистера Сэмюэла Телтхорста.
— Мистер Телтхорст, — произнес Форсайт, с новым интересом глядя на его спутника. Вот он, один из представителей теневой власти, по слухам, держащей в руках политиков Пакса. — Господа, — добавил он, обращаясь к офицерам, выстроившимся позади Ллеши, — это мой помощник Роньон.
Роньон прикоснулся к рукаву Форсайта, чтобы привлечь его внимание.
«Вы не могли бы передать им, что мне очень понравились люди с ружьями, в этой роскошной одежде? — жестами показал он, все еще радостно блестя глазами. — Они поистине великолепны!»
— Что он делает? — осведомился Телтхорст. Форсайт заметил, что Адъютор торопливо отодвинулся от огромных ладоней Роньона, едва те начали свой замысловатый танец. — Велите ему прекратить.
— Так он разговаривает со мной, — объяснил Форсайт. — Роньон глухонемой. Он общается посредством знаков.
— Что он сейчас сказал? — спросил Ллеши.
— Он попросил поблагодарить вас за почетный караул, — ответил Форсайт. — Ему очень понравилось.
— Вы сказали, что он глух, — мрачным обвиняющим тоном произнес Телтхорст. — Как он мог услышать музыку?
— Да, он не слышит, — объяснил Форсайт, — но все видит. Ему понравились мундиры и ритуальное оружие.
— Вот как? — сказал Телтхорст, смерив Роньона подозрительным взглядом. — Значит, он тоже неполноценен.
В словах Адъютора содержался оскорбительный намек, и на мгновение Форсайта охватило желание дать ему отпор. Однако сейчас слишком многое было поставлено на карту, чтобы давать волю своим чувствам.
— Да, его мыслительные способности ограниченны, — ответил Сенатор, стараясь говорить невозмутимым голосом. — Но он превосходный добросовестный работник, и я весьма его ценю. — Форсайт выдержал паузу. — И, откровенно говоря, предпочитаю его общество многим из тех людей, с которыми сталкиваюсь в повседневных делах.
Телтхорст вскинул голову.
— Наш конференц-зал находится здесь, — указывая в сторону, заговорил Ллеши, прежде чем Адъютор успел открыть рот. Телтхорст бросил ему раздраженный взгляд, но коммодор не обратил на него внимания. — Позвольте проводить вас, и мы начнем переговоры.
«Конференц-зал» был чуть просторнее комнаты для инструктажа пилотов и практически лишен украшений. Однако размеры стола позволяли рассадить за ним участников совещания, а кресла оказались достаточно удобными. Ллеши занял кресло у двери, жестом предложив Форсайту место у противоположного торца стола. Телтхорст уселся по правую руку Ллеши, а Роньон — слева от Форсайта, продолжая с восхищением смотреть на двух солдат караула, которые вошли в комнату и встали по стойке «смирно» по обе стороны от двери.
— Прежде чем начать переговоры, — сказал Форсайт, как только все устроились, — я хотел бы спросить, как вы поступили с Лорелеей и ее системой.
— Верховный Сенатор, никаких переговоров… — заговорил Телтхорст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— Все, — ответил Коста. — Но я справлюсь сам, а ты займись программированием спасательных капсул.
— Хорошо. — Девушка посмотрела на нагромождение канистр. — Знаешь, если ничего не получится, нам грозят серьезные неприятности.
— Можно подумать, до сих пор у нас все было благополучно, — отозвался Коста, снимая верхнюю емкость и аккуратно укладывая ее на палубу.
— Тут ты прав, — признала Чандрис, склоняясь над люком ближайшей капсулы и поворачивая рычаг замка. — Какую задержку установить?
— Полчаса, начиная с этого мгновения, — сказал Коста. — Мы должны успеть закончить все остальное.
— Да, но ведь нам не придется тащить канистры назад, — возразила Чандрис. — Ангелмасса начнет поджаривать нас через сорок пять минут, и это при условии, что ее нынешняя скорость не изменится, — напомнила Чандрис, открывая люк. Сорок пять минут минус твои тридцать — значит, у нас остается в запасе всего четверть часа. Не так уж много.
— Успеем, — заверил ее Коста, снимая следующую канистру. — Не забывай, в момент воспламенения мы будем находиться в дальнем от Ангелмассы конце станции. Дополнительная защита убережет нас от радиации.
— Как скажешь, — отозвалась девушка, усаживаясь на комингс люка и ногой нащупывая трап. — Не забудь, ты обещал улучить минуту и извиниться передо мной, если твой план рухнет. Ловлю тебя на слове.
В холодном серо-стальном причальном шлюзе «Комитаджи» Форсайта ждал торжественный прием, не предусмотренный никакими правилами этикета Пакса. Не торопясь, машинально подлаживая шаг к ритму барабанов и труб, он прошел между двумя шеренгами караула, переводя взгляд с черно-красной формы встречающих на их бесстрастные лица и грозные лазерные ружья, которые они выставили перед собой. В этом зрелище весьма тонко сочетались ритуальная помпезность, признание высокого положения гостя и скрытая угроза, и Форсайт не знал, была ли это стандартная военная процедура или ее придумали специально для его визита.
Роньон, шагавший бок о бок с ним, ни капли не терзался подобными мыслями и опасениями. Его глаза блестели, а на губах играла улыбка ребячьей радости. За долгие годы Роньон повидал немало церемоний, но они ему не приедались.
У дальнего конца шеренг почетного караула стояло несколько женщин и мужчин; двое из них — на шаг впереди. Форсайт подумал, что они заметно выделяются на фоне остальных, и не только возрастом и одеждой. Старший из двух, в военной форме, стоял выпрямившись во весь рост. У него было спокойное невозмутимое лицо, его проницательные глаза пытливо всматривались в приближающихся эмпиреанцев. Второй, пониже, в сером гражданском костюме, также следил за Форсайтом, но в его лице читались враждебность, заносчивость и легкая досада. У Форсайта мелькнула мысль, что если военный походил на льва, подстерегающего добычу, то второй напоминал стервятника, с нетерпением ждущего ее смерти.
Вышколенные музыканты закончили свое выступление торжественным финалом точно в тот самый миг, когда Форсайт остановился в трех шагах от военного.
— Аркин Форсайт, Верховный Сенатор Лорелеи, — представился он. После оглушающего раската труб его голос прозвучал тихо и нерешительно. Он мельком подумал, что это еще одно очко в пользу хозяев, завершающий психологический штрих церемонии встречи. — Я представляю правительство Серафа. Имею ли я честь говорить с коммодором Варсом Ллеши?
— Я — коммодор Ллеши, — ответил мужчина в мундире голосом, столь же интеллигентным и сдержанным, как его взгляд и выражение лица. Теперь Форсайт видел, что он был старше, чем казалось на расстоянии, но с достоинством нес груз прожитых лет. — Добро пожаловать на «Комитаджи», Верховный Сенатор. Позвольте представить вам моих старших офицеров… — он указал на людей за своей спиной, — и Адъютора нашего корабля мистера Сэмюэла Телтхорста.
— Мистер Телтхорст, — произнес Форсайт, с новым интересом глядя на его спутника. Вот он, один из представителей теневой власти, по слухам, держащей в руках политиков Пакса. — Господа, — добавил он, обращаясь к офицерам, выстроившимся позади Ллеши, — это мой помощник Роньон.
Роньон прикоснулся к рукаву Форсайта, чтобы привлечь его внимание.
«Вы не могли бы передать им, что мне очень понравились люди с ружьями, в этой роскошной одежде? — жестами показал он, все еще радостно блестя глазами. — Они поистине великолепны!»
— Что он делает? — осведомился Телтхорст. Форсайт заметил, что Адъютор торопливо отодвинулся от огромных ладоней Роньона, едва те начали свой замысловатый танец. — Велите ему прекратить.
— Так он разговаривает со мной, — объяснил Форсайт. — Роньон глухонемой. Он общается посредством знаков.
— Что он сейчас сказал? — спросил Ллеши.
— Он попросил поблагодарить вас за почетный караул, — ответил Форсайт. — Ему очень понравилось.
— Вы сказали, что он глух, — мрачным обвиняющим тоном произнес Телтхорст. — Как он мог услышать музыку?
— Да, он не слышит, — объяснил Форсайт, — но все видит. Ему понравились мундиры и ритуальное оружие.
— Вот как? — сказал Телтхорст, смерив Роньона подозрительным взглядом. — Значит, он тоже неполноценен.
В словах Адъютора содержался оскорбительный намек, и на мгновение Форсайта охватило желание дать ему отпор. Однако сейчас слишком многое было поставлено на карту, чтобы давать волю своим чувствам.
— Да, его мыслительные способности ограниченны, — ответил Сенатор, стараясь говорить невозмутимым голосом. — Но он превосходный добросовестный работник, и я весьма его ценю. — Форсайт выдержал паузу. — И, откровенно говоря, предпочитаю его общество многим из тех людей, с которыми сталкиваюсь в повседневных делах.
Телтхорст вскинул голову.
— Наш конференц-зал находится здесь, — указывая в сторону, заговорил Ллеши, прежде чем Адъютор успел открыть рот. Телтхорст бросил ему раздраженный взгляд, но коммодор не обратил на него внимания. — Позвольте проводить вас, и мы начнем переговоры.
«Конференц-зал» был чуть просторнее комнаты для инструктажа пилотов и практически лишен украшений. Однако размеры стола позволяли рассадить за ним участников совещания, а кресла оказались достаточно удобными. Ллеши занял кресло у двери, жестом предложив Форсайту место у противоположного торца стола. Телтхорст уселся по правую руку Ллеши, а Роньон — слева от Форсайта, продолжая с восхищением смотреть на двух солдат караула, которые вошли в комнату и встали по стойке «смирно» по обе стороны от двери.
— Прежде чем начать переговоры, — сказал Форсайт, как только все устроились, — я хотел бы спросить, как вы поступили с Лорелеей и ее системой.
— Верховный Сенатор, никаких переговоров… — заговорил Телтхорст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139