А их язычество - антское? А знаете, что мне моя травница Меланья как-то сказала? Что языческие боги в родстве с нечистью! Это как понимать?
Каллистрат молчал, и на его лице явно читалось: «Как хотите, так и понимайте, а я с этими грязными волхвами и гнусными богами возиться не собираюсь!» - А ведь объяснение должно быть! - упрямо сказала я. - Меланья так уверенно об этом говорила… А откуда оно может взяться - не пойму. Вот нечисть. Целиком местное явление. Живет не тужит, с природой дружит. Если б еще не люди - совсем ей было бы хорошо. И вдруг она оказывается в родстве с богами, которые и у нас водились, в том, нашем мире… Может, наши боги - Перуны всякие и Свароги - были когда-то реальными личностями, потом нашли лазейку сюда, пришли да и одичали, как это здесь принято? До нечисти? А, Каллистрат?
- Или наоборот, - неожиданно произнес он.
- Куда это - наоборот?
- Наоборот - значит в обратную сторону. Почему вы, княгиня, думаете лишь о том, что ход ведет только в одну сторону - из мира наших предков сюда? А вдруг нечисть в ваш мир отсюда залезла? И было это давно. Задолго до того, как наши предки здесь ее поистребляли. Ведь говорят летописи: нечисть вначале разные виды имела. Есть на это летописные указания. И вот пришел когда-то к вам отряд большой и красивой нечисти - под видом богов. И начал, по своему обыкновению, склонять людей жить не для себя, а для природы. Да, видно, не преуспел тот отряд в вашем мире. Тут уж условия вашего мира не подошли. Люди, может, первоначально и начали поддаваться, а потом все равно занялись этим вашим… Ну, звучное слово… Про… что-то там.
- Прогресс?
- Точно! Прогрессом!
- Да уж, человечество наше любит этим делом баловаться! Иногда и заигрывается… А как без него? Мне, между прочим, непонятно, как и сама нечисть без него могла появиться? Даже хоть и здесь? Ну и сидела бы себе в полном единстве с природой в полностью животном состоянии! Так ведь нет! Поднялась до разума! Как-то же она эволюционировала? Что было стимулом для эволюции нечисти? Борьба за выживание с природой? Так они вроде принципиально с ней не борются! Что скажете, Каллистрат?
Он только хмыкнул неуверенно.
Пришлось продолжить самой: - А может, нечисть и не эволюционировала вовсе? Может, она продукт не эволюции, а биотехнологии? Вдруг специально вывели, чтоб она за экологией этого мира следила? Лесовиков таких. А? Атланты и вывели. Именно те атланты, которые и ходили в гривнах. А гривны эти на самом деле какие-нибудь атлантские скафандры. Только в свернутом состоянии! И чинили атланты эти скафандры тетартами. Смотрите, Каллистрат, как все складно получается! А когда Атлантида погибла, то уже некому было за скафандрами приходить - вот они и сохранились до нашего времени в рабочем состоянии! Как вам такое объяснение?
- И все равно эти ваши лесовики, которые нечисть, могли попытаться поюм обратно в ваш мир пролезть! - упорствовал Каллистрат. - И может, даже волхвы их туда и провели!
- Могли, могли, - утешила я его. - И до сих пор, может, лезут. Вы вот думаете, что ваш остров на этой планете - единственный. А ведь вполне вероятно, что есть и другие остс кактусами. И оттуда тоже в наш мир ходы есть - только на другие наши материки, не в Европу. В Мексику, например. Мексиканцы, я слышала, страсть как любят через галлюциногенные кактусы со всякой нечистью общаться!
- И наверно, там свои проводники - волхвы, предатели рода человеческого - тоже есть!
- Наверно. Ох, не любите вы волхвов!
- А они кого-нибудь любят? - резонно заметил Калли-страт.
Я только пожала плечами.
* * *
На следующий день, к вечеру, мы уже подъезжали к Киршагу, родовой вотчине князей Квасуровых.
- Теперь ты выполнил последнюю волю Порфирия, - обратилась я к Никодиму, который ехал на оболыжской лошадке рядом с дверцей кареты.
- Пока нет, - качнул он головой и указал на громоздкие крепостные стены с бойницами. - Вот как в твердыню въедем, через ворота Киршагского кремля пройдем, тогда, считай, выполнил.
Твердыня была хороша. Неприступный утес, увенчанный игрушечным (отсюда, издалека) замком самого средневекового вида. «В таком феодальном гнезде править бы Георгу, - подумала я рассеянно. - Цитадель как раз для его кровавого облика».
Милое, гостеприимное кравенцовское лыцарство, а тем более сам князь Михаил Квасуров, безмятежно прилегший в своем коконе-нубосе позади меня через тонкую стеночку кареты, совершенно не вязались с Киршагским кремлем, мрачной тенью вставшим на фоне огромного оранжевого заката. И даже с обликом несостоявшегося кравенцовского князя - Порфирия Никитовича - не вязался.
«Не этот ли пейзаж мгновенно возник на мысленном горизонте Порфирия при нашей первой встрече, как только он узнал, что перед ним - княгиня Шагирова? То-то он так не хотел уезжать из славного города Сурожа!» - Я приоткрыла дверцу и выглянула.
Пейзаж вокруг был еще тот! Колосящиеся поля давно исчезли, наша процессия пробиралась среди огромных валунов желто-серого каменистого плоскогорья.
- Сейчас вы увидите то, что хотели, - море, - сообщил Каллистрат, подскакивая на своем коньке. - Прямого пути в Киршаг нет - пустохлябь, объезд вдоль берега. Как раз можно будет полюбоваться!
Но море тоже не порадовало. С кручи, по которой петляла дорога, открывался удручающе-бесконечный ровный простор. Откуда-то из его бесконечной дали шли на берег стройные ряды волн - мол чал и во-обреченных, как штурмовые отряды неведомой армии. И только внизу, почти под нами, за краем дороги, их молчание разрывалось в последней схватке с береговыми скалами стоном и грохотом, едва слышно долетавшими даже сюда.
Было ветрено. Я захлопнула дверцу и поглубже вжалась в мягкие подушки.
Какое ж это море? Была я один раз на Черном море - ничего похожего. Эта громадина, наверно, выглядит, как Атлантический океан, омывающий с запада Пиренейский полуостров. Или берег грозного Бискайского залива.
Под стать морю был и Киршаг - городок, через который карета проследовала к кремлю. Домики лепились на крутом подъеме один к другому, напоминая сакли в высокогорных аулах. Редкие прохожие останавливались, завидя нас, низко кланялись, а потом долго смотрели вслед. Знали бы они, что здесь их князь! Но карета была не их князя, а со скромным гербом Оболыжских.
Она прогрохотала по подвесному мосту, соединяющему главную улицу городка с воротами Киршагского кремля, и застучала по булыжникам внутреннего двора.
- Вот теперь - все! Исполнил! - сообщил, склоняясь к окошку, Никодим. И в голосе его было огромное облегчение - будто он до самого последнего мгновения не чаял, что удастся все же освободиться от последней воли Порфирия, а значит, и от службы у него.
- Каллистратушка, никак вы?! - обрадованно прозвучал с широкого парадного крыльца шамкающий старушечий голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Каллистрат молчал, и на его лице явно читалось: «Как хотите, так и понимайте, а я с этими грязными волхвами и гнусными богами возиться не собираюсь!» - А ведь объяснение должно быть! - упрямо сказала я. - Меланья так уверенно об этом говорила… А откуда оно может взяться - не пойму. Вот нечисть. Целиком местное явление. Живет не тужит, с природой дружит. Если б еще не люди - совсем ей было бы хорошо. И вдруг она оказывается в родстве с богами, которые и у нас водились, в том, нашем мире… Может, наши боги - Перуны всякие и Свароги - были когда-то реальными личностями, потом нашли лазейку сюда, пришли да и одичали, как это здесь принято? До нечисти? А, Каллистрат?
- Или наоборот, - неожиданно произнес он.
- Куда это - наоборот?
- Наоборот - значит в обратную сторону. Почему вы, княгиня, думаете лишь о том, что ход ведет только в одну сторону - из мира наших предков сюда? А вдруг нечисть в ваш мир отсюда залезла? И было это давно. Задолго до того, как наши предки здесь ее поистребляли. Ведь говорят летописи: нечисть вначале разные виды имела. Есть на это летописные указания. И вот пришел когда-то к вам отряд большой и красивой нечисти - под видом богов. И начал, по своему обыкновению, склонять людей жить не для себя, а для природы. Да, видно, не преуспел тот отряд в вашем мире. Тут уж условия вашего мира не подошли. Люди, может, первоначально и начали поддаваться, а потом все равно занялись этим вашим… Ну, звучное слово… Про… что-то там.
- Прогресс?
- Точно! Прогрессом!
- Да уж, человечество наше любит этим делом баловаться! Иногда и заигрывается… А как без него? Мне, между прочим, непонятно, как и сама нечисть без него могла появиться? Даже хоть и здесь? Ну и сидела бы себе в полном единстве с природой в полностью животном состоянии! Так ведь нет! Поднялась до разума! Как-то же она эволюционировала? Что было стимулом для эволюции нечисти? Борьба за выживание с природой? Так они вроде принципиально с ней не борются! Что скажете, Каллистрат?
Он только хмыкнул неуверенно.
Пришлось продолжить самой: - А может, нечисть и не эволюционировала вовсе? Может, она продукт не эволюции, а биотехнологии? Вдруг специально вывели, чтоб она за экологией этого мира следила? Лесовиков таких. А? Атланты и вывели. Именно те атланты, которые и ходили в гривнах. А гривны эти на самом деле какие-нибудь атлантские скафандры. Только в свернутом состоянии! И чинили атланты эти скафандры тетартами. Смотрите, Каллистрат, как все складно получается! А когда Атлантида погибла, то уже некому было за скафандрами приходить - вот они и сохранились до нашего времени в рабочем состоянии! Как вам такое объяснение?
- И все равно эти ваши лесовики, которые нечисть, могли попытаться поюм обратно в ваш мир пролезть! - упорствовал Каллистрат. - И может, даже волхвы их туда и провели!
- Могли, могли, - утешила я его. - И до сих пор, может, лезут. Вы вот думаете, что ваш остров на этой планете - единственный. А ведь вполне вероятно, что есть и другие остс кактусами. И оттуда тоже в наш мир ходы есть - только на другие наши материки, не в Европу. В Мексику, например. Мексиканцы, я слышала, страсть как любят через галлюциногенные кактусы со всякой нечистью общаться!
- И наверно, там свои проводники - волхвы, предатели рода человеческого - тоже есть!
- Наверно. Ох, не любите вы волхвов!
- А они кого-нибудь любят? - резонно заметил Калли-страт.
Я только пожала плечами.
* * *
На следующий день, к вечеру, мы уже подъезжали к Киршагу, родовой вотчине князей Квасуровых.
- Теперь ты выполнил последнюю волю Порфирия, - обратилась я к Никодиму, который ехал на оболыжской лошадке рядом с дверцей кареты.
- Пока нет, - качнул он головой и указал на громоздкие крепостные стены с бойницами. - Вот как в твердыню въедем, через ворота Киршагского кремля пройдем, тогда, считай, выполнил.
Твердыня была хороша. Неприступный утес, увенчанный игрушечным (отсюда, издалека) замком самого средневекового вида. «В таком феодальном гнезде править бы Георгу, - подумала я рассеянно. - Цитадель как раз для его кровавого облика».
Милое, гостеприимное кравенцовское лыцарство, а тем более сам князь Михаил Квасуров, безмятежно прилегший в своем коконе-нубосе позади меня через тонкую стеночку кареты, совершенно не вязались с Киршагским кремлем, мрачной тенью вставшим на фоне огромного оранжевого заката. И даже с обликом несостоявшегося кравенцовского князя - Порфирия Никитовича - не вязался.
«Не этот ли пейзаж мгновенно возник на мысленном горизонте Порфирия при нашей первой встрече, как только он узнал, что перед ним - княгиня Шагирова? То-то он так не хотел уезжать из славного города Сурожа!» - Я приоткрыла дверцу и выглянула.
Пейзаж вокруг был еще тот! Колосящиеся поля давно исчезли, наша процессия пробиралась среди огромных валунов желто-серого каменистого плоскогорья.
- Сейчас вы увидите то, что хотели, - море, - сообщил Каллистрат, подскакивая на своем коньке. - Прямого пути в Киршаг нет - пустохлябь, объезд вдоль берега. Как раз можно будет полюбоваться!
Но море тоже не порадовало. С кручи, по которой петляла дорога, открывался удручающе-бесконечный ровный простор. Откуда-то из его бесконечной дали шли на берег стройные ряды волн - мол чал и во-обреченных, как штурмовые отряды неведомой армии. И только внизу, почти под нами, за краем дороги, их молчание разрывалось в последней схватке с береговыми скалами стоном и грохотом, едва слышно долетавшими даже сюда.
Было ветрено. Я захлопнула дверцу и поглубже вжалась в мягкие подушки.
Какое ж это море? Была я один раз на Черном море - ничего похожего. Эта громадина, наверно, выглядит, как Атлантический океан, омывающий с запада Пиренейский полуостров. Или берег грозного Бискайского залива.
Под стать морю был и Киршаг - городок, через который карета проследовала к кремлю. Домики лепились на крутом подъеме один к другому, напоминая сакли в высокогорных аулах. Редкие прохожие останавливались, завидя нас, низко кланялись, а потом долго смотрели вслед. Знали бы они, что здесь их князь! Но карета была не их князя, а со скромным гербом Оболыжских.
Она прогрохотала по подвесному мосту, соединяющему главную улицу городка с воротами Киршагского кремля, и застучала по булыжникам внутреннего двора.
- Вот теперь - все! Исполнил! - сообщил, склоняясь к окошку, Никодим. И в голосе его было огромное облегчение - будто он до самого последнего мгновения не чаял, что удастся все же освободиться от последней воли Порфирия, а значит, и от службы у него.
- Каллистратушка, никак вы?! - обрадованно прозвучал с широкого парадного крыльца шамкающий старушечий голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154