- Ну полно лежать-то! - ласково предлагают они Фролу. - Чего разлегся?
- Отойди, хватит, - оттесняют они в сторону драчуна, все еще пинающего Фрола ногой.
Фрол с трудом поднимается. Качаясь, как пьяный, добредает до стены. Опирается, хрипло перхая и сплевывая кровавые сгустки.
Толпа гудит и недовольно наползает вновь.
- Не напирай, отступи, - все с той же добродушной безмятежностью уговаривают толпу княжеские дружинники.
А еле живого Фрола хлопают по плечу, заставляя вскрикнуть от боли:
- Топай, парень, топай!
- Да как же вы такое допустили? - возмущаюсь я, обводя удивленным взглядом невозмутимых киршагских дружинников. - Почему не разогнали озверевшую толпу?
- А чего? - флегматично отвечает старший витязь. - Они против князя не бунтовали.
- Но они избили Фрола! - Все еще не понимаю я.
- А какого… он в город поперся? - пожимает витязь могучими плечами. - Сидел бы здесь, в кремле, - ничего б и не было…
- Но он же ваш гость!…
- А князь наш его в гости не приглашал, - с категоричной решимостью произносит все тот же витязь, и я вижу, что вся киршагская дружина согласно кивает головами, - Князь вообще никого не приглашал. И вам бы, княгиня, не ходить за пределы стен кремлевских. Чтоб худа не приключилось.
Я смотрю на его статную фигуру, уверенную выправку, просматриваю его мысли и вижу, что этот витязь - полковник Аникандр, свято блюдет клятву верности, данную когда-то Михаилу, и совершенно уверен в собственной правоте.
- Но если я не гостья, по твоему мнению, то кто?
- Не знаю, - твердо отвечает Аникандр.
- И поэтому ты хочешь запереть меня в кремлевских стенах как пленнипу?
Аникандр искренне удивлен: - Кто ж вас держит, княгиня? Можете ехать хоть сегодня! Дороги из Киршага не перекрыты.
Я смотрю на его самоуверенное лицо, краем глаза отмечаю каменное выражение лиц остальных дружинников, вижу их мысли и начинаю впадать в тихую панику. Я могу попытаться объяснить им, что князь очень хорошо ко мне относится, что он - потом, когда придет в себя, - будет недоволен, узнав, как меня вот так взяли и выставили из его родового гнезда… Но свидетелей Михайловой благосклонности среди княжеских дружинников и слуг у меня нет. Каллистрат им все это уже говорил. Если они не поверили ему, с чего бы им верить мне? Совершенно посторонней княгине…
Да и не просто посторонней! Вражда между кравенцовскими и сурожскими князьями урегулирована посольством Михаила, но опять-таки кто об этом здесь знает? Все видят только одно: из посольской экспедиции Михаил вернулся ни живым ни мертвым, все остальные вроде бы перебиты в заповедном лесу, но кем, как? В живых - только Никодим, который после смерти Порфирия Никитовича - свободный человек. А за меня просил Каллистрат, который тоже не лыцар кравенцовский, давший клятву верности кравенцовскому князю, а так - непонятно что. И к тому же этот Каллистрат хочет жениться на княгине - его дружинники вон как этим похваляются!
- Аникандр, - ошеломленный, говорю я этому непробиваемому витязю с безразлично-спокойным взглядом, - зачем вы, княжеские дружинники, поверили сказке, будто я приехала захватить Кирщаг обманным путем? Это доверчивые анты могут попасться на подобную удочку, но вам, голутвенным, такое-не пристало! Разве я веду себя здесь как госпожа? Разве со мной отряд свирепых воинов?
- А кто вас знает? - пожимает витязь могучими плечами. - Говорят, вашу милость и в своем, Сурожском, княжестве не приняли! Кто ваши мысли может знать теперь? А про болтовню антовскую… Что ж, ежели анты правду говорят, так и голут-венному не зазорно их послушать!
- Но я хочу только одного - дождаться, пока князь Михаил вернется к жизни!
- Зачем? Ему ваша охрана без надобности, мы своего князя и сами сумеем оборонить от недругов!
- Но я все равно дождусь, пока князь придет в себя! - жестко сказала я.
Взгляд и слова полковника Аникандра посуровели:
- Вот и дожидайтесь. В покоях, что вам отвели. А в город ходить да антов баламутить - не след!
Он меня не боялся. В отличие от депутации городских антов, которые утром приходили к нему с просьбой выгнать чужую княгиню, обманом захватившую Киршагский кремль. Но и потакать мне не был намерен. А уж людям, которые остались здесь со мной, тем более! И это было совсем уж опасно для этих людей. Они - кто по стечению обстоятельств, кто по приказу Каллистрата - оказались со мной в одной лодке. Дырявой лодке, как выяснилось… И дырку эту затыкать мне - больше некому…
- Тогда, полковник, так. Всех, кому вы отказываете в гостеприимстве, я забираю в свои палаты. Прямо сейчас, немедленно' Василий, Степка! Зовите кучера Тугара, забирайте с кухни Бокшу, осторожно поднимайте Фрола, несите ко мне в покои. Будете теперь жить рядом со мной. А вам, Аникандр, и всей вашей дружине - низкий поклон за заботу!
Полковник пожевал губами, но путного придумать ничего не смог, поэтому только поклонился со словами: - Прощеньица просим, княгиня, если что не так!
Я кинулась в отведенные мне помещения. Рядом с моей просторной комнатой было две каморки, каждая с кроватью и широкой деревянной лавкой. Антов надо было селить все-таки отдельно от оболыжских дружинников, поэтому комнатушку побольше я сразу решила отдать голутвенным. Избитого Фрола, конечно, на кровать, а вот двое остальных на лавке явно не поместятся… Никодима я пока решила не забирать сюда - он все-таки свой, киршагский, тем более что места все равно не хватает. Может, перенести сюда и кровать из другой комнатенки? Анты привычные - поспят и на полу…
Но за этими мелочными заботами меня не оставляла забота главная: ну а дальше что? Окопаться за высокими киршагскими стенами, не высовывать носа из отведенных мне палат? Окружив при этом себя здесь чужими для Киршага людьми? Тогда я уж точно стану похожа на завоевателя-оккупанта! Даже в собственных глазах.
Что ж это за напасть такая?! Откуда мысль о моих захватнических планах проникла в киршагские умы? Оно, конечно, если подойти с предубеждением против меня, то и точно получается похоже на правду: явилась незвана-нежданна, живет, уезжать не хочет… Но я не очень верила в самозарождение подобной мысли в доверчивых антовских головах. Приняли-то меня хорошо! С чего вдруг такая перемена? Не Георгов ли хвост торчит из этой лжи? Может, конечно, это паранойя и я зря зациклилась на Кавустове - лежит он сейчас в поместье князей Шатровых, зализывает раны, никого не трогает… Или уж помер! Порфирий-то его своим мечом не гладил, не ласкал, дикую боль Георга после удара Порфирия я почувствовала достаточно отчетливо!
А вдруг это проделки Каллистрата, уязвленного в лучших чувствах? Очень уж он не хотел оставлять меня здесь, рядом с Михаилом! Вот и придумал столь хитроумный план, цель которого - выжить меня из Киршага любой ценой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154