Зато уж утро следующего дня мы встретили на пути в Вышеград.
Дорогу окружали леса - тяжелые, хвойные, с темной глубиной среди толстых еловых стволов. Но безопасные, по словам Михаила. Относительно безопасные, конечно. Торговые обозы, то и дело встречающиеся на пути и почтительно уступающие нам дорогу, были лучшим доказательством тому.
- Быть нам в Вышеграде уже сегодня! - заверил Михаил, гарцуя возле моей кареты.
И поздней ночью зарево вышеградских огней встретило нас.
- А как попасть на прием к вашему цару? - поинтересовалась я.
- Надо приехать и ждать. Раньше так всегда было, - пожал плечами Михаил. - Царово величие само определяет, кого ему к себе приглашать и когда!
- Точно ли никакого прошения не нужно подавать? - обеспокоилась я. - А то будем здесь сидеть до белых мух. А потом нам скажут: сами виноваты, надо было напоминать о себе, цару недосуг заниматься каждым приезжим князьком!
- О, вы, княгиня, плохо знаете царово величие!
- Совсем не знаю, - буркнула я.
- Тем более! - Михаил засмеялся. Цар обо всем осведомлен, все ведает, ничего не пропускает.
- Так ведь и свихнуться недолго - от переполнения мозгов ненужной информацией! - посочувствовала я.
- Только не цару! - заверил Михаил.
И мы заняли под ночлег целый постоялый двор.
Ранним утром я проснулась от неприятного ощущения, что покой вокруг обманчив и мертвый штиль на море связан только с тем, что мы попали в «око тайфуна», в самый центр урагана.
Небо за окном было серым, предрассветным. Князь сладко посапывал, широко раскинув руки, как бы приглашая вернуться в его объятия. Мы были не в море. Но зловещее ощущение, коснувшееся меня, не развеивалось. Хоть пол под ногами и был устойчив и волны остались далеко, но шторм бушевал нешуточный. Он ревел и громыхал, он уходил и отдалялся, но он совсем недавно был здесь, в этой спаленке. Пронесся я отправился дальше - не слышный уху, не видный глазу, но страшный в своей необузданной мощи. Что за наваждение?
- А откуда этот ваш пар знает все про всех? - поинтересовалась я, любуясь, как Михаил при утреннем умывании фыркает и плещется под потоками воды из кувшинов.
- Цар-то? - Князь взмахом руки отпустил слуг с пустыми уже кувшинами. - Сказок про то много ходит, но точно знать никто не может.
- Почему - не может - удивилась я.
- А потому что не положено! - потешно насупился мой проказник. - Никому не положено. Это же цар!
- А я вот знаю, - задумчиво сказала я. - Он подсматривает за всеми. По ночам.
- Цар? - не поверил Михаил.
Потом нахмурил лоб, о чем-то размышляя, прыснул от смеха. Не выдержал и уже расхохотался во все горло. Я с немым вопросом наблюдала это веселье.
- Очень уж ясно я представил себе, как великий цар бегает по ночному Вышеграду и, встав на четвереньки, подглядывает в щелочку под дверью! - сообщил князь, отсмеявшись.
- А он не так подглядывает, - пригладила я мокрые вихры на княжеской голове, - Хотя, может быть, я и ошибаюсь
Но я не ошибалась.
Когда около полудня к нам явился рында из придворных даровых оруженосцев, мы уже сидели полностью готовые к дворцовой «уединенции». При всем параде, на низком старте.
Рында - молодой холеный отрок - сделал вид, что не удивился нашей готовности, снял в дверях свой замечательный головной убор, который назывался, насколько я могла понять из его горделивых мыслей, «клобук со шлыком», и торжественно провозгласил: - К царову величию пожаловать князю кравенцовскому Квасурову Михаилу и княгине (тут он чуть поперхнулся, уставившись на Филуману)… и княгине сурожской Шагировой Наталье! Нынче же!
- Сопроводишь? - спросила я строго. - До царова величия?
- Белено, - кивнул отрок, пряча глаза. В мыслях его было смущение, вызванное столь явным нарушением этикета: он - рында из придворных царовых оруженосцев! - и вдруг будет сопровождать ко двору каких-то князей! Будто они сами дороги не найдут И зачем? Все равно ведь у царова величия заведено, что после вызова да прибытия ко двору князья допущения к трону ждут часто по целым суткам! Что ж это - и ему, оруженосцу, с этими князьями ждать в царовой приемной?!
- Раз велено - поехали, - согласилась я.
У рынды из придворных царевых оруженосцев чуть глаза на лоб не полезли: разве так надо реагировать на царово волеизъявление? Да это почти равносильно соромному охаиванию воли царовой! Нет, об этом следует доложить!
И всю дорогу до Вышеградского кремля он мучился вопросом: как же лучше построить доклад тайному сыску? Ведь княгиня на словах вроде не усомнилась в царовом волеизъявлении… А тон непочтительный… Как его передашь?.. Еще и самого обвинят в дерзости…
В царовой приемной палате было малолюдно: молодцы с секирами по углам - молчаливые и неподвижные, будто изваяния, секретарь со склоненной непокрытой головой около двери в покои да угрюмый толстяк, которому было очень тяжко париться в дорогих соболях, накинутых поверх парадного платья.
Завидев нас, толстяк воспрял духом и кинулся навстречу с восторженным возгласом:
- Никак Михаил Квасуров пожаловал!
- И вам здравия желаю! - улыбнулся Михаил, пожимая протянутую руку. - А знакомы ли вы, князь, с княгиней Шагировой?
- Батюшки светы! - ахнул толстяк. - Княгиня! Слышал, да не верил! Ну красавица, ну прелестница! А я, княгинюшка, сосед ваш - князь турский Володимир Карпищев!
- Очень приятно, - склонила я голову, невольно краснея от потока образов, захлестнувших мысли турского Володимира.
- А уж застенчива, конфузлива! - восхитился Карпишев, не подозревая об истинной причине краски, бросившейся мне в лицо. - Мало девиц таких благовоспитанных встретишь теперь Даже и среди лыцаровых родов. Разве только среди монашек!
Развратная монашеская келья, представшая перед его мысленным взором, явно была взята с натуры. А вот мое присутствие в ней домысливалось турским князем прямо сейчас, на ходу.
- Ну вот, хоть нескучно будет! - продолжал балагурить Карпищев, не прекращая своих фантазий.-А то -веришь ли, Михаил, - с утра вызван, дожидаюсь тут среди этих болванов бесчувственных! - Он пренебрежительно повел княжеской дланью в сторону остальных присутствующих. - Маковой росинки во рту не было, не то что чарки вина! А теперь-то, как вы пришли, так и ждать веселее будет!… А уж потом, как отпустит нас царово величие, - милости прошу ко мне! Я тут недалече остановился. Попируем. И обратно совместно можем поехать - из Вышеграда-то! Ты ж, Михаил, поди, только мальцом и был в моих турских землях? А княгинюшка так и вовсе не была!…
- Были мы недавно в ваших землях, - заметил Михаил, усмехнувшись.
- Тю! - возмутился Карпищев. - А че не заехали погостить?
- Закрутила нас нелегкая, - сокрушенно пожал плечами Михаил. - В заповедном вашем лесу. Много же там нечисти у вас развелось!
- Ох, нечисть - оно точно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154