Все, абзац. Можешь крошить меня в капусту. Можешь сводить с Папой. Твои проблемы.
— Знаешь, чего со мной Папа сделает, если я тебя с ним сведу и окажется...
— Стоп! Сказано уже — это твои проблемы. Тебе и решать, что делать.
— Я сейчас прикажу взять тебя со всеми потрохами, и мы поговорим по-другому. Ты мне все выложишь, отморозок. Обещаю.
— Угу. Ты все из меня клещами вытянешь, а потом, когда поймешь, что дело мое не твоего уровня, окажешься в жопе. Получится — ты пытался Папе дорожку перебежать, увести у него из-под носа полтора «лимона» баксов.
Егор замолчал на долгих сорок секунд. Барабанную перепонку раздражало его дыхание. Он думал, и я ему не мешал.
— Алло, отморозок? Ты меня слышишь? Алло, Стас?
— Слушаю, и внимательно. Чего ты решил?
— Ничего. Я тебе перезвоню.
— Когда?
— Через десять минут. Держи трубку под рукой.
— О'кей.
Я отключился. Хотел сунуть трубку-телефон в карман джинсов, но из одного джинсового кармана уже торчала трубка мобильника Любови Игнатьевны. Два телефона в одних джинсах — перебор. И я остался сидеть с трубкой в левой руке. А в правой руке пистолет. А под ногами раненый бандит. М-да, выгляжу, наверное, со стороны круто.
— Егор приедет? — Зема поглядел на меня искоса, бережно зажимая руками ногу, чуть выше раны, но кровь все равно продолжала сочиться из рваной дырки. Спортивные штаны Земы, быстро намокая, краснели, а физиономия бандита, напротив, бледнела на глазах. Про Зему можно забыть. Скоро он лишится чувств от потери крови. Может издохнуть, ну и черт с ним. Не фига становиться бандитом, ежели мечтаешь дожить до старости.
— Седой, Егор че сказал? Приедет?
— Расслабься, Зиновий. Насчет отстрела твоих мужских причиндалов я пошутил. Отдыхай.
Я поднялся, вышел в прихожую проведать Земиного коллегу Сашку, которому сломал пальцы. Исключительно вовремя я вспомнил о Сашке. Он, паршивец, оклемался, встал на ноги, еще секунда, исчез бы за дверями второй комнаты, имеющейся в этой малогабаритной квартире. Помнится, Буба что-то говорил о монтажной-аппаратной. Да, вторая комната как раз и есть видеомонтажная. Через Сашкино плечо вижу заставленный аппаратурой угол.
— Стоять! — командую Сашке.
Он останавливается. На лице боль и досада. Сломанные кости болят, и обидно, что не успел сделать последнего шага, спрятаться за дверью. Скорее всего в аппаратной есть чем вооружиться, иначе зачем бы Сашка туда поперся? Интересно, как, то есть чем он собирался держать оружие? На правой руке средний и указательный пальцы болтаются, словно тряпичные. На левой — вместо сустава большого пальца торчит белая косточка, на мизинец и безымянный вообще без слез не взглянешь.
— Кругом, шагом марш, Саша! — Целюсь ему в переносицу. — Шагом марш в комнату к Земе. Помоги начальнику, а то он, не ровен час, окочурится.
Не спуская глаз с пистолета, вытирая спиной стенки, бочком-бочком Сашка пошел в заданном ему направлении. Дождавшись, пока Сашка скроется в комнате бандитского отдыха, превращенной моими стараниями в бандитский лазарет, я пересек прихожую и вышел на лестничную площадку.
«Бык» Ваня все еще лежал в отключке. Здорово я ему заехал по затылку, до сих пор локоть ноет.
Зазвонил телефон в левой руке.
— Алло-о!
— Стас?
— Да.
— Егор говорит.
— Я узнал.
— Хм... Узнал, знать, не быть мне богатым... Слухай сюда, отморозок. Тебе повезло... или не повезло. Большой Папа согласен тебя видеть. Немедленно. Мой тебе совет, отморозок, прямо сейчас прыгай в окно, если про полтора «лимона» свистишь.
— А если нет?
— Если нет, то с тебя ящик конины мне за посредничество. Если правда надыбал наколку на полтораху гринов, Папа тебя не обидит. Если свистишь — сильно обидит, так обидит, что ты представить себе не можешь, отморозок.
— Не пугай, пуганый. Говори, куда ехать?
— Никуда тебе не нужно ехать. Выходи на улицу и греби к метро, там свернешь на Мясницкую и мимо биржи вперед к Лубянке. Дойдешь до Лубянки, вертай взад к метро «Тургеневская» и от метро обратно. Гуляй, Стас.
— И долго мне так циркулировать?
— Без понятия. Папа сказал — гуляй, значит, гуляй.
— Перестраховщик твой Папа. Нету за мной «хвостов». И никто меня не пасет. И сам я отнюдь не агент ФСБ.
— Полегче, отморозок. Плохое слово за Папу вякнешь — можешь и языка лишиться!
Трубка заныла короткими гудками. Я нагнулся, положил телефон рядом с бесчувственным Ваней. Повертел в руках пистолет, пробуя достать обойму. Фиг-два. Пистолет какой-то импортный, какой-то «неправильный» пистолет, и как выщелкивается обойма из рукоятки, я так и не понял. Поставил пистолет на предохранитель, сдвинув знакомую пумпочку, и положил его опять же возле «бычьего» тела. Кажется, все, пора на прогулку.
По лестнице я спустился пешком. У дверей лифта на первом этаже или на выходе из парадного меня могли поджидать братки Егора. Телефонная инструкция вполне могла оказаться дезинформацией, цель которой — усыпить мою бдительность. А, ну и черт с ним. По фигу. Будь что будет.
«Ну, что они могут со мною сделать? Убить? Запытать до смерти? Наплевать. Смерти я не боюсь, я с ней смирился. А что может быть хуже смерти? Ничего!» — так думал я, наивный, выходя из парадного. В те минуты я действительно пребывал в искреннем убеждении, что раз уж сумел победить страх перед смертью, то теперь я практически неуязвим, в морально-этическом смысле, конечно... О боже, как я заблуждался!..
* * *
На улице тепло, но не жарко. Солнце то и дело прячется за тучами. К полудню жди дождя. Доживу ли я до полудня? Вопрос риторический.
До метро я дошел спокойно. Если за мной и следили, то исключительно грамотно. Свернул на Мясницкую, бывшую улицу Кирова. Шел не торопясь, наслаждаясь прохладой. Мимо спешили по-летнему одетые люди, которым я был абсолютно безразличен. Как здорово, оказывается, затеряться среди обычных людей с их простыми и понятными проблемами.
Я проходил мимо витрин магазина «Библио-глобус», когда кто-то не сильно похлопал меня по плечу. Оборачиваюсь и вижу симпатичную девушку в джинсиках и футболке.
— Вас случайно не Станиславом зовут? — спросила девушка, лучезарно улыбаясь.
— Почему же случайно? В честь деда назвали Станиславом, — ответил я вежливо.
— Вон там вас ждет вишневый «Москвич». Переходите улицу и садитесь в машину, — сказала девушка, развернулась ко мне попкой и поцокала каблучками в сторону магазина «Хрусталь».
Повернув голову, я заметил ничем не выдающийся «Москвич» со скучающим за рулем водителем — пожилым дядькой, добропорядочного, не бандитского вида. Я ожидал встречи с бандитской группой захвата. Ожидал, что меня, бредущего по улице, догонят, окружат со всех сторон дюжие парни с двухпудовыми кулаками и пудовыми золотыми цепями. Ничего подобного!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Знаешь, чего со мной Папа сделает, если я тебя с ним сведу и окажется...
— Стоп! Сказано уже — это твои проблемы. Тебе и решать, что делать.
— Я сейчас прикажу взять тебя со всеми потрохами, и мы поговорим по-другому. Ты мне все выложишь, отморозок. Обещаю.
— Угу. Ты все из меня клещами вытянешь, а потом, когда поймешь, что дело мое не твоего уровня, окажешься в жопе. Получится — ты пытался Папе дорожку перебежать, увести у него из-под носа полтора «лимона» баксов.
Егор замолчал на долгих сорок секунд. Барабанную перепонку раздражало его дыхание. Он думал, и я ему не мешал.
— Алло, отморозок? Ты меня слышишь? Алло, Стас?
— Слушаю, и внимательно. Чего ты решил?
— Ничего. Я тебе перезвоню.
— Когда?
— Через десять минут. Держи трубку под рукой.
— О'кей.
Я отключился. Хотел сунуть трубку-телефон в карман джинсов, но из одного джинсового кармана уже торчала трубка мобильника Любови Игнатьевны. Два телефона в одних джинсах — перебор. И я остался сидеть с трубкой в левой руке. А в правой руке пистолет. А под ногами раненый бандит. М-да, выгляжу, наверное, со стороны круто.
— Егор приедет? — Зема поглядел на меня искоса, бережно зажимая руками ногу, чуть выше раны, но кровь все равно продолжала сочиться из рваной дырки. Спортивные штаны Земы, быстро намокая, краснели, а физиономия бандита, напротив, бледнела на глазах. Про Зему можно забыть. Скоро он лишится чувств от потери крови. Может издохнуть, ну и черт с ним. Не фига становиться бандитом, ежели мечтаешь дожить до старости.
— Седой, Егор че сказал? Приедет?
— Расслабься, Зиновий. Насчет отстрела твоих мужских причиндалов я пошутил. Отдыхай.
Я поднялся, вышел в прихожую проведать Земиного коллегу Сашку, которому сломал пальцы. Исключительно вовремя я вспомнил о Сашке. Он, паршивец, оклемался, встал на ноги, еще секунда, исчез бы за дверями второй комнаты, имеющейся в этой малогабаритной квартире. Помнится, Буба что-то говорил о монтажной-аппаратной. Да, вторая комната как раз и есть видеомонтажная. Через Сашкино плечо вижу заставленный аппаратурой угол.
— Стоять! — командую Сашке.
Он останавливается. На лице боль и досада. Сломанные кости болят, и обидно, что не успел сделать последнего шага, спрятаться за дверью. Скорее всего в аппаратной есть чем вооружиться, иначе зачем бы Сашка туда поперся? Интересно, как, то есть чем он собирался держать оружие? На правой руке средний и указательный пальцы болтаются, словно тряпичные. На левой — вместо сустава большого пальца торчит белая косточка, на мизинец и безымянный вообще без слез не взглянешь.
— Кругом, шагом марш, Саша! — Целюсь ему в переносицу. — Шагом марш в комнату к Земе. Помоги начальнику, а то он, не ровен час, окочурится.
Не спуская глаз с пистолета, вытирая спиной стенки, бочком-бочком Сашка пошел в заданном ему направлении. Дождавшись, пока Сашка скроется в комнате бандитского отдыха, превращенной моими стараниями в бандитский лазарет, я пересек прихожую и вышел на лестничную площадку.
«Бык» Ваня все еще лежал в отключке. Здорово я ему заехал по затылку, до сих пор локоть ноет.
Зазвонил телефон в левой руке.
— Алло-о!
— Стас?
— Да.
— Егор говорит.
— Я узнал.
— Хм... Узнал, знать, не быть мне богатым... Слухай сюда, отморозок. Тебе повезло... или не повезло. Большой Папа согласен тебя видеть. Немедленно. Мой тебе совет, отморозок, прямо сейчас прыгай в окно, если про полтора «лимона» свистишь.
— А если нет?
— Если нет, то с тебя ящик конины мне за посредничество. Если правда надыбал наколку на полтораху гринов, Папа тебя не обидит. Если свистишь — сильно обидит, так обидит, что ты представить себе не можешь, отморозок.
— Не пугай, пуганый. Говори, куда ехать?
— Никуда тебе не нужно ехать. Выходи на улицу и греби к метро, там свернешь на Мясницкую и мимо биржи вперед к Лубянке. Дойдешь до Лубянки, вертай взад к метро «Тургеневская» и от метро обратно. Гуляй, Стас.
— И долго мне так циркулировать?
— Без понятия. Папа сказал — гуляй, значит, гуляй.
— Перестраховщик твой Папа. Нету за мной «хвостов». И никто меня не пасет. И сам я отнюдь не агент ФСБ.
— Полегче, отморозок. Плохое слово за Папу вякнешь — можешь и языка лишиться!
Трубка заныла короткими гудками. Я нагнулся, положил телефон рядом с бесчувственным Ваней. Повертел в руках пистолет, пробуя достать обойму. Фиг-два. Пистолет какой-то импортный, какой-то «неправильный» пистолет, и как выщелкивается обойма из рукоятки, я так и не понял. Поставил пистолет на предохранитель, сдвинув знакомую пумпочку, и положил его опять же возле «бычьего» тела. Кажется, все, пора на прогулку.
По лестнице я спустился пешком. У дверей лифта на первом этаже или на выходе из парадного меня могли поджидать братки Егора. Телефонная инструкция вполне могла оказаться дезинформацией, цель которой — усыпить мою бдительность. А, ну и черт с ним. По фигу. Будь что будет.
«Ну, что они могут со мною сделать? Убить? Запытать до смерти? Наплевать. Смерти я не боюсь, я с ней смирился. А что может быть хуже смерти? Ничего!» — так думал я, наивный, выходя из парадного. В те минуты я действительно пребывал в искреннем убеждении, что раз уж сумел победить страх перед смертью, то теперь я практически неуязвим, в морально-этическом смысле, конечно... О боже, как я заблуждался!..
* * *
На улице тепло, но не жарко. Солнце то и дело прячется за тучами. К полудню жди дождя. Доживу ли я до полудня? Вопрос риторический.
До метро я дошел спокойно. Если за мной и следили, то исключительно грамотно. Свернул на Мясницкую, бывшую улицу Кирова. Шел не торопясь, наслаждаясь прохладой. Мимо спешили по-летнему одетые люди, которым я был абсолютно безразличен. Как здорово, оказывается, затеряться среди обычных людей с их простыми и понятными проблемами.
Я проходил мимо витрин магазина «Библио-глобус», когда кто-то не сильно похлопал меня по плечу. Оборачиваюсь и вижу симпатичную девушку в джинсиках и футболке.
— Вас случайно не Станиславом зовут? — спросила девушка, лучезарно улыбаясь.
— Почему же случайно? В честь деда назвали Станиславом, — ответил я вежливо.
— Вон там вас ждет вишневый «Москвич». Переходите улицу и садитесь в машину, — сказала девушка, развернулась ко мне попкой и поцокала каблучками в сторону магазина «Хрусталь».
Повернув голову, я заметил ничем не выдающийся «Москвич» со скучающим за рулем водителем — пожилым дядькой, добропорядочного, не бандитского вида. Я ожидал встречи с бандитской группой захвата. Ожидал, что меня, бредущего по улице, догонят, окружат со всех сторон дюжие парни с двухпудовыми кулаками и пудовыми золотыми цепями. Ничего подобного!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109