Тогда это просто грязь. Ах, милый, милый. Это слишком важно…
– Я люблю тебя, Элен.
– Конечно, милый, конечно. Знаешь, что мне в этом нравится? Это заставляет меня думать, что парень хочет меня, что я нужна ему. Это единственное, что имеет для меня значение. Все остальное в этом мире просто дерьмо.
– Я хочу тебя, – пробормотал он, поворачиваясь чтобы поцеловать ее пальцы. – Ты нужна мне.
– Это здорово, милый. Мне нравится это слышать. Поцелуй меня.
Он повернул голову, она поцеловала его в губы. Затем она вновь прижалась к его спине.
– Ну, отпусти меня, малыш, – сказал он. – Я приготовлю нам завтрак.
– Нет, – сонно сказала она. – Я не отпущу тебя.
– Я принесу тебе завтрак в постель, – предложил он. – Я сделаю омлет. У нас есть грибы и сыр.
– Я не отпущу тебя, – возразила она еще крепче прижимаясь к нему. – Ты будешь моим пленником.
– Я сделаю крепкий кофе, – взмолился он. – Мы будем есть песочный торт из «Хорна и Хардарта».
– Я не хочу, чтобы ты вставал, – настаивала она. – И я не пущу тебя, не пущу.
– Вечно я забываю, что мужчины сильнее, – сказала она, наблюдая за тем, как он ходит по комнате, собирая свою одежду. – Я всегда думаю, что я сильная, пока мужчина не пустит в ход силу, и тут выясняется, что я не так сильна, как думала. Ты очень сильный, милый.
– Конечно, – подмигнул он ей. – Сила есть, ума не надо.
– Но для меня ты достаточно умен, – сообщила она ему. – Слушай, Гарри, а ты уверен, что сумеешь приготовить омлет?
– Предоставь все мне, – заверил он ее. – Это будет такой омлет, которого ты никогда не пробовала. Тебе он понравится.
Он прошел в ванную и быстро принял душ. Там висело три полотенца. Два было в цветочек, третье – белое с голубой полосой. На нем было напечатано: «ВОЕННО-МОРСКОЙ ФЛОТ США». Он вытерся флотским полотенцем, почистил зубы одной из ее зубных щеток. Расчески он найти не смог, поэтому пригладил волосы руками. Он пристально вгляделся в свое отражение. Он пригнулся к нему так близко, что едва не коснулся зеркала носом.
– Белый человек с черным лицом, – прошептал он. – Что ты делаешь?
Омлет получился хорошим; он добавил туда грибов, и они съели его весь. Кофе был крепким и горячим. Элен выпила две чашки. Песочный торт их «Хорна и Хардарта» тоже пришелся им по вкусу.
Элен оказалась противницей завтраков в постели. Она встала, накинула халат, и они поели за маленьким столом на кухне. За едой они почти не разговаривали. За кофе они закурили сигареты. Гарри взял в рот сразу две сигареты, прикурив их от одной спички.
– Я видел, как Хамфри Богарт делает так в кино, – сказал он ей.
Элен наблюдала за ним с улыбкой. Он подошел к ней сзади и поцеловал ее в волосы. Она потянулась к его лицу и потерлась щекой о его губы.
– Я так счастлива, милый, – прошептала она. – Так хорошо. Какое замечательное утро.
Он поколебался и спросил:
– Ты сказала мне, будто я не понимаю, что происходит. Так скажи мне, о чем ты?
– О нас с тобой, милый, – промурлыкала она. – О нас с тобой.
17
Ее клонило в сон.
– Меня клонит в сон, – сказала Элен Майли Ричарду Фэю.
– Меня клонит в сон, – сказал Ричард Фэй Элен Майли.
Они курили гашиш, и их разговор протекал довольно вяло. У них не очень-то получалось курить гашиш. Но они старались…
– Слушай, – сказал он, начиная слегка чувствовать действие наркотика,
– я считал много книг с сексуальными сценами. Они всегда такие восхитительные.
– Кто восхитительные? Книги?
– Нет. Сексуальные сцены. И женщина всегда кричит, задыхаясь от страсти – так пишут: «Она кричала, задыхаясь от страсти… И она стонала: „Сейчас, сейчас, сейчас“. Как так получается, что ты никогда не стонешь: „Сейчас, сейчас, сейчас“?
– Сейчас, сейчас, сейчас, – простонала она.
– Нет, – печально сказал он, – это не то.
– Сукин сын, – печально проговорила она.
Так они веселились, обнимая друг друга, покуривая свои сигареты…
– Юк, ты знаешь, что с водит меня с ума?
– Я?
– Ну… – сказала Элен. – Да. Иногда… Но что меня действительно бесит, так это моя прачечная.
– Прачечная?
– Ну… да. Я складываю грязное белье в корзину, которая в ванной, и раз в неделю завязываю все это в наволочку и отвожу чинку note 19 на углу Второй авеню. У него есть маленькая девочка – ее зовут Сьюзен – и она сидит за прилавком и смеется. Боже, до чего она милая. Прямо съесть хочется. Иногда я покупаю ей конфеты. Каждое Рождество он дарит мне календарик и коробочку орехов. Ну, не мило ли? Ну вот, туда я каждую неделю отношу свое грязное белье. И химчистка у меня в том же квартале…
– Ну и?..
– Ну… Еще у меня есть замечательный зубной врач на Пятьдесят седьмой улице. Он почти никогда не делает мне больно. Я хожу к нему раз в год – на проверку, понимаешь?
– Конечно.
– Еще у меня есть лечащий врач-гинеколог. Я сажусь к нему в кресло и он мне заглядывает туда… Он говорит, что у меня сильные мышцы живота и я нахожусь в отличной форме. Знаешь, я по утрам стараюсь делать упражнения.
– Ага.
– Еще у меня есть страховка, и бенифициарий – кто-то из моих племянников. Ну вот, у меня есть страховка. А в прошлом году я выбрала такую хитрую штуку – такой полис – плачу по нему каждый месяц, а потом, когда мне будет шестьдесят пять, буду получать сто долларов в месяц. Это здорово, правда?
– Да, здорово.
– Ну… что еще? Обувь у меня быстро снашивается, и часто приходится ставить новые набойки. Я принимаю снотворное и пользуюсь той косметикой, которую рекламируют по телевизору. В прошлое Рождество я ходила в собор Святого Патрика. Там было очень красиво. И я все делаю правильно – я соблюдаю личную гигиену и все такое. У меня пахнет изо рта?
– О, нет, нет.
Она разрыдалась.
– Так почему же я так чертовски несчастна? – всхлипнула она.
– Несчастна, – кивнул он. – Несчастна…
Он не знал, как успокоить ее, и поэтому включил радио. Это был миниатюрный приемник в треснувшем пластмассовом корпусе. Рокко (да покоится в мире его душа) однажды сбросил его со стола. По радио передавали танцевальную мелодию из фильма «Грек Зорба». Элен Майли и Ричард Фэй тут же встали, подали друг другу руки и стали танцевать. Вправо, влево, очень элегантно, тщательно выполняя все фигуры.
Музыка кончилась, они сели и зажгли свои потухшие сигареты.
– Моя проблема… – начал он.
– Твоя проблема?
– Моя проблема, – сказал он, – в том, что я чувствую, что я разный с разными людьми. Понимаешь? Я один человек для моей матери, другой человек для тебя, третий человек для моего босса…
Они стали хлопать в ладоши и петь: «И человек для моего босса, и человек для моего носа, и человек для моего троса…»
Наконец они остановились. Он сказал:
– Ну… вот видишь.
– Ну, и?..
– Ну и кто я такой?
– Ага! – закричала она. – Давай займемся нашим бифштексом!
Это был кусок вырезки в дюйм толщиной, с костью и жиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Я люблю тебя, Элен.
– Конечно, милый, конечно. Знаешь, что мне в этом нравится? Это заставляет меня думать, что парень хочет меня, что я нужна ему. Это единственное, что имеет для меня значение. Все остальное в этом мире просто дерьмо.
– Я хочу тебя, – пробормотал он, поворачиваясь чтобы поцеловать ее пальцы. – Ты нужна мне.
– Это здорово, милый. Мне нравится это слышать. Поцелуй меня.
Он повернул голову, она поцеловала его в губы. Затем она вновь прижалась к его спине.
– Ну, отпусти меня, малыш, – сказал он. – Я приготовлю нам завтрак.
– Нет, – сонно сказала она. – Я не отпущу тебя.
– Я принесу тебе завтрак в постель, – предложил он. – Я сделаю омлет. У нас есть грибы и сыр.
– Я не отпущу тебя, – возразила она еще крепче прижимаясь к нему. – Ты будешь моим пленником.
– Я сделаю крепкий кофе, – взмолился он. – Мы будем есть песочный торт из «Хорна и Хардарта».
– Я не хочу, чтобы ты вставал, – настаивала она. – И я не пущу тебя, не пущу.
– Вечно я забываю, что мужчины сильнее, – сказала она, наблюдая за тем, как он ходит по комнате, собирая свою одежду. – Я всегда думаю, что я сильная, пока мужчина не пустит в ход силу, и тут выясняется, что я не так сильна, как думала. Ты очень сильный, милый.
– Конечно, – подмигнул он ей. – Сила есть, ума не надо.
– Но для меня ты достаточно умен, – сообщила она ему. – Слушай, Гарри, а ты уверен, что сумеешь приготовить омлет?
– Предоставь все мне, – заверил он ее. – Это будет такой омлет, которого ты никогда не пробовала. Тебе он понравится.
Он прошел в ванную и быстро принял душ. Там висело три полотенца. Два было в цветочек, третье – белое с голубой полосой. На нем было напечатано: «ВОЕННО-МОРСКОЙ ФЛОТ США». Он вытерся флотским полотенцем, почистил зубы одной из ее зубных щеток. Расчески он найти не смог, поэтому пригладил волосы руками. Он пристально вгляделся в свое отражение. Он пригнулся к нему так близко, что едва не коснулся зеркала носом.
– Белый человек с черным лицом, – прошептал он. – Что ты делаешь?
Омлет получился хорошим; он добавил туда грибов, и они съели его весь. Кофе был крепким и горячим. Элен выпила две чашки. Песочный торт их «Хорна и Хардарта» тоже пришелся им по вкусу.
Элен оказалась противницей завтраков в постели. Она встала, накинула халат, и они поели за маленьким столом на кухне. За едой они почти не разговаривали. За кофе они закурили сигареты. Гарри взял в рот сразу две сигареты, прикурив их от одной спички.
– Я видел, как Хамфри Богарт делает так в кино, – сказал он ей.
Элен наблюдала за ним с улыбкой. Он подошел к ней сзади и поцеловал ее в волосы. Она потянулась к его лицу и потерлась щекой о его губы.
– Я так счастлива, милый, – прошептала она. – Так хорошо. Какое замечательное утро.
Он поколебался и спросил:
– Ты сказала мне, будто я не понимаю, что происходит. Так скажи мне, о чем ты?
– О нас с тобой, милый, – промурлыкала она. – О нас с тобой.
17
Ее клонило в сон.
– Меня клонит в сон, – сказала Элен Майли Ричарду Фэю.
– Меня клонит в сон, – сказал Ричард Фэй Элен Майли.
Они курили гашиш, и их разговор протекал довольно вяло. У них не очень-то получалось курить гашиш. Но они старались…
– Слушай, – сказал он, начиная слегка чувствовать действие наркотика,
– я считал много книг с сексуальными сценами. Они всегда такие восхитительные.
– Кто восхитительные? Книги?
– Нет. Сексуальные сцены. И женщина всегда кричит, задыхаясь от страсти – так пишут: «Она кричала, задыхаясь от страсти… И она стонала: „Сейчас, сейчас, сейчас“. Как так получается, что ты никогда не стонешь: „Сейчас, сейчас, сейчас“?
– Сейчас, сейчас, сейчас, – простонала она.
– Нет, – печально сказал он, – это не то.
– Сукин сын, – печально проговорила она.
Так они веселились, обнимая друг друга, покуривая свои сигареты…
– Юк, ты знаешь, что с водит меня с ума?
– Я?
– Ну… – сказала Элен. – Да. Иногда… Но что меня действительно бесит, так это моя прачечная.
– Прачечная?
– Ну… да. Я складываю грязное белье в корзину, которая в ванной, и раз в неделю завязываю все это в наволочку и отвожу чинку note 19 на углу Второй авеню. У него есть маленькая девочка – ее зовут Сьюзен – и она сидит за прилавком и смеется. Боже, до чего она милая. Прямо съесть хочется. Иногда я покупаю ей конфеты. Каждое Рождество он дарит мне календарик и коробочку орехов. Ну, не мило ли? Ну вот, туда я каждую неделю отношу свое грязное белье. И химчистка у меня в том же квартале…
– Ну и?..
– Ну… Еще у меня есть замечательный зубной врач на Пятьдесят седьмой улице. Он почти никогда не делает мне больно. Я хожу к нему раз в год – на проверку, понимаешь?
– Конечно.
– Еще у меня есть лечащий врач-гинеколог. Я сажусь к нему в кресло и он мне заглядывает туда… Он говорит, что у меня сильные мышцы живота и я нахожусь в отличной форме. Знаешь, я по утрам стараюсь делать упражнения.
– Ага.
– Еще у меня есть страховка, и бенифициарий – кто-то из моих племянников. Ну вот, у меня есть страховка. А в прошлом году я выбрала такую хитрую штуку – такой полис – плачу по нему каждый месяц, а потом, когда мне будет шестьдесят пять, буду получать сто долларов в месяц. Это здорово, правда?
– Да, здорово.
– Ну… что еще? Обувь у меня быстро снашивается, и часто приходится ставить новые набойки. Я принимаю снотворное и пользуюсь той косметикой, которую рекламируют по телевизору. В прошлое Рождество я ходила в собор Святого Патрика. Там было очень красиво. И я все делаю правильно – я соблюдаю личную гигиену и все такое. У меня пахнет изо рта?
– О, нет, нет.
Она разрыдалась.
– Так почему же я так чертовски несчастна? – всхлипнула она.
– Несчастна, – кивнул он. – Несчастна…
Он не знал, как успокоить ее, и поэтому включил радио. Это был миниатюрный приемник в треснувшем пластмассовом корпусе. Рокко (да покоится в мире его душа) однажды сбросил его со стола. По радио передавали танцевальную мелодию из фильма «Грек Зорба». Элен Майли и Ричард Фэй тут же встали, подали друг другу руки и стали танцевать. Вправо, влево, очень элегантно, тщательно выполняя все фигуры.
Музыка кончилась, они сели и зажгли свои потухшие сигареты.
– Моя проблема… – начал он.
– Твоя проблема?
– Моя проблема, – сказал он, – в том, что я чувствую, что я разный с разными людьми. Понимаешь? Я один человек для моей матери, другой человек для тебя, третий человек для моего босса…
Они стали хлопать в ладоши и петь: «И человек для моего босса, и человек для моего носа, и человек для моего троса…»
Наконец они остановились. Он сказал:
– Ну… вот видишь.
– Ну, и?..
– Ну и кто я такой?
– Ага! – закричала она. – Давай займемся нашим бифштексом!
Это был кусок вырезки в дюйм толщиной, с костью и жиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65