Ты правда так считаешь?
– Правда.
– Все будет замечательно, малыш.
– Я знаю, я знаю. И мы трезвы. Я абсолютно трезв. А ты трезва?
– Совершенно трезва. Мы выпили всего по бокалу вина за обедом, так что я совершенно трезва.
– Давай не будем торопиться.
– Да. Я не буду торопиться. Юк. Старина Юк Фэй!
– О-о-о.
– Если я сделаю тебе больно, кричи.
– А-а-а. Так?
– Верно. У меня очень острые зубы. В прошлом году мой дантист был вынужден даже подпилить их немного.
– Где… Господи… Где ты научилась всему этому?
– Чему?
– Этому. Тому, что ты делаешь?
– Я специалист в этой игре, малыш.
– Я знаю, знаю. А я просто ребенок. Ребенок.
– Ш-ш-ш. Расслабься. Просто расслабься.
– Элен, я сейчас чихну.
– Так чихай.
– Ах-ах, нет. Прошло.
– Потри нос.
– Нет, не нужно, уже прошло.
– Тебе холодно. Укройся, Юк.
– Мне тепло. Ты меня согреваешь.
– Вот как?
– Да.
– И так?
– Бог мой. Да.
– Какой ты вкусный, малыш. И так благоухаешь.
– Я побрызгал себе комнатным освежителем воздуха перед тем, как приехать.
– Идиот. Эй, хочешь свежих ощущений.
– Свежих?
– Такого, чего никогда не испытывал.
– Чего?
– Вот такого. Или, например, такого.
– Оуа! Где ты этому научилась? Как ты этому научилось?
– Я училась. Я тренировалась.
– Элен, это же искусство.
– Точно. Я художник. Юк, повернись немножко.
– Нравится?
– Да.
– М-м-м.
– Щекотно?
– А-а, да!
– Я страшно боюсь щекотки.
– Давай проверим.
– Нет, Юк. Не надо.
– Нет-нет, давай проверим. Здесь?
– Да.
– А здесь?
– О боже, да.
– Здесь?
– Юк, ты меня замучаешь.
– Хорошо. Здесь, здесь и здесь.
– О-о-о. Перестань пожалуйста.
– Нет, теперь моя очередь. Ухо. Подбородок. Нос. Губы.
– М-м-м.
– Элен, я…
– Малыш, давай…
– Подожди, я…
Раздался телефонный звонок.
– Будем отвечать, Юк?
– Не знаю.
Телефон звонил.
– Я отвечу, Юк. Если это тебя, я скажу, что тебя нет.
– Ничего не получится. Она знает, что я здесь.
Телефон звонил.
– Что будем делать, Юк? Пусть звонит?
– Не поможет. Она не повесит трубку.
Телефон звонил.
– Лучше я отвечу, Юк.
– Что? Хорошо. Если это меня, я подойду.
– Алло? Да. Да. Он здесь. Это штангист, Юк. Он просит тебя.
– Хорошо. Алло? Да. Опять? Когда?
– Что случилось, Юк.
– Нет, нет, я не приеду. Плевать. Меня это не волнует. Я сказал тебе.
– Что случилось, Юк?
– В последний раз говорю, нет. Так и скажи ей. А… пошел ты к черту.
– В чем дело, Юк?
– Он сказал, что у Эдит снова сердечный приступ.
– Опять?
– Он сказал, что они играли в «червонку». Он сказал, что они вызвали врача.
– Они?
– Да, их там трое. Он сказал, что на сей раз это серьезный приступ. Действительно серьезно.
– Ты этому веришь?
– Он сказал, что она зовет меня.
– Ты хочешь пойти?
– Я…
– Ты хочешь пойти к ней, Юк?
– Ну…
– Ты веришь ему? Ты хочешь пойти к ней, Ричард?
– Что? Р ич ар д ? Нет. Я не верю ему.
– Ты уверен?
– Конечно, уверен. Это все та же старая песня.
– Ты действительно хочешь остаться, милый?
– Да, хочу. В конце концов какая разница…
– Милый мой, милый.
– Сука. Опять ту же штуку решила выкинуть.
– Юк, ты должен перестать бегать к ней по первому зову. Вот сейчас возьми и перестань.
– Я перестану. Это конец. Элен Майли дала свободу рабу.
– Хороший мальчик. Гм. Настоящий мужчина.
– Я не хочу думать… ни о чем.
– А об этом?
– Да.
– А этом?
– О, да?
– Юк! Как хорошо! Это настоящий подарок для меня!
– Надеюсь, тебе нравится. Извини, что я не обернул его в бумагу.
– Мне очень нравится. Подожди секунду. О'кей. Теперь иди сюда.
– Сюда?
– Да. Вот так.
– Тебе не очень тяжело?
– О нет, нет.
– Джеронимо. Добрый старый Джеронимо.
– Ты хочешь меня, Юк?
– Где ты, Томас Альва Эдисон?
– Я нужна тебе?
– Тиберий Клавдий Нерон Цезарь, я люблю тебя.
– Скажи, скажи еще!
– Я хочу тебя, ты нужна мне!
– Постой. Постой.
– Нет.
– Тогда ладно.
– Да.
И они унеслись ввысь.
Несколько часов спустя доктор Франклин позвонил Ричарду Фэю и сообщил ему, что его мать умерла, непрестанно повторяя его имя.
27
Вид у Верблюда был пристукнутый. Как потерянный бродил он за Пегги в толпе приглашенных, вздрагивая, когда мужчины пожимали ему руку, а женщины прыскали со смеху, глядя на его нос.
– Что такое с Морисом, Пег? – шепотом спросила Элен у невесты. – У него такой вид, словно он женится из-под палки. В конце концов, это же была его идея.
– Он придет в себя, милая, – вздохнула Пегги. – Как только мы останемся с ним наедине, я его приведу в чувство. Юк здесь?
– Нет еще. После того, что произошло на прошлой неделе, я даже не знаю, появится ли он вообще. Я ему звонила-звонила, но так и не дозвонилась. Я пожалуй еще выпью.
Она опорожнила несколько бокалов шампанского и съела дохлую креветку, в которую была воткнута голубая пластмассовая зубочистка. Прием становился все оживленнее. Одна женщина сняла туфли. Какой-то мужчина уронил свою накладку, а потом надел ее задом наперед. Все рассмеялись.
Жених поймал Элен в углу у стойки бара.
– Ты ее лучшая подруга, – укоризненно начал он, – ты хоть представляешь себе сколько может стоить новый мост?
Элен вынуждена была признать, что не представляет.
– Дорого, – мрачно сообщил он. – В конце концов, я не миллионер.
Элен заверила его, что Пегги и не считает его миллионером.
– Знаю-знаю, – поспешно ответил он, – и все же с места в карьер? Только мы вышли из церкви и бац! Ей нужен зубной протез. Это честно? Я спрашиваю тебя, это честно?
Она смотрела на него, внутренне сжавшись, погрустнев и вдруг ощутив на себе всю тяжесть жизни. Пенис, влагалище и… могила. Что еще?
Ее размышления прервала Керри Эдвардс, сообщившая ей, что внизу ее ждет Ричард Фэй.
Она поспешила вниз. Фэй обернулся, и она увидела то, что его лицо похоже на исполосованный бритвой портрет, склеенный слезами. Она вспомнила о том, как он был маленьким и о щуплой горничной с грязными пятками.
– Что ты здесь делаешь, милый? – воскликнула она. – Почему не поднимаешься?
– Мне нужно поговорить с тобой. Это не займет много времени.
Она обвила его руками и тут же почувствовала, что с таким же успехом она могла обнимать фонарный столб. Взгляд его водянистых глаз скользнул прочь и остановился на потолке.
– Я пьяна, – призналась она. – Я слишком много выпила, в ожидании, когда ты появишься. Свадьба была замечательная. Я плакала. Пегги была такой красивой. Я думала, ты позвонишь. А насчет твоей матери, Юк… я хочу сказать, ну, ты понимаешь, что я чувствую. Мне очень жаль. Ее и тебя. Я…
– Ничего, все в порядке, – туманно ответил он. Его водянистые глаза наполнились слезами. – Моя мать умерла, повторяя мое имя. А я… а я…
– Я знаю, знаю. Но ты не должен винить себя, дорогой. Не должен.
– Я ничего не могу с собой поделать. Я все время думаю, что если бы пошел, когда он позвонил, если бы я послушался его, если бы поверил ему…
– Ты не можешь…
– Ты просто не понимаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Правда.
– Все будет замечательно, малыш.
– Я знаю, я знаю. И мы трезвы. Я абсолютно трезв. А ты трезва?
– Совершенно трезва. Мы выпили всего по бокалу вина за обедом, так что я совершенно трезва.
– Давай не будем торопиться.
– Да. Я не буду торопиться. Юк. Старина Юк Фэй!
– О-о-о.
– Если я сделаю тебе больно, кричи.
– А-а-а. Так?
– Верно. У меня очень острые зубы. В прошлом году мой дантист был вынужден даже подпилить их немного.
– Где… Господи… Где ты научилась всему этому?
– Чему?
– Этому. Тому, что ты делаешь?
– Я специалист в этой игре, малыш.
– Я знаю, знаю. А я просто ребенок. Ребенок.
– Ш-ш-ш. Расслабься. Просто расслабься.
– Элен, я сейчас чихну.
– Так чихай.
– Ах-ах, нет. Прошло.
– Потри нос.
– Нет, не нужно, уже прошло.
– Тебе холодно. Укройся, Юк.
– Мне тепло. Ты меня согреваешь.
– Вот как?
– Да.
– И так?
– Бог мой. Да.
– Какой ты вкусный, малыш. И так благоухаешь.
– Я побрызгал себе комнатным освежителем воздуха перед тем, как приехать.
– Идиот. Эй, хочешь свежих ощущений.
– Свежих?
– Такого, чего никогда не испытывал.
– Чего?
– Вот такого. Или, например, такого.
– Оуа! Где ты этому научилась? Как ты этому научилось?
– Я училась. Я тренировалась.
– Элен, это же искусство.
– Точно. Я художник. Юк, повернись немножко.
– Нравится?
– Да.
– М-м-м.
– Щекотно?
– А-а, да!
– Я страшно боюсь щекотки.
– Давай проверим.
– Нет, Юк. Не надо.
– Нет-нет, давай проверим. Здесь?
– Да.
– А здесь?
– О боже, да.
– Здесь?
– Юк, ты меня замучаешь.
– Хорошо. Здесь, здесь и здесь.
– О-о-о. Перестань пожалуйста.
– Нет, теперь моя очередь. Ухо. Подбородок. Нос. Губы.
– М-м-м.
– Элен, я…
– Малыш, давай…
– Подожди, я…
Раздался телефонный звонок.
– Будем отвечать, Юк?
– Не знаю.
Телефон звонил.
– Я отвечу, Юк. Если это тебя, я скажу, что тебя нет.
– Ничего не получится. Она знает, что я здесь.
Телефон звонил.
– Что будем делать, Юк? Пусть звонит?
– Не поможет. Она не повесит трубку.
Телефон звонил.
– Лучше я отвечу, Юк.
– Что? Хорошо. Если это меня, я подойду.
– Алло? Да. Да. Он здесь. Это штангист, Юк. Он просит тебя.
– Хорошо. Алло? Да. Опять? Когда?
– Что случилось, Юк.
– Нет, нет, я не приеду. Плевать. Меня это не волнует. Я сказал тебе.
– Что случилось, Юк?
– В последний раз говорю, нет. Так и скажи ей. А… пошел ты к черту.
– В чем дело, Юк?
– Он сказал, что у Эдит снова сердечный приступ.
– Опять?
– Он сказал, что они играли в «червонку». Он сказал, что они вызвали врача.
– Они?
– Да, их там трое. Он сказал, что на сей раз это серьезный приступ. Действительно серьезно.
– Ты этому веришь?
– Он сказал, что она зовет меня.
– Ты хочешь пойти?
– Я…
– Ты хочешь пойти к ней, Юк?
– Ну…
– Ты веришь ему? Ты хочешь пойти к ней, Ричард?
– Что? Р ич ар д ? Нет. Я не верю ему.
– Ты уверен?
– Конечно, уверен. Это все та же старая песня.
– Ты действительно хочешь остаться, милый?
– Да, хочу. В конце концов какая разница…
– Милый мой, милый.
– Сука. Опять ту же штуку решила выкинуть.
– Юк, ты должен перестать бегать к ней по первому зову. Вот сейчас возьми и перестань.
– Я перестану. Это конец. Элен Майли дала свободу рабу.
– Хороший мальчик. Гм. Настоящий мужчина.
– Я не хочу думать… ни о чем.
– А об этом?
– Да.
– А этом?
– О, да?
– Юк! Как хорошо! Это настоящий подарок для меня!
– Надеюсь, тебе нравится. Извини, что я не обернул его в бумагу.
– Мне очень нравится. Подожди секунду. О'кей. Теперь иди сюда.
– Сюда?
– Да. Вот так.
– Тебе не очень тяжело?
– О нет, нет.
– Джеронимо. Добрый старый Джеронимо.
– Ты хочешь меня, Юк?
– Где ты, Томас Альва Эдисон?
– Я нужна тебе?
– Тиберий Клавдий Нерон Цезарь, я люблю тебя.
– Скажи, скажи еще!
– Я хочу тебя, ты нужна мне!
– Постой. Постой.
– Нет.
– Тогда ладно.
– Да.
И они унеслись ввысь.
Несколько часов спустя доктор Франклин позвонил Ричарду Фэю и сообщил ему, что его мать умерла, непрестанно повторяя его имя.
27
Вид у Верблюда был пристукнутый. Как потерянный бродил он за Пегги в толпе приглашенных, вздрагивая, когда мужчины пожимали ему руку, а женщины прыскали со смеху, глядя на его нос.
– Что такое с Морисом, Пег? – шепотом спросила Элен у невесты. – У него такой вид, словно он женится из-под палки. В конце концов, это же была его идея.
– Он придет в себя, милая, – вздохнула Пегги. – Как только мы останемся с ним наедине, я его приведу в чувство. Юк здесь?
– Нет еще. После того, что произошло на прошлой неделе, я даже не знаю, появится ли он вообще. Я ему звонила-звонила, но так и не дозвонилась. Я пожалуй еще выпью.
Она опорожнила несколько бокалов шампанского и съела дохлую креветку, в которую была воткнута голубая пластмассовая зубочистка. Прием становился все оживленнее. Одна женщина сняла туфли. Какой-то мужчина уронил свою накладку, а потом надел ее задом наперед. Все рассмеялись.
Жених поймал Элен в углу у стойки бара.
– Ты ее лучшая подруга, – укоризненно начал он, – ты хоть представляешь себе сколько может стоить новый мост?
Элен вынуждена была признать, что не представляет.
– Дорого, – мрачно сообщил он. – В конце концов, я не миллионер.
Элен заверила его, что Пегги и не считает его миллионером.
– Знаю-знаю, – поспешно ответил он, – и все же с места в карьер? Только мы вышли из церкви и бац! Ей нужен зубной протез. Это честно? Я спрашиваю тебя, это честно?
Она смотрела на него, внутренне сжавшись, погрустнев и вдруг ощутив на себе всю тяжесть жизни. Пенис, влагалище и… могила. Что еще?
Ее размышления прервала Керри Эдвардс, сообщившая ей, что внизу ее ждет Ричард Фэй.
Она поспешила вниз. Фэй обернулся, и она увидела то, что его лицо похоже на исполосованный бритвой портрет, склеенный слезами. Она вспомнила о том, как он был маленьким и о щуплой горничной с грязными пятками.
– Что ты здесь делаешь, милый? – воскликнула она. – Почему не поднимаешься?
– Мне нужно поговорить с тобой. Это не займет много времени.
Она обвила его руками и тут же почувствовала, что с таким же успехом она могла обнимать фонарный столб. Взгляд его водянистых глаз скользнул прочь и остановился на потолке.
– Я пьяна, – призналась она. – Я слишком много выпила, в ожидании, когда ты появишься. Свадьба была замечательная. Я плакала. Пегги была такой красивой. Я думала, ты позвонишь. А насчет твоей матери, Юк… я хочу сказать, ну, ты понимаешь, что я чувствую. Мне очень жаль. Ее и тебя. Я…
– Ничего, все в порядке, – туманно ответил он. Его водянистые глаза наполнились слезами. – Моя мать умерла, повторяя мое имя. А я… а я…
– Я знаю, знаю. Но ты не должен винить себя, дорогой. Не должен.
– Я ничего не могу с собой поделать. Я все время думаю, что если бы пошел, когда он позвонил, если бы я послушался его, если бы поверил ему…
– Ты не можешь…
– Ты просто не понимаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65