Соблазнительные звуки приближались и наконец невидимая пока процессия остановилась около двери в камеру.
Загремел ключ, Знахарь успел схватить журнал «Строительство и Архитетура» за прошлый год, и в это время дверь распахнулась.
На пороге стоял Запор, который первым делом бросил на зэков угрожающий взгляд, напоминавший о том, что было им недавно сказано по поводу поведения, затем улыбнулся и шагнул в сторону от двери.
В камеру вошли пятеро молодых джентльменов в очень приличных костюмах, все при галстуках. Все безукоризненно выбриты, румяны и жизнерадостны. На груди каждого из них висела пластиковая карточка с какими-то надписями и изображениями.
Валявшиеся на койках зэки не торопясь поднялись и с любопытством уставились на визитеров.
Окинув камеру лучезарным взглядом, стоявший впереди молодой господин в золотых очках откашлялся и, заложив руки за спину, произнес хорошо поставленным голосом:
- Добрый день! Мы - представители международной организации «Эмнисти Интернешнл».
Он говорил по-русски почти без акцента, но «Эмнисти Интернешнл» произнес с классическим американским прононсом.
Четверо его коллег стояли чуть позади своего руководителя и, доброжелательно улыбаясь, изучали более чем скромную обстановку камеры. Впрочем, делали это они без особого интереса. Смотреть тут было не на что.
- Наша организация изучает условия, в которых содержатся лица, осто… оступившиеся на нелегком жизненном пути, и целью нашей международной организации является улучшение этих условий в соответствии с решениями Всемирного Конгресса 2002 года по надзору за содержанием преступников.
Осилив эту нелегкую фразу, оратор перевел дыхание и продолжил:
- Мне искренне жаль, что, произнося слово «преступник», я имею в виду именно вас, но это есть правда жизни, не так ли? Однако мы надеемся, что содержание в исправительном учреждении принесет благотворный результат и общество вновь обретет своего члена в свои ряды.
Тюря не выдержал и прыснул.
Запор пронзил его убийственным взглядом, а оратор широко улыбнулся и сказал:
- О, я понимаю! Наверное, в моем произношении была какая-нибудь смешная ошибка. Все в порядке! Я понимаю! Я знаю, что это бывает… э-э-э… забавно. О’кей! Ит’c о’кей!
Он засмеялся и, погрозив Тюре пальцем, сказал:
- Мы тоже иногда смеемся над чужими забавными ошибками.
После этого он сделал серьезное лицо и, изменив интонацию, объявил:
- Кроме всего прочего, наша организация озабочивается соблюдением прав заключенных, и если вы имеете какие-либо жалобы, то можете передать их мне прямо сейчас.
Он замолчал и сочувственно уставился на зэков, всем своим видом показывая, что вот как раз сейчас-то и можно рассказать о наболевшем.
Запор зловеще ухмыльнулся. Мол, давайтедавайте, пожалуйтесь на что-нибудь. Я вам, бля, потом устрою Содом с Гоморрой.
Тюря нахмурился и, сделав шаг вперед, сказал:
- У меня есть жалоба!
Запор побагровел и, если бы взгляды могли убивать, Тюря уже лежал бы на полу без головы, без рук и без ног.
Американский гуманист проникновенно посмотрел ему глаза и, понизив голос, задушевно сказал:
- Вы можете передать эту жалобу мне прямо сейчас, и она обязательно будет рассмотрена на ближайшем заседании Конгресса.
- Да, обязательно, - с вызовом сказал Тюря.
- Да, обязательно, - подтвердил гуманист, вынув из кармана блокнот и ручку, - я вас слушаю.
Тюря откашлялся и, бросив взгляд на Запора, который в ответном взгляде обещал ему четвертование как минимум, сказал:
- От имени коллектива камеры номер одиннадцать требую предоставления всем заключенным специальной литературы, без которой возвращение к нормальной жизни будет весьма непростым делом.
- Какой именно литературы? - спросил гуманист деловым тоном.
- Литературы, в которой отражены те самые законы нашей страны, которые мы по незнанию нарушаем. А именно, - Тюря снова откашлялся, - Конституция Российской Федерации, Уголовный Кодекс и Комментарии к нему в четырех томах, Уголовно-Процессуальный кодекс и Комментарии, Гражданский кодекс, а также Устав Пограничных войск. Все.
- … устав пограничных войск… - бормотал гуманист, быстро строча в блокноте.
Закончив записывать, он с одобрением посмотрел на Тюрю и сказал:
- Отрадно видеть в заключенном такое желание повысить свою грамотность в вопросах юриспруденции. Позвольте пожать вашу руку.
Он с улыбкой потряс Тюрину клешню и спросил:
- Простите за нескромный вопрос - за что вы арестованы?
- Ноу проблем, - радостно откликнулся Тюря, - тройное убийство и поджог приюта для бездомных детей.
Улыбка сползла с лица гуманиста, он выпустил Тюрину руку, обагренную кровью невинных жертв и оскверненную пеплом с пожарища богадельни для милых несчастных малюток, и, не найдя, что сказать, отошел в сторону, с ужасом глядя на зэка.
Знахарь посмотрел на Запора.
Багровость исчезла с лица начальника тюрьмы, свирепость - тоже, но обещание разобраться с шутником чуть позже читалось на его вертухайской морде так же легко, как первомайский транспарант «Миру - мир» на фасаде Большого Дома. Запор был, конечно же, отъявленным мерзавцем, но толк в тюремном остроумии знал.
Довольный Тюря шагнул на свое прежнее место, а из группы американских гуманитариев выступил другой оратор и, подняв голову, заявил:
- Наша организация тесно сотрудничает с Американской Католической Церковью Святой Марии, и я являюсь настоятелем этой церкви.
- Ересь… - пробормотал Кадило.
- О, я знаю, что такое ересь, - кивнул католик, - но Христос говорит, что на небесах найдется место для каждого, и я надеюсь, что незначительные расхождения во взглядах на христианство не помешают нам соединиться на небесах.
Он улыбнулся Кадилу, затем всем остальным и добавил:
- В заключение нашего краткого визита я с ведома и разрешения господина директора тюрьмы, - он обернулся к Запору и одарил его белозубой улыбкой, - преподнесу вам экземпляры Святого Писания и несколько небольших подарков.
Тут все американцы зашевелились, и Знахарь только в этот момент обратил внимание на то, что в руках у стоявших позади делегатов были набитые чем-то пластиковые мешки.
- Прошу вас, - обратился к зэкам уже пришедший в себя после Тюриных откровений руководитель и сделал приглашающий жест.
В камере произошло некоторое движение, и визитеры перемешались с зэками. Напротив Знахаря оказался молодой американский активист, который одной рукой протягивал ему пластиковый мешок с сигаретами, туалетной бумагой и прочей дребеденью, а в другой держал Библию в добротном дорогом переплете.
Знахарь, не глядя, принял мешок, американец же, стоя прямо перед ним, говорил:
- Эта святая Библия - подарок нашей организации, и я надеюсь, что она при правильном понимании того, что в ней содержится, скрасит дни вашего пребывания в этих стенах, а возможно, и сократит их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Загремел ключ, Знахарь успел схватить журнал «Строительство и Архитетура» за прошлый год, и в это время дверь распахнулась.
На пороге стоял Запор, который первым делом бросил на зэков угрожающий взгляд, напоминавший о том, что было им недавно сказано по поводу поведения, затем улыбнулся и шагнул в сторону от двери.
В камеру вошли пятеро молодых джентльменов в очень приличных костюмах, все при галстуках. Все безукоризненно выбриты, румяны и жизнерадостны. На груди каждого из них висела пластиковая карточка с какими-то надписями и изображениями.
Валявшиеся на койках зэки не торопясь поднялись и с любопытством уставились на визитеров.
Окинув камеру лучезарным взглядом, стоявший впереди молодой господин в золотых очках откашлялся и, заложив руки за спину, произнес хорошо поставленным голосом:
- Добрый день! Мы - представители международной организации «Эмнисти Интернешнл».
Он говорил по-русски почти без акцента, но «Эмнисти Интернешнл» произнес с классическим американским прононсом.
Четверо его коллег стояли чуть позади своего руководителя и, доброжелательно улыбаясь, изучали более чем скромную обстановку камеры. Впрочем, делали это они без особого интереса. Смотреть тут было не на что.
- Наша организация изучает условия, в которых содержатся лица, осто… оступившиеся на нелегком жизненном пути, и целью нашей международной организации является улучшение этих условий в соответствии с решениями Всемирного Конгресса 2002 года по надзору за содержанием преступников.
Осилив эту нелегкую фразу, оратор перевел дыхание и продолжил:
- Мне искренне жаль, что, произнося слово «преступник», я имею в виду именно вас, но это есть правда жизни, не так ли? Однако мы надеемся, что содержание в исправительном учреждении принесет благотворный результат и общество вновь обретет своего члена в свои ряды.
Тюря не выдержал и прыснул.
Запор пронзил его убийственным взглядом, а оратор широко улыбнулся и сказал:
- О, я понимаю! Наверное, в моем произношении была какая-нибудь смешная ошибка. Все в порядке! Я понимаю! Я знаю, что это бывает… э-э-э… забавно. О’кей! Ит’c о’кей!
Он засмеялся и, погрозив Тюре пальцем, сказал:
- Мы тоже иногда смеемся над чужими забавными ошибками.
После этого он сделал серьезное лицо и, изменив интонацию, объявил:
- Кроме всего прочего, наша организация озабочивается соблюдением прав заключенных, и если вы имеете какие-либо жалобы, то можете передать их мне прямо сейчас.
Он замолчал и сочувственно уставился на зэков, всем своим видом показывая, что вот как раз сейчас-то и можно рассказать о наболевшем.
Запор зловеще ухмыльнулся. Мол, давайтедавайте, пожалуйтесь на что-нибудь. Я вам, бля, потом устрою Содом с Гоморрой.
Тюря нахмурился и, сделав шаг вперед, сказал:
- У меня есть жалоба!
Запор побагровел и, если бы взгляды могли убивать, Тюря уже лежал бы на полу без головы, без рук и без ног.
Американский гуманист проникновенно посмотрел ему глаза и, понизив голос, задушевно сказал:
- Вы можете передать эту жалобу мне прямо сейчас, и она обязательно будет рассмотрена на ближайшем заседании Конгресса.
- Да, обязательно, - с вызовом сказал Тюря.
- Да, обязательно, - подтвердил гуманист, вынув из кармана блокнот и ручку, - я вас слушаю.
Тюря откашлялся и, бросив взгляд на Запора, который в ответном взгляде обещал ему четвертование как минимум, сказал:
- От имени коллектива камеры номер одиннадцать требую предоставления всем заключенным специальной литературы, без которой возвращение к нормальной жизни будет весьма непростым делом.
- Какой именно литературы? - спросил гуманист деловым тоном.
- Литературы, в которой отражены те самые законы нашей страны, которые мы по незнанию нарушаем. А именно, - Тюря снова откашлялся, - Конституция Российской Федерации, Уголовный Кодекс и Комментарии к нему в четырех томах, Уголовно-Процессуальный кодекс и Комментарии, Гражданский кодекс, а также Устав Пограничных войск. Все.
- … устав пограничных войск… - бормотал гуманист, быстро строча в блокноте.
Закончив записывать, он с одобрением посмотрел на Тюрю и сказал:
- Отрадно видеть в заключенном такое желание повысить свою грамотность в вопросах юриспруденции. Позвольте пожать вашу руку.
Он с улыбкой потряс Тюрину клешню и спросил:
- Простите за нескромный вопрос - за что вы арестованы?
- Ноу проблем, - радостно откликнулся Тюря, - тройное убийство и поджог приюта для бездомных детей.
Улыбка сползла с лица гуманиста, он выпустил Тюрину руку, обагренную кровью невинных жертв и оскверненную пеплом с пожарища богадельни для милых несчастных малюток, и, не найдя, что сказать, отошел в сторону, с ужасом глядя на зэка.
Знахарь посмотрел на Запора.
Багровость исчезла с лица начальника тюрьмы, свирепость - тоже, но обещание разобраться с шутником чуть позже читалось на его вертухайской морде так же легко, как первомайский транспарант «Миру - мир» на фасаде Большого Дома. Запор был, конечно же, отъявленным мерзавцем, но толк в тюремном остроумии знал.
Довольный Тюря шагнул на свое прежнее место, а из группы американских гуманитариев выступил другой оратор и, подняв голову, заявил:
- Наша организация тесно сотрудничает с Американской Католической Церковью Святой Марии, и я являюсь настоятелем этой церкви.
- Ересь… - пробормотал Кадило.
- О, я знаю, что такое ересь, - кивнул католик, - но Христос говорит, что на небесах найдется место для каждого, и я надеюсь, что незначительные расхождения во взглядах на христианство не помешают нам соединиться на небесах.
Он улыбнулся Кадилу, затем всем остальным и добавил:
- В заключение нашего краткого визита я с ведома и разрешения господина директора тюрьмы, - он обернулся к Запору и одарил его белозубой улыбкой, - преподнесу вам экземпляры Святого Писания и несколько небольших подарков.
Тут все американцы зашевелились, и Знахарь только в этот момент обратил внимание на то, что в руках у стоявших позади делегатов были набитые чем-то пластиковые мешки.
- Прошу вас, - обратился к зэкам уже пришедший в себя после Тюриных откровений руководитель и сделал приглашающий жест.
В камере произошло некоторое движение, и визитеры перемешались с зэками. Напротив Знахаря оказался молодой американский активист, который одной рукой протягивал ему пластиковый мешок с сигаретами, туалетной бумагой и прочей дребеденью, а в другой держал Библию в добротном дорогом переплете.
Знахарь, не глядя, принял мешок, американец же, стоя прямо перед ним, говорил:
- Эта святая Библия - подарок нашей организации, и я надеюсь, что она при правильном понимании того, что в ней содержится, скрасит дни вашего пребывания в этих стенах, а возможно, и сократит их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69