- Спасибо, Дульси. Да, у меня вопрос. Ты много знаешь старинных песенок?
- Что? Старинных песенок!
- Просто я услышал одну такую, и меня снедает любопытство. Она звучит так…
Внезапно ему не захотелось петь для Энвин - создастся впечатление, будто он проявил человеческую слабость перед женщиной, которая, в конце концов, его подчиненная. И он не спел, а продекламировал:
- «Меня коснулся ангел, меня коснулся ангел…» Что-то в этом роде. Снова и снова.
Дульси уставилась на него так, словно босс задумал какой-то особенно хитроумный трюк.
- Никогда такую не слышала. А почему она тебя так заинтересовала?
Он одарил ее своей лучшей улыбкой:
- Да так, ничего особенного. Она мне показалась знакомой, но никак не могу вспомнить откуда. Значит, в десять вечера.
И Дред отключил канал.
Код Дельфи. Начать здесь.
То была просто река. Странно, что, даже имея настолько острый слух и уши, дополненные лучшим оборудованием для обработки звуков, какое можно купить на деньги, полученные после судебного иска (и которое теперь обрабатывает информацию, поступающую из лучшего оборудования для генерации звуков, какое смогло купить Братство Грааля), меня все еще способен одурачить звук текущей воды.
Я размышляла о своем новом дневнике и поняла, что начала его на очень пессимистичной ноте. Я надеюсь, что эти записи когда-нибудь смогут быть найдены и прочитаны, но трата такого количества времени на рассказ о своей жизни, похоже, предполагает, что эти мысли услышит кто-то другой, но уже не я. Возможно, это и прагматично, но не приводит в нужное расположение духа. Я должна делать вид, что когда-нибудь отыщу эти записи сама. А когда я это сделаю, то захочу, чтобы они напомнили мне, что именно я испытывала в тот или иной момент.
Я мало что могу сказать о том, как проникла в эту Сеть, потому что почти ничего об этом не помню. Охранная система, что бы она из себя ни представляла, показалась мне примерно такого же типа, как и программа, захватывавшая детей - устройство для глубокого гипноза, которое Рени описала со столь ужасающими подробностями после своего пребывания в виртуальном ночном клубе. Похоже, оно действует на уровне подсознания объекта воздействия и вызывает непроизвольные физические эффекты. Но я помню лишь впечатление чего-то разгневанного и злобного. Несомненно, это программа или нейронная сеть, чей уровень сложности и мощь намного превосходят все, о чем я знала.
Но с тех пор как я проникла в Сеть, я постепенно сумела отыскать обратный путь - сквозь ужасный грохочущий шум, одновременно реальный и метафизический - к той ясности ума, которую, как я опасалась, уже никогда не обрету вновь. И теперь я могу делать такое, чего никогда не могла прежде. Преодолев замешательство, я попала в совершенно новые владения сенсорного восприятия - подобно Зигфриду, облитому кровью дракона. Теперь я слышу, как падает лист, как растет трава. Могу обонять каплю воды, дрожащую на листе. Могу ощущать даже погоду с ее сложным, полуимпровизированным танцем, и угадывать, в каком направлении она сделает следующий шаг. В определенном смысле все это очень притягательно - подобно молодому орлу, стоящему на ветке и впервые подставившему ветру расправленные крылья, я испытываю чувство неограниченных возможностей. От этого будет трудно отказаться, но я, разумеется, молюсь о том, чтобы мы добились успеха и чтобы я до этого дожила. Полагаю, тогда я с радостью от всего этого откажусь, но сейчас мне трудно такое представить.
Успех вообще почти невозможно представить. От нашей группы уже отпали четверо, причем не по своей воле. У нас нет возможности узнать, куда подевались Рени и !Ксаббу, а мое ощущение того, что они здесь, в этом конкретном месте, резко ослабело. Орландо и его юного друга унесло вниз по течению. И я не сомневаюсь, что парни оказались в одной из бессчетного числа других симуляций.
Итак, нас осталось пятеро. Пожалуй, я предпочла бы остаться именно с той четверкой, которой с нами уже нет, особенно с Рени Сулавейо, которая, несмотря на свою колючесть, стала мне почти другом, и теперь мне ее очень не хватает. Но если говорить честно, то я говорю так, возможно, потому, что еще не очень хорошо узнала оставшихся четверых. Впрочем, это довольно странная группа, особенно по контрасту с открытостью !Ксаббу и Рени, и мне с ними не очень комфортно.
Самая сильная личность из них - Сладкий Уильям, но мне хочется верить, что его едкая ирония скрывает самое старое из всех клише - доброе сердце. Несомненно, что, когда мы вернулись на берег и обнаружили его и робота, Уильям был потрясен тем, что Орландо и Фредерикса унесло течением. Моя новая и еще не до конца познанная чувствительность подсказывает, что в нем есть какая-то любопытная незавершенность. Иногда, несмотря на внешнюю дерзость, он проявляет нерешительность - как тот, кто боится сделать неожиданное открытие. И еще мне интересно, что скрывается за его отказом говорить о своей реальной жизни.
Пожилая женщина, Кван Ли, выглядит менее сложной, но не исключено, что она лишь желает произвести такое впечатление. Кван заботлива и молчалива, но высказала несколько на удивление хороших предложений, и внутренне она, несомненно, сильнее, чем изображает. Несколько раз в тот день, когда даже упрямая Флоримель была готова бросить поиски Рени и !Ксаббу, Кван Ли ухитрялась находить силы, чтобы продолжать их, и нам оставалось лишь со стыдом следовать за ней. Но не перестаралась ли я, отыскивая во всем особый смысл? Нет ничего удивительного в том, что некто с ее культурой и из ее поколения может испытывать необходимость скрывать свои способности под маской скромности. И все же… не знаю.
Флоримель, такая же агрессивная индивидуалистка, как и Уильям, беспокоит меня больше всего. Внешне она такая деловая, немногословная и почти презрительна к нуждам остальных. Но в иные моменты она, похоже, едва справляется сама с собой, хотя я сомневаюсь, что это заметил кто-нибудь, кроме меня. В ней есть такие странные флуктуации… как же это называется? Кажется, аффекты. В ее аффектах случаются настолько необычные, но тонкие изменения, что иногда мне кажется, что у нее раздвоение личности. Однако я никогда не слышала, чтобы раздвоенная личность притворялась одним человеком. Насколько я понимаю, в реальных раздвоенных личностях каждый из персонажей борется за свой шанс стать доминантным.
Все же моя способность понимать все, что я ощущаю, до сих ограничена, поэтому я, возможно, ошибаюсь или неправильно интерпретирую мелкие странности ее поведения. Она смела и отважна. Она не сделала ничего плохого, но много хорошего. И я буду оценивать ее только на основании действий и поступков.
Последний из нашей маленькой группы, которая может оказаться всем, что осталось от отчаянной попытки Селларса решить загадку Иноземья (в конце концов, мы можем лишь надеяться на то, что Рени и остальные выжили), это молодой человек, называющий себя Т-четыре-Б.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224