Сова тихонько заухала, и Сиринкс виновато отвела глаза, вновь глянув на старика.
— Почему тебе тяжело думать?
Она махнула рукой в сторону окна.
— Там. Люди. Я их помню. Правда. Что я тут делаю? Я не помню.
— Внутри никого нет. Не позволяй своему воображению заполнять черноту, Сиринкс. Ты здесь только с одной целью — повидаться со мной.
— Зачем?
— Потому что у меня к тебе есть очень важные вопросы.
— Ко мне?
— Да. Что есть прошлое, Сиринкс?
— Прошлое суть сумма событий, складывающихся в настоящее, которое…
— Стоп. Что есть прошлое?
Девушка пожала плечами. Ей было мучительно стыдно — стоять вот так перед основателем эденизма и не ответить на такой простой вопрос.
— Прошлое есть мера энтропического распада…
— Стоп. В каком году я умер?
— Ох… В 29-м.
Она выдавила облегченную улыбку.
— А в каком году родилась ты?
— В 258-м.
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать.
— И что я есть в тот момент, когда тебе семнадцать?
— Часть множественности Эдена.
— Из чего состоит множественность?
— Из людей.
— Нет. Физически — нет. Из чего она состоит в реальности? Назови мне процесс, связанный со смертью.
— Перенос… О, воспоминания!
— Так что есть прошлое?
— Воспоминания.
Она широко улыбнулась, расправила плечи и ответила формально:
— Прошлое суть память.
— Наконец-то мы продвигаемся вперед. Где то единственное место, в котором твое личное прошлое может обрести форму?
— В моем разуме?
— Хорошо. А в чем смысл жизни?
— В накоплении опыта.
— И это тоже, хотя со своей личной точки зрения добавил бы, что жизни следует быть и восхождением к чистоте и истине. Но в глубине души я остаюсь упрямым старым буддистом даже через столько лет. Поэтому я и не смог отказать твоим психотерапевтам в просьбе поговорить с тобой. Очевидно, я для тебя остаюсь уважаемой персоной.
Губы его дрогнули в улыбке.
— В подобных обстоятельствах с моей стороны помочь в твоем освобождении — это дана, от которой я не мог отказаться.
— Дана?
— В буддизме — дарение, жертва, которая помогает даяка — дающему — на шаг приблизиться к просветлению, позволяя преобразовать его мышление.
— По… понятно.
— Если и вправду так, я буду очень удивлен. Эденизм, похоже, вовсе отошел от религии, чего я, признаться, не предвидел. Однако нынешняя наша проблема гораздо более актуальна. Мы установили, что жизнь есть накопление опыта, а прошлое суть память.
— Да.
— Может ли оно навредить тебе?
— Нет, — гордо ответила она. Очень логичный ответ.
— Ты не права. Если бы так и было, мы не учились бы на ошибках.
— Я учусь на них — да. Но они не причиняют мне вреда.
— Однако прошлое может влиять на тебя. И очень сильно. Полагаю, мы спорим о том, сколько ангелов поместится на острие иглы, но влияние может быть вредоносным.
— Наверное…
— Скажу по-иному: воспоминания могут тревожить тебя.
— Да.
— Хорошо. Как это влияет на твою жизнь?
— Если хватает ума, человек не повторяет уже сделанных ошибок, особенно болезненных.
— Правильно. Таким образом, мы установили — прошлое может управлять тобой, но само тебе неподвластно, так?
— Так.
— А как насчет будущего?
— Сэр?
— Может ли прошлое подчинять себе будущее?
— Оно на него влияет, — осторожно ответила девушка.
— Посредством чего?
— Людей.
— Хорошо. Это называется камма — в западной традиции принцип — «Что посеешь, то и пожнешь». Проще говоря — судьба. Твои действия в настоящем предрешают будущее, но сами основываются на твоей интерпретации прошлого опыта.
— Понятно.
— В этом отношении у тебя серьезная проблема.
— Да?
— Да. Однако прежде чем мы продолжим, я попрошу тебя ответить на вопрос личного свойства. Тебе семнадцать лет; ты веришь в Бога? Не столько примитивное понятие, как тот Творец, которого громогласно восхваляет большинство религий адамистов, но, быть может, некую высшую силу, привносящую порядок во вселенную? Отвечай честно, Сиринкс. Я не рассержусь, каким бы ни был твой ответ. Не забудь, из всех эденистов я, вероятно, наиболее склонен к исканиям духа.
— Я верю… я думаю… нет, боюсь, что не верю.
— Приму это за ответ. В нашем роду подобные сомнения распространены.
— Правда?
— Воистину так. Сейчас я кое-что сообщу тебе о тебе самой, сообщу постепенно, а тебя попрошу подвергнуть каждое высказывание скрупулезному логическому анализу.
— Понятно.
— Это воспринимаемая реальность, и ты помещена сюда, чтобы справиться со своей болезнью.
Старик ласково улыбнулся, взмахом руки предлагая девушке продолжить.
— Если я прохожу лечение, моя болезнь не может быть физического плана — мне не потребовалась бы воспринимаемая реальность. Значит, у меня было нечто наподобие нервного срыва, а это — сеанс психотерапии?
При этих словах у нее бешено заколотилось сердце, но торопливо прогоняемая по сосудам кровь почему-то лишь холодила руки.
— Хорошо. Но, Сиринкс, у тебя не было нервного срыва, и твои мыслительные процессы образцово стройны.
— Тогда почему я здесь?
— Действительно — почему?
— Ох… Внешнее воздействие?
— Да. Крайне неприятные переживания.
— Психотравматический шок.
— Как я уже сказал, твои мыслительные способности впечатляют. Те из нас, кто занимается твоим лечением, блокировали доступ к твоей взрослой памяти, чтобы на эти процессы не оказывала влияния память о шоке. Сейчас ты можешь думать без помех, но в этом состоянии твой интеллект не может функционировать на полную мощность.
Сиринкс широко улыбнулась.
— Хотите сказать, что я вообще-то умнее?
— Я бы сказал — быстрее соображаешь. Но нынешние твои способности для наших целей вполне пригодны.
— А наши цели — это моя психотерапия. Пока моя взрослая память была доступна, я не слушала. Кататония?
— Частично. Твой уход от реальности был вызван тем, что психологи называют психотическим порочным кругом. Те, кто причинил тебе боль, пытались принудить тебя к чему-то невыразимо мерзкому. Ты отказалась — из любви. Все эденисты гордятся твоей стойкостью, но именно это упорство и привело тебя к нынешнему состоянию.
Сиринкс потупилась со смущенной улыбкой.
— Мама всегда говорила, что я упрямица.
— Она была совершенно права.
— Тогда что мне делать сейчас?
— Узреть корень причиненного тебе зла. Шок можно преодолеть; не мгновенно, но как только ты разрешишь себе помнить случившееся, не позволяя ему подмять тебя, как случалось до сих пор, с воспоминаниями и чувствами можно будет справляться постепенно.
— Так вот почему вы говорили о прошлом — чтобы я могла встретить свои воспоминания без страха, потому что они всего лишь воспоминания! Сами по себе они безвредны.
— Великолепно. Сейчас я открою их перед тобой.
Сиринкс напряглась, хотя и понимала, что это глупо, стиснув кулаки и подтянув живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
— Почему тебе тяжело думать?
Она махнула рукой в сторону окна.
— Там. Люди. Я их помню. Правда. Что я тут делаю? Я не помню.
— Внутри никого нет. Не позволяй своему воображению заполнять черноту, Сиринкс. Ты здесь только с одной целью — повидаться со мной.
— Зачем?
— Потому что у меня к тебе есть очень важные вопросы.
— Ко мне?
— Да. Что есть прошлое, Сиринкс?
— Прошлое суть сумма событий, складывающихся в настоящее, которое…
— Стоп. Что есть прошлое?
Девушка пожала плечами. Ей было мучительно стыдно — стоять вот так перед основателем эденизма и не ответить на такой простой вопрос.
— Прошлое есть мера энтропического распада…
— Стоп. В каком году я умер?
— Ох… В 29-м.
Она выдавила облегченную улыбку.
— А в каком году родилась ты?
— В 258-м.
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать.
— И что я есть в тот момент, когда тебе семнадцать?
— Часть множественности Эдена.
— Из чего состоит множественность?
— Из людей.
— Нет. Физически — нет. Из чего она состоит в реальности? Назови мне процесс, связанный со смертью.
— Перенос… О, воспоминания!
— Так что есть прошлое?
— Воспоминания.
Она широко улыбнулась, расправила плечи и ответила формально:
— Прошлое суть память.
— Наконец-то мы продвигаемся вперед. Где то единственное место, в котором твое личное прошлое может обрести форму?
— В моем разуме?
— Хорошо. А в чем смысл жизни?
— В накоплении опыта.
— И это тоже, хотя со своей личной точки зрения добавил бы, что жизни следует быть и восхождением к чистоте и истине. Но в глубине души я остаюсь упрямым старым буддистом даже через столько лет. Поэтому я и не смог отказать твоим психотерапевтам в просьбе поговорить с тобой. Очевидно, я для тебя остаюсь уважаемой персоной.
Губы его дрогнули в улыбке.
— В подобных обстоятельствах с моей стороны помочь в твоем освобождении — это дана, от которой я не мог отказаться.
— Дана?
— В буддизме — дарение, жертва, которая помогает даяка — дающему — на шаг приблизиться к просветлению, позволяя преобразовать его мышление.
— По… понятно.
— Если и вправду так, я буду очень удивлен. Эденизм, похоже, вовсе отошел от религии, чего я, признаться, не предвидел. Однако нынешняя наша проблема гораздо более актуальна. Мы установили, что жизнь есть накопление опыта, а прошлое суть память.
— Да.
— Может ли оно навредить тебе?
— Нет, — гордо ответила она. Очень логичный ответ.
— Ты не права. Если бы так и было, мы не учились бы на ошибках.
— Я учусь на них — да. Но они не причиняют мне вреда.
— Однако прошлое может влиять на тебя. И очень сильно. Полагаю, мы спорим о том, сколько ангелов поместится на острие иглы, но влияние может быть вредоносным.
— Наверное…
— Скажу по-иному: воспоминания могут тревожить тебя.
— Да.
— Хорошо. Как это влияет на твою жизнь?
— Если хватает ума, человек не повторяет уже сделанных ошибок, особенно болезненных.
— Правильно. Таким образом, мы установили — прошлое может управлять тобой, но само тебе неподвластно, так?
— Так.
— А как насчет будущего?
— Сэр?
— Может ли прошлое подчинять себе будущее?
— Оно на него влияет, — осторожно ответила девушка.
— Посредством чего?
— Людей.
— Хорошо. Это называется камма — в западной традиции принцип — «Что посеешь, то и пожнешь». Проще говоря — судьба. Твои действия в настоящем предрешают будущее, но сами основываются на твоей интерпретации прошлого опыта.
— Понятно.
— В этом отношении у тебя серьезная проблема.
— Да?
— Да. Однако прежде чем мы продолжим, я попрошу тебя ответить на вопрос личного свойства. Тебе семнадцать лет; ты веришь в Бога? Не столько примитивное понятие, как тот Творец, которого громогласно восхваляет большинство религий адамистов, но, быть может, некую высшую силу, привносящую порядок во вселенную? Отвечай честно, Сиринкс. Я не рассержусь, каким бы ни был твой ответ. Не забудь, из всех эденистов я, вероятно, наиболее склонен к исканиям духа.
— Я верю… я думаю… нет, боюсь, что не верю.
— Приму это за ответ. В нашем роду подобные сомнения распространены.
— Правда?
— Воистину так. Сейчас я кое-что сообщу тебе о тебе самой, сообщу постепенно, а тебя попрошу подвергнуть каждое высказывание скрупулезному логическому анализу.
— Понятно.
— Это воспринимаемая реальность, и ты помещена сюда, чтобы справиться со своей болезнью.
Старик ласково улыбнулся, взмахом руки предлагая девушке продолжить.
— Если я прохожу лечение, моя болезнь не может быть физического плана — мне не потребовалась бы воспринимаемая реальность. Значит, у меня было нечто наподобие нервного срыва, а это — сеанс психотерапии?
При этих словах у нее бешено заколотилось сердце, но торопливо прогоняемая по сосудам кровь почему-то лишь холодила руки.
— Хорошо. Но, Сиринкс, у тебя не было нервного срыва, и твои мыслительные процессы образцово стройны.
— Тогда почему я здесь?
— Действительно — почему?
— Ох… Внешнее воздействие?
— Да. Крайне неприятные переживания.
— Психотравматический шок.
— Как я уже сказал, твои мыслительные способности впечатляют. Те из нас, кто занимается твоим лечением, блокировали доступ к твоей взрослой памяти, чтобы на эти процессы не оказывала влияния память о шоке. Сейчас ты можешь думать без помех, но в этом состоянии твой интеллект не может функционировать на полную мощность.
Сиринкс широко улыбнулась.
— Хотите сказать, что я вообще-то умнее?
— Я бы сказал — быстрее соображаешь. Но нынешние твои способности для наших целей вполне пригодны.
— А наши цели — это моя психотерапия. Пока моя взрослая память была доступна, я не слушала. Кататония?
— Частично. Твой уход от реальности был вызван тем, что психологи называют психотическим порочным кругом. Те, кто причинил тебе боль, пытались принудить тебя к чему-то невыразимо мерзкому. Ты отказалась — из любви. Все эденисты гордятся твоей стойкостью, но именно это упорство и привело тебя к нынешнему состоянию.
Сиринкс потупилась со смущенной улыбкой.
— Мама всегда говорила, что я упрямица.
— Она была совершенно права.
— Тогда что мне делать сейчас?
— Узреть корень причиненного тебе зла. Шок можно преодолеть; не мгновенно, но как только ты разрешишь себе помнить случившееся, не позволяя ему подмять тебя, как случалось до сих пор, с воспоминаниями и чувствами можно будет справляться постепенно.
— Так вот почему вы говорили о прошлом — чтобы я могла встретить свои воспоминания без страха, потому что они всего лишь воспоминания! Сами по себе они безвредны.
— Великолепно. Сейчас я открою их перед тобой.
Сиринкс напряглась, хотя и понимала, что это глупо, стиснув кулаки и подтянув живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150