— Мы можем вызвать другую ведущую. Кирсти Мак-Шейн.
— Эта сука!!!
— Тогда действуем по графику?
— Я хочу вставить побольше кадров из Памьерса и Шона Уоллеса. Это единственное, что может прояснить зрителям наше положение.
— Уоллес вгонит всех в депрессию. Он все интервью талдычил тебе, что одержимых не победить.
— Именно так. Кадры с Шоном — ключевые. Он сказал то, что нам следует осознать первым делом, чтобы решить проблему.
— А именно?
— Смерть. Все мы умрем, Антонио. Даже ты.
— Нет, Келли, такой уклон я одобрить не могу. Это не лучше, чем церемония Спящего Бога тиратка, которую ты сняла.
— Зря я вам позволила ее вырезать. Никто прежде не знал, что у тиратка есть религия.
— Сейчас не время изучать обычаи ксеноков, — заметил Антонио.
— Келли, кусок с тиратка мы вставим в документальный фильм, попозже, — заметила Кейт. — Сейчас нам надо скомпоновать финальную версию репортажа. До он-лайна сорок минут.
— Хотите меня ублажить — верните все интервью с Шоном.
— Мы вставили половину, — запротестовал Антонио. — Все ключевые фразы остались.
— Черта с два. Слушайте, мы должны объяснить людям, что такое одержание, показать его суть, — воскликнула Келли. — Пока что большинство граждан Конфедерации знакомо только с этим дурацким предупреждением Ассамблеи. Для них это абстракция, чья-то чужая беда. А люди должны понять, что не все так просто и физической безопасности мало, чтобы избавиться от этой проблемы. Мы должны взглянуть и на ее философскую сторону.
Антонио с гримасой схватился за лоб.
— Ты не понял, да? — взвилась Келли. Рука ее взметнулась, указывая на переполненные кошмарными кадрами экраны. — Вы что, не видели ничего? Или не поняли? Вот что надо показать людям! Я могу это сделать. Не Кирсти, дуреха эта, Мак-Шейн. Я там была! И я смогу въяве показать это тем, кто будет смотреть новости.
Антонио покосился на голоэкран, где Пэт Халахан мчался через дымящиеся развалины Памьерса, расстреливая своих чудовищных противников и превращая их в кровавые ошметки.
— Здорово. Это нам и нужно.
Все шло не так, как ожидала Иона. Когда они вошли в ее дом, Джошуа даже не глянул на дверь спальни, не говоря уже о том, чтобы проявлять нетерпение. А ведь прежде бывали времена, когда они не успевали дойти до кровати, прежде чем вся ее юбка оказывалась на талии.
И все же она чувствовала, что виной тому не только пережитое им потрясение. Он был не испуган, а лишь задумчив и встревожен. Для Джошуа — весьма нехарактерное состояние.
Он принял душ, перекусил наскоро и улегся на большой диван. Иона, пристроившись рядом с ним, даже не осмелилась коснуться его руки.
— Может, это из-за той девчонки на Норфолке? - с сомнением подумала она.
— Он пережил тяжелые дни, - ответил Транквиллити. — Следовало ожидать, что он станет вести себя менее бурно.
— Но не так же. Я вижу, что он потрясен, но тут что-то большее!
— Разум человека постоянно взрослеет. И скорость этого взросления определяется внешними факторами. Если после Лалонда он стал ответственней, разве это плохо?
— Смотря чего хочешь. Джошуа был для меня идеальным любовником. Самым… беспроблемным. Обаятельный авантюрист, который никогда не предъявит на меня своих прав.
— Ты, кажется, еще упоминала что-то о сексе.
— И это тоже, верно. Это было прекрасно и совершенно необременительно. Это я его выбрала, помнишь? Что еще нужно женщине, несущей такую ответственность? Он никогда не попытался бы вмешаться в мои обязанности Повелительницы Руин. Политика его не интересует вовсе.
— Муж был бы предпочтительней любовника. Муж, который всегда был бы рядом с тобой.
— Ты мой супруг.
— Ты любишь меня, а я люблю тебя; иначе быть не могло — я породил тебя. Но ты все же человек, и тебе нужен спутник твоего рода. Вспомни о капитанах космоястребов — вот тебе превосходный пример сращения разумов.
— Знаю. Может, я просто ревную?
— Его к той девочке с Норфолка? Ты знаешь, сколько у Джошуа перебывало любовниц?
— Не к ней… — Иона окинула взглядом профиль глядевшего в морское окно Джошуа. — К себе. К той Ионе, что была год назад. Старая история — не знаешь, что ценить, пока не потеряешь.
— Он рядом. Протяни руку. Он нуждается в утешении не меньше тебя.
— Его здесь нет. Он уже не тот Джошуа. Ты видел, как он летает? Когда я смотрела запись Гауры о том пролете через точку Лагранжа, у меня чуть сердце не остановилось. Я и не представляла, насколько он умелый капитан. Как могу я отнять у него это? Он и живет ради космоса, ради того, чтобы летать на «Леди Мак». Помнишь наш с ним последний спор, перед тем как он улетел на Лалонд? Думаю, он был прав. Он достиг своего призвания. Жажда летать впечатана в его гены, как в мои — стремление править. Я не могу отнять у него космос, так же, как он не может отнять у меня тебя.
— По-моему, ты немножко перестаралась с этой метафорой.
— Может быть. Мы были молоды и веселы. И это было прекрасно. Память остается со мной.
— Весело было ему. А ты беременна. Он несет ответственность перед ребенком.
— Да? Мне не кажется, что в наши дни матери нужен здоровенный охотник-собиратель, чтобы не умереть с голоду. А моногамия с увеличением продолжительности жизни становится все более затруднительной. Генинженерия сделала больше, чтобы разрушить старый обычай «покуда смерть не разлучит нас», чем все радикальные движения вместе взятые.
— Разве твое дитя не заслуживает любви?
— Мое дитя будет любимо. Как ты можешь сомневаться в этом?
— Я не подвергаю сомнению твои намерения. Я указываю на практические трудности. В данный момент ты не можешь предоставить ребенку полноценной семьи.
— Это… реакционное понятие.
— Признаюсь, я довожу аргумент до абсурда. Я не склонен к фундаментализму, я лишь пытаюсь направить твои мысли. Все в твоей жизни было предопределено и учтено, кроме этого ребенка. Зачатие — это целиком и полностью результат твоего решения. Я не хочу, чтобы оно оказалось ошибкой. Я слишком тебя люблю.
— У отца были и другие дети.
— Которых передали эденистам, чтобы они могли вырасти в самой большой семье из всех возможных — семье размером с целый мир.
Иона едва не рассмеялась вслух.
— Подумать только — Салдана становятся эденистами! В конце концов мы совершили этот переход. А король Алистер об этом знает?
— Ты уклоняешься от ответа, Иона. Одно дитя Повелителя Руин воспитывается рядом со мной и под моим присмотром — наследник. Остальные — нет. Как родительница ты отвечаешь за будущее своих детей.
— Ты хочешь сказать, что зачав это дитя, я поступила безответственно?
— На этот вопрос отвечать тебе. Ты рассчитывала, что Джошуа останется дома примерным отцом? Даже ты могла бы догадаться, насколько это маловероятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
— Эта сука!!!
— Тогда действуем по графику?
— Я хочу вставить побольше кадров из Памьерса и Шона Уоллеса. Это единственное, что может прояснить зрителям наше положение.
— Уоллес вгонит всех в депрессию. Он все интервью талдычил тебе, что одержимых не победить.
— Именно так. Кадры с Шоном — ключевые. Он сказал то, что нам следует осознать первым делом, чтобы решить проблему.
— А именно?
— Смерть. Все мы умрем, Антонио. Даже ты.
— Нет, Келли, такой уклон я одобрить не могу. Это не лучше, чем церемония Спящего Бога тиратка, которую ты сняла.
— Зря я вам позволила ее вырезать. Никто прежде не знал, что у тиратка есть религия.
— Сейчас не время изучать обычаи ксеноков, — заметил Антонио.
— Келли, кусок с тиратка мы вставим в документальный фильм, попозже, — заметила Кейт. — Сейчас нам надо скомпоновать финальную версию репортажа. До он-лайна сорок минут.
— Хотите меня ублажить — верните все интервью с Шоном.
— Мы вставили половину, — запротестовал Антонио. — Все ключевые фразы остались.
— Черта с два. Слушайте, мы должны объяснить людям, что такое одержание, показать его суть, — воскликнула Келли. — Пока что большинство граждан Конфедерации знакомо только с этим дурацким предупреждением Ассамблеи. Для них это абстракция, чья-то чужая беда. А люди должны понять, что не все так просто и физической безопасности мало, чтобы избавиться от этой проблемы. Мы должны взглянуть и на ее философскую сторону.
Антонио с гримасой схватился за лоб.
— Ты не понял, да? — взвилась Келли. Рука ее взметнулась, указывая на переполненные кошмарными кадрами экраны. — Вы что, не видели ничего? Или не поняли? Вот что надо показать людям! Я могу это сделать. Не Кирсти, дуреха эта, Мак-Шейн. Я там была! И я смогу въяве показать это тем, кто будет смотреть новости.
Антонио покосился на голоэкран, где Пэт Халахан мчался через дымящиеся развалины Памьерса, расстреливая своих чудовищных противников и превращая их в кровавые ошметки.
— Здорово. Это нам и нужно.
Все шло не так, как ожидала Иона. Когда они вошли в ее дом, Джошуа даже не глянул на дверь спальни, не говоря уже о том, чтобы проявлять нетерпение. А ведь прежде бывали времена, когда они не успевали дойти до кровати, прежде чем вся ее юбка оказывалась на талии.
И все же она чувствовала, что виной тому не только пережитое им потрясение. Он был не испуган, а лишь задумчив и встревожен. Для Джошуа — весьма нехарактерное состояние.
Он принял душ, перекусил наскоро и улегся на большой диван. Иона, пристроившись рядом с ним, даже не осмелилась коснуться его руки.
— Может, это из-за той девчонки на Норфолке? - с сомнением подумала она.
— Он пережил тяжелые дни, - ответил Транквиллити. — Следовало ожидать, что он станет вести себя менее бурно.
— Но не так же. Я вижу, что он потрясен, но тут что-то большее!
— Разум человека постоянно взрослеет. И скорость этого взросления определяется внешними факторами. Если после Лалонда он стал ответственней, разве это плохо?
— Смотря чего хочешь. Джошуа был для меня идеальным любовником. Самым… беспроблемным. Обаятельный авантюрист, который никогда не предъявит на меня своих прав.
— Ты, кажется, еще упоминала что-то о сексе.
— И это тоже, верно. Это было прекрасно и совершенно необременительно. Это я его выбрала, помнишь? Что еще нужно женщине, несущей такую ответственность? Он никогда не попытался бы вмешаться в мои обязанности Повелительницы Руин. Политика его не интересует вовсе.
— Муж был бы предпочтительней любовника. Муж, который всегда был бы рядом с тобой.
— Ты мой супруг.
— Ты любишь меня, а я люблю тебя; иначе быть не могло — я породил тебя. Но ты все же человек, и тебе нужен спутник твоего рода. Вспомни о капитанах космоястребов — вот тебе превосходный пример сращения разумов.
— Знаю. Может, я просто ревную?
— Его к той девочке с Норфолка? Ты знаешь, сколько у Джошуа перебывало любовниц?
— Не к ней… — Иона окинула взглядом профиль глядевшего в морское окно Джошуа. — К себе. К той Ионе, что была год назад. Старая история — не знаешь, что ценить, пока не потеряешь.
— Он рядом. Протяни руку. Он нуждается в утешении не меньше тебя.
— Его здесь нет. Он уже не тот Джошуа. Ты видел, как он летает? Когда я смотрела запись Гауры о том пролете через точку Лагранжа, у меня чуть сердце не остановилось. Я и не представляла, насколько он умелый капитан. Как могу я отнять у него это? Он и живет ради космоса, ради того, чтобы летать на «Леди Мак». Помнишь наш с ним последний спор, перед тем как он улетел на Лалонд? Думаю, он был прав. Он достиг своего призвания. Жажда летать впечатана в его гены, как в мои — стремление править. Я не могу отнять у него космос, так же, как он не может отнять у меня тебя.
— По-моему, ты немножко перестаралась с этой метафорой.
— Может быть. Мы были молоды и веселы. И это было прекрасно. Память остается со мной.
— Весело было ему. А ты беременна. Он несет ответственность перед ребенком.
— Да? Мне не кажется, что в наши дни матери нужен здоровенный охотник-собиратель, чтобы не умереть с голоду. А моногамия с увеличением продолжительности жизни становится все более затруднительной. Генинженерия сделала больше, чтобы разрушить старый обычай «покуда смерть не разлучит нас», чем все радикальные движения вместе взятые.
— Разве твое дитя не заслуживает любви?
— Мое дитя будет любимо. Как ты можешь сомневаться в этом?
— Я не подвергаю сомнению твои намерения. Я указываю на практические трудности. В данный момент ты не можешь предоставить ребенку полноценной семьи.
— Это… реакционное понятие.
— Признаюсь, я довожу аргумент до абсурда. Я не склонен к фундаментализму, я лишь пытаюсь направить твои мысли. Все в твоей жизни было предопределено и учтено, кроме этого ребенка. Зачатие — это целиком и полностью результат твоего решения. Я не хочу, чтобы оно оказалось ошибкой. Я слишком тебя люблю.
— У отца были и другие дети.
— Которых передали эденистам, чтобы они могли вырасти в самой большой семье из всех возможных — семье размером с целый мир.
Иона едва не рассмеялась вслух.
— Подумать только — Салдана становятся эденистами! В конце концов мы совершили этот переход. А король Алистер об этом знает?
— Ты уклоняешься от ответа, Иона. Одно дитя Повелителя Руин воспитывается рядом со мной и под моим присмотром — наследник. Остальные — нет. Как родительница ты отвечаешь за будущее своих детей.
— Ты хочешь сказать, что зачав это дитя, я поступила безответственно?
— На этот вопрос отвечать тебе. Ты рассчитывала, что Джошуа останется дома примерным отцом? Даже ты могла бы догадаться, насколько это маловероятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150