— Посмотри на сову, — сказал Вин Цит Чон. — Скажи мне ее имя.
Сова моргнула и расправила крылья. Девушка вглядывалась в пестрый узор охряных и бурых перьев, и те потекли вдруг водой, становясь полночно-синими и лиловыми.
— «Энон»! — вскрикнула она. И остров Перник обрушился на нее лавиной, заставив Сиринкс испуганно вцепиться в перила.
— Не надо, Сиринкс, — попросил «Энон». Вплетенный в эти простые слова поток тоски и отчаяния был так силен, что глаза девушки обожгли слезы. — Не бросай меня снова.
— Никогда. Никогда больше, любимый.
Все тело ее трепетало, откликаясь на прихлынувшие воспоминания многих прошедших лет. И последнее, врезавшееся в память, прежде чем мерзко пахнущая тьма поглотила ее, самое яркое — пыточная и ее палачи.
— Сиринкс?
— Я здесь, — дрожащим голосом уверила она космоястреба. — Я в порядке, я не уйду.
— Ты спасла меня от них.
— Как я могла поступить иначе?
— Я люблю тебя.
— А я тебя.
— Я был прав, — промолвил Вин Цит Чон.
Подняв глаза, Сиринкс увидала на лице старика мягкую улыбку. Разбежавшиеся по лицу морщинки делали его еще древней.
— Сэр?
— Сделав то, что я совершил столетия назад. Открыв людям таящиеся в них любовь и горечь. Только это позволяет нам смиряться с тем, что мы есть. Ты живое доказательство тому, Сиринкс. Благодарю тебя за это. Теперь открой глаза.
— Они открыты.
Он театрально вздохнул.
— Какая зануда. Тогда закрой!
Сиринкс открыла глаза и увидела над собой небесно-голубой потолок. Темные пятна по краям поля зрения сгустились и превратились в три озабоченных склонившихся над ней лица.
— Привет, мам, — прошептала она. Говорить было тяжело, и все тело ныло, точно затянутое в тесный комбинезон. Афина заплакала.
В редакторской было пятнадцать голоэкранов, выстроившихся вдоль стены шеренгой. Все они работали, и разнообразие выведенных на них образов впечатляло — от вида на Амариск с тысячекилометровой высоты с клубами алых туч, растекающимися вверх по течению притоков Джулиффа, до чудовищно жаркой космической битвы над Лалондом, от разгрома наемников Резы Мейлина при деревне Памьерс до стайки возбужденных ребятишек, выбегающих из деревенского дома навстречу подъезжающему вездеходу на воздушной подушке.
Из пятерых собравшихся за редакторским столом четверо взирали на экраны с тем нервозным энтузиазмом, который неизменно отличает зрителей действительно масштабных катастроф, в которых страдания отдельных людей затмевает общая зрелищность происходящего. Затесавшаяся среди коллег Келли поглядывала на свою работу с отстраненностью, которой была обязана в основном запущенной через нейросеть программе-транквилизатору.
— Больше резать нечего, — запротестовала Кейт Элвин, старший редактор отдела новостей.
— Мне не нравится, — заметил Антонио Уайтлок, глава отделения «Коллинз» на Транквиллити, бюрократ с шестидесятилетним стажем, пробравшийся наверх из отдела экономических новостей. Для Транквиллити — почти идеальный начальник, но с молодыми вольными репортерами вроде Келли Тиррел отношения у него не складывались. Репортаж с Лалонда перепугал его до безъязычия. — Невозможно пускать новости на три часа.
— Яйца отрасти! — огрызнулась Келли. — Три часа — это только самые сливки.
— Которые сливать пора, — пробурчал Антонио себе под нос, покосившись на новую капризную суперзвезду агентства. Ее бритый череп выглядел на удивление пугающе, а история с беднягой Гарфилдом Лунде разнеслась по всей конторе. Маркетинговый отдел вечно жаловался на использование нестандартных отличительных черт. Когда Антонио пытался вспомнить ту симпатичную, женственную особу, что месяц назад представляла утренний блок новостей, ему начинало казаться, что одержимые все же добрались до Транквиллити.
— Баланс великолепный, — заметила Кейт. — Мы включили основные вехи проваленной миссии и даже намек на хэппи-энд — спасательную операцию. Это было просто гениально, Келли.
— Ну спасибо. Я бы никогда не отправилась с Хорстом и наемниками на ту ферму, если бы из этого нельзя было сделать репортаж.
Сарказм Келли отскакивал от редактора, как от стенки горох; в отличие от Антонио, Кейт сама когда-то была репортером, и ей нередко приходилось снимать под огнем.
— Этот вариант соответствует обеим нашим корпоративным целям, Антонио. Во-первых, слухи бурлят с момента возвращения «Леди Макбет», нашему отделу маркетинга даже не надо рекламировать новостной блок. Сегодня нас будет смотреть весь Транквиллити. У меня есть данные, что все время репортажа Келли наши конкуренты будут гнать повторы «мыла». А как только наши слушатели возьмут доступ, оторваться они не смогут. Мы даем им не просто мультисенсорные картинки с войны — мы рассказываем им историю. Это всегда цепляет. Наши расценки на рекламу в этом блоке составят полмиллиона фьюзеодолларов за тридцать секунд.
— На одну передачу, — проворчал Антонио.
— Не на одну, в том-то и прелесть. Конечно, сегодняшнюю передачу все запишут. Но Келли привезла клипов на тридцать шесть часов, плюс к тому у нас есть записи со внешних сенсоров «Леди Макбет» с той секунды, как они вошли в систему Лалонда. Мы еще месяц сможем доить эту тему — интервью со специалистами, документальные фильмы, анализы текущего положения вещей. Мы победили в войне за рейтинги на ближайший год, и обошлось нам это дешево.
— Дешево?! Ты знаешь, сколько мы выложили этому долбаному «Лагранжу» Калверту за записи с сенсоров?
— Дешево, — повторила Кейт. — Только сегодняшний показ окупит все. А с правами на бессистемное распространение мы учетверим доходы группы «Коллинз».
— Если мы сможем куда-то передать программу, — заметил Антонио.
— Конечно, сможем. Ты брал доступ к указу о запрете на гражданские рейсы? Черноястребы могут, не покидая планетарной зоны выхода, датавизировать копию в наши местные конторы. Капитанам придется приплатить, но немного, потому что они и так теряют доход, сидя на причальных уступах. Это сработает. Мы все после этого засядем в головном офисе.
— Что «после этого»? — поинтересовалась Келли.
— Брось, Келли. — Кейт стиснула ее плечо. — Мы знаем, что тебе пришлось тяжело, мы все видели. Но карантин не позволит одержимым распространиться, и теперь, когда мы знаем, что случилось, силы безопасности смогут сдерживать их, если они все же прорвутся. На Лалонде они победили, потому что планета попалась отсталая.
— Ну конечно. — Келли держалась исключительно на программных стимуляторах. В голове у нее звенел поглотитель токсинов усталости. — Теперь, когда мы все поняли, спасти галактику — плевое дело. В конце концов, мы боремся всего лишь с покойниками.
— Келли, если ты не сдюжишь, так и говори, — бросил Антонио и выложил свой козырь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150