Хэнк с изумлением на него посмотрел. Он и не подозревал, что в этом ущербном теле мог таиться столь мощный оратор. Но неизмеримо больше поражало то, что Хью выступил с речью столь критической, такой острой социальной направленности, что его могли расстрелять прямо на месте. В этом случае услуга “партнеру и другу” оказалась бы воистину медвежьей. Однако Хью старался как мог, вместо того чтобы незаметно отстояться в сторонке.
О чем думал Король, оставалось загадкой.
Он молчал, почесывая заросшую щетиной щеку, и созерцал лысого коротышку. В монаршем взгляде было что-то от смекалки мясника, изучающего свиную тушу.
— Таким образом, — продолжил “агент” киллеров, — Хэнк не имел возможности ознакомиться с текстом данного Свода. Это, как вы подметили, господин, не умаляет его вины, но могло бы послужить смягчающим обстоятельством. Я сам был свидетелем того, в каком нелегком положении оказался Таран. Противники и впрямь обложили Подворье. У Хэнка попросту не оставалось другого выбора, как объявить публичную награду. Сделай он все по правилам, и нанятая им пара киллеров, ведь ровно столько можно нанимать, ничем не смогла бы помочь. Врагов Тарана было много больше, а потому они могли дать и соответствующее количество заказов. В этом случае Хэнк не уцелел бы ни при каких обстоятельствах… — Хью выдержал паузу, купаясь во всеобщем внимании. — Поэтому у Тарана оставался единственный шанс. Его противники не ответили тем же, потому как опасались Вашего гнева, о повелитель… Знали, что правда не на их стороне.
Коротышка умолк, обводя окружающих торжествующим взглядом. Что-то подобное, видимо, испытывали выдающиеся адвокаты, произнося в зале суда хрестоматийные речи. Ожидали, что присяжные изойдут в экстазе и рукоплесканиях, судья же, спустившись со своего почетного места, персонально избавит обвиняемых от наручников.
Но никому из всех этих адвокатов, судя по всему, не доводилось иметь дело с правителем Клоповника.
Король, перестав хрустеть щетиной, уселся прямо.
— Ты говорил разумные вещи, признаю, — сказал он. — Тем не менее, наряду с нарушением Свода Хэнк Таран совершил хладнокровное убийство. Он лично отнял жизнь у одного из тех людей, за поимку которых и назначил награду. Это, как мне видится, напрасная, жестокая и непростительная ошибка. Родичи убитого требуют крови.
У Тарана все внутри похолодело. Он ждал, что Король вспомнит об этом. Однако каяться поздно — дело уже сделано. Не следовало убивать того ублюдка. Хэнк еще тогда это чувствовал и все-таки не смог одолеть собственный гнев. Не следовало удивляться, что теперь “родичи требуют крови”. Они поступили куда умнее самого Тарана.
— Что можешь сказать в свое оправдание, Хэнк Таран? — спросил Король с кривой ухмылкой.
Хью искоса поглядел на “партнера и друга”. Как специалист, он еще тогда не советовал убивать пленных ни при каких обстоятельствах. “Лучше требовать выкуп, — говорил он, осушая одну кружку пива за другой. — Руки у тебя останутся чисты, а у их семей не найдется причин для вендетты…” Но честь старого гладиатора не знала компромиссов.
Именно поэтому Таран сказал то, что сказал:
— Если вы считаете, что я достоин смерти, так тому и быть.
Хью, Шило, Хмырь, Нож, Топор, Кастет и Дубина уставились на него так, будто он заговорил по-китайски.
Король серьезно кивнул. Затем вновь принялся за щетину.
Автоматчики заметно напряглись.
— Секунд очку, господин Король, — раздалось откуда-то сбоку.
Все обернулись на голос. “Монарху” для этого пришлось выгнуть шею под неудобным углом. Но причиной недовольства, что выступило на небритом лице, послужила не судорога. Там, в тени, по-прежнему стоял гангстер Череп.
Король убедился в этом с таким кислым лицом, какое бывает лишь у серьезно больных людей, время от времени забывающих о своем недуге, но вскоре с неизбежностью вновь вспоминающих о нем. Череп был такой болячкой для многих.
И, судя по всему, для самого Короля.
Больше Череп ничего не сказал. Всего три слова— “Секундочку, господин Король” — словно он обращался к официанту в занюханном кабачке. Но правитель Клоповника, похоже, понял и так.
— Да, — неохотно согласился “монарх”. — Я кое-что забыл. Полагаю, лишено смысла представлять вам господина Черепа, нашего гостя из презренного Гетто. До меня дошли слухи о твоем, Таран, конфликте с этим самым господином. Это тайное — на сей момент — противостояние грозит перерасти в настоящую войну, причем последствия могут оказаться гораздо серьезнее, нежели те, о которых мы так долго толковали… — Правитель изобразил грозный взгляд. — Принимая во внимание это обстоятельство, я решил вмешаться. Так мне следовало поступить с самого начала, когда ты еще начинал выслушивать обвинения в мошенничестве и грабеже…
Король помолчал.
Вместе с ним — остальные.
Хью думал о том, что он круглый дурак, если ввязался во всю эту передрягу.
Хмырь пытался уловить смысл путаной речи Короля.
Горбун Шило прикидывал, вернут ли ему арсенал, когда они отправятся в обратный путь.
Нож, Топор, Кастет и Дубина — в разных вариациях — гадали о том, успеет ли кто-нибудь из них достать охранников и завладеть хотя бы одним автоматом. К сожалению, ни один не умел читать мысли. Иначе все четверо узнали бы, что, когда наступит подходящий момент для атаки, они попросту собьют друг друга с ног.
Хэнк Таран думал о том, что план Черепа наконец приобрел хрустальную ясность. Гангстер рассчитывал на то, что Король, возмущенный прегрешениями Хэнка, мнимыми и действительными, придет в бешенство и прикажет расстрелять неугодного “подданного”. В этом случае Череп так или иначе заполучил бы то, из-за чего затевался весь сыр-бор. А если правитель окажется не так скор на расправу, можно встрять в разговор и пробормотать что-нибудь наподобие “Секунд очку, господин Король…”.
Тарану показалось, что он начал понимать, в чем тут дело. Оно, как ни странно, в самой природе “должности” Короля. Авторитет, могущество и власть правителя имели некий символический, почти абстрактный характер. Никто не осмеливался перечить Королю, потому что так было НЕ ПРИНЯТО.
Более того, об этом не смели и ПОМЫСЛИТЬ.
Но сейчас Хэнк убеждался в том, что власть и могущество “монарха” всего лишь автоматы в руках десятка-двух крепких парней. Возможно, еще пары искусных убийц.
Король был чем-то вроде атрибута, тайным символом Клоповника. Если ему будет грозить какая-то опасность ИЗВНЕ, на защиту Короля поднимется не одна тысяча “клопов”. Так предполагалось. Но что случилось бы на самом деле, если бы жизни и, что более важно, традиционному переходу власти от Короля к наследнику всерьез стала бы угрожать влиятельная, могущественная, многочисленная и прекрасно организованная группировка из Гетто, — этого сказать не мог бы никто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96