Но ненадолго. Беспокойство все нарастало во мне, и в конце концов я проснулся. Поднялся с измятой кровати, поправил одеяла и вышел в коридор.
Серое утро предвещало скорый дождь. В Доме было тихо, даже, по-моему, слишком тихо. Я заглянул в Комнату Легенд, но Вальрона там не было. Коврики для сидения, смятые, лежали в беспорядке, как будто Дом покидали в страшной спешке. Странно. Я вернулся в коридор и еще раз внимательно осмотрел все вокруг. «И точно, торопились. Интересно, куда?»
Из окна было видно, что на крыльце валяются деревянные мечи и копья. Я собрал их, чтобы не намокли, и отнес в оружейную. Честно говоря, явился я сюда не только из добрых намерений, втайне надеясь застать Транда и узнать, что же происходит, но горгуля в оружейной не было. Выходит, придется разбираться самому. Я не сомневался, что происшедшее (или происходящее?) каким-то образом касается и меня. Вот только каким?
Снаружи оказалось прохладно и немного ветрено. Тучи на быстро сереющем небе плавно передвигались, собираясь над Хэнналом. «Будет-таки дождь», — отстранение подумал я и вернулся в Дом за плащом. Потом, уже с плащом, накинутым на плечи, направился к воротам городка. «Может быть, у них сегодня какой-нибудь всенародный праздник? Но если праздник, то почему так тихо?» И верно, рядом со стенами Хэннала не было слышно ни звука из тех, что обычны в любом поселении. Только громко, невероятно дерзко на фоне общей тишины стрекотали кузнечики. Непохоже на праздник. «Ну уж стражники-то, по крайней мере, должны знать…»
В это время я как раз подошел к небольшим, изрядно потрепанным временем створкам ворот и понял, что стражники-то, может, и знают, но для того, чтобы что-нибудь спросить, придется их искать. Караулка пустовала, только задумчиво поскрипывала незапертая дверь да тараканы, завидев меня, шарахнулись прочь от надкусанной кем-то лепешки. Карты («Все-таки они играли в карты») вздрогнули — сквозняк — и слетели под стол.
Я ступил на пустынные улицы городка, и одновременно с этим первые капли дождя упали на мостовую. В районах бедноты всегда полно народу: толпятся, галдят. Да что там — я ведь прекрасно помнил «экскурсию», устроенную мне Апплтом. Но сейчас, кроме меня, на улицах не было ни души. Окна и двери заперты, шторы приспущены. «Видимо, жители не оказались захвачены этим врасплох. Или такое случается не в первый раз». Таццы почти не издавали звуков — так, легкое постукивание, но даже оно в окружающей тишине казалось слишком громким. Я быстро шагал по мостовой, еще толком не представляя себе, куда именно хочу попасть. Все время чудилось, что где-то сзади, за спиной, из проулков, скалясь, выглядывают чьи-то лица и горящие глаза злобно щурятся, глядя мне вслед.
Улица петляла, и за каждым поворотом я подсознательно ожидал увидеть горожан. Поэтому когда наконец увидел, не очень-то и удивился. Они стояли, повернувшись ко мне спинами и завороженно всматриваясь во что-то перед собой. Во что? Я подошел поближе.
Это была Площадь Героев, и там, на Площади, что-то происходило. Я ничего не мог разглядеть: все загораживали рослые фигуры долинщиков. Ближайший из них, схваченный мною за плечо, только недовольным движением стряхнул руку, даже не соизволив обернуться. Ладно.
Я ввинтился в толпу, игнорируя недовольные вскрики, взгляды и прокатившийся по всей Площади шепот. Сначала это скопление пахнувших потом и страхом тел сопротивлялось, но потом неожиданно пропустило меня — и я оказался у самого края пустого пространства. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, в чем дело. Теперь, когда я знал, ответ казался таким простым. Разумеется, настал Срок. И по этой причине на гладких булыжниках мостовой, отполированных до зеркального блеска неумолимым временем, стоял дракон.
Его золотистая чешуя блестела под капельками дождя. Длинные вытянутые челюсти изогнулись в подобии хищной ухмылки, на шее покачивался островерхий роговой воротник лилового цвета. Огромные выпуклые глаза с темно-синими горизонтальными зрачками внимательно изучали противника — молодого долинщика в кольчуге, с массивным шлемом на голове. В правой руке выбранный держал длинный широкий меч, а левую, раненую, прижимал к груди. Сам дракон, конечно же, не носил оружия (если, разумеется, не считать таковым острые когти, каждый размером с кинжал, и сплющенный в вертикальной плоскости хвост).
Долинщик оглянулся по сторонам, умоляющим взглядом обводя толпу, но никто не шелохнулся. Похоже, здесь давно уже привыкли к таким взглядам. Тогда выбранный опустил глаза на раненую руку и вздрогнул, как будто только сейчас окончательно убедился: происходящее — не очередная тренировка. Паренек дико всхлипнул, посмотрел на дракона и успел взмахнуть мечом, заметив правую переднюю лапу противника, которую тот стремительно выбросил вперед.
Дракон тем временем опустил эту конечность и мягким неуловимым движением ударил второй. Кольчуга долинщика на левом боку треснула, хлынула кровь. Паренек неловко пошатнулся, выронил меч и наклонился, чтобы поднять. Сильный удар отшвырнул клинок в сторону, прямо к моим ногам. Следующим движением дракон снес выбранному голову. Кровь, которая забила фонтаном из шеи убитого, тотчас остановилась, стоило твари прошептать какие-то слова. Судя по всему, заклинание.
Но для меня это уже не имело значения. Я знал драконов другими — и на тех, других, никогда бы не посмел поднять оружия. Видимо, что-то сильно переменилось в мире за время моего плена. Впрочем, сейчас я не собирался выяснять, что же именно.
Я медленно наклонился и поднял меч. Рукоять, обмотанная истертой кожей, привычно легла в ладонь, я резким движением стряхнул кровь с клинка и шагнул вперед. Тварь тем временем подхватила тело долинщика и уже укладывала его на шипастую спину. Я шагнул навстречу дракону… и внезапно почувствовал тупой удар в плечо. Потом еще один.
Кинжалы. Они бросали в меня кинжалы!
Я медленно обернулся, чувствуя нарастающую в груди ярость. Ведь то, что я собирался сделать, я хотел сделать для них!
Толпа подалась в мою сторону, как некий одноклеточный организм; многочисленные руки-щупальца подхватили меня и втянули внутрь. Холодящие лезвия ножей вонзались в тело, и я с горьким отчаяньем понял, что проиграл.
Как я устал быть героем, о Боже!
Как я устал обучаться убийству!
Как я устал!.. И никто не поможет — не запретит сердцу яростно биться.
Я не желаю ни славы, ни чести стать навсегда парой строчек на камне.
Я лишь хочу оказаться на месте, чтобы гордиться своими руками, чтобы гордиться трудом своим мирным, чтобы вовек мне не видеть драконов, чтобы, встречаясь с глазами иными, не ожидать боли, смерти и горя, чтобы… Но если, о Боже, но если невыполнимо хотение это, — если нельзя оказаться на месте, если не все доживут до рассвета, — я отдаю тебе жизнь и душу…
Слышишь — о Боже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Серое утро предвещало скорый дождь. В Доме было тихо, даже, по-моему, слишком тихо. Я заглянул в Комнату Легенд, но Вальрона там не было. Коврики для сидения, смятые, лежали в беспорядке, как будто Дом покидали в страшной спешке. Странно. Я вернулся в коридор и еще раз внимательно осмотрел все вокруг. «И точно, торопились. Интересно, куда?»
Из окна было видно, что на крыльце валяются деревянные мечи и копья. Я собрал их, чтобы не намокли, и отнес в оружейную. Честно говоря, явился я сюда не только из добрых намерений, втайне надеясь застать Транда и узнать, что же происходит, но горгуля в оружейной не было. Выходит, придется разбираться самому. Я не сомневался, что происшедшее (или происходящее?) каким-то образом касается и меня. Вот только каким?
Снаружи оказалось прохладно и немного ветрено. Тучи на быстро сереющем небе плавно передвигались, собираясь над Хэнналом. «Будет-таки дождь», — отстранение подумал я и вернулся в Дом за плащом. Потом, уже с плащом, накинутым на плечи, направился к воротам городка. «Может быть, у них сегодня какой-нибудь всенародный праздник? Но если праздник, то почему так тихо?» И верно, рядом со стенами Хэннала не было слышно ни звука из тех, что обычны в любом поселении. Только громко, невероятно дерзко на фоне общей тишины стрекотали кузнечики. Непохоже на праздник. «Ну уж стражники-то, по крайней мере, должны знать…»
В это время я как раз подошел к небольшим, изрядно потрепанным временем створкам ворот и понял, что стражники-то, может, и знают, но для того, чтобы что-нибудь спросить, придется их искать. Караулка пустовала, только задумчиво поскрипывала незапертая дверь да тараканы, завидев меня, шарахнулись прочь от надкусанной кем-то лепешки. Карты («Все-таки они играли в карты») вздрогнули — сквозняк — и слетели под стол.
Я ступил на пустынные улицы городка, и одновременно с этим первые капли дождя упали на мостовую. В районах бедноты всегда полно народу: толпятся, галдят. Да что там — я ведь прекрасно помнил «экскурсию», устроенную мне Апплтом. Но сейчас, кроме меня, на улицах не было ни души. Окна и двери заперты, шторы приспущены. «Видимо, жители не оказались захвачены этим врасплох. Или такое случается не в первый раз». Таццы почти не издавали звуков — так, легкое постукивание, но даже оно в окружающей тишине казалось слишком громким. Я быстро шагал по мостовой, еще толком не представляя себе, куда именно хочу попасть. Все время чудилось, что где-то сзади, за спиной, из проулков, скалясь, выглядывают чьи-то лица и горящие глаза злобно щурятся, глядя мне вслед.
Улица петляла, и за каждым поворотом я подсознательно ожидал увидеть горожан. Поэтому когда наконец увидел, не очень-то и удивился. Они стояли, повернувшись ко мне спинами и завороженно всматриваясь во что-то перед собой. Во что? Я подошел поближе.
Это была Площадь Героев, и там, на Площади, что-то происходило. Я ничего не мог разглядеть: все загораживали рослые фигуры долинщиков. Ближайший из них, схваченный мною за плечо, только недовольным движением стряхнул руку, даже не соизволив обернуться. Ладно.
Я ввинтился в толпу, игнорируя недовольные вскрики, взгляды и прокатившийся по всей Площади шепот. Сначала это скопление пахнувших потом и страхом тел сопротивлялось, но потом неожиданно пропустило меня — и я оказался у самого края пустого пространства. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, в чем дело. Теперь, когда я знал, ответ казался таким простым. Разумеется, настал Срок. И по этой причине на гладких булыжниках мостовой, отполированных до зеркального блеска неумолимым временем, стоял дракон.
Его золотистая чешуя блестела под капельками дождя. Длинные вытянутые челюсти изогнулись в подобии хищной ухмылки, на шее покачивался островерхий роговой воротник лилового цвета. Огромные выпуклые глаза с темно-синими горизонтальными зрачками внимательно изучали противника — молодого долинщика в кольчуге, с массивным шлемом на голове. В правой руке выбранный держал длинный широкий меч, а левую, раненую, прижимал к груди. Сам дракон, конечно же, не носил оружия (если, разумеется, не считать таковым острые когти, каждый размером с кинжал, и сплющенный в вертикальной плоскости хвост).
Долинщик оглянулся по сторонам, умоляющим взглядом обводя толпу, но никто не шелохнулся. Похоже, здесь давно уже привыкли к таким взглядам. Тогда выбранный опустил глаза на раненую руку и вздрогнул, как будто только сейчас окончательно убедился: происходящее — не очередная тренировка. Паренек дико всхлипнул, посмотрел на дракона и успел взмахнуть мечом, заметив правую переднюю лапу противника, которую тот стремительно выбросил вперед.
Дракон тем временем опустил эту конечность и мягким неуловимым движением ударил второй. Кольчуга долинщика на левом боку треснула, хлынула кровь. Паренек неловко пошатнулся, выронил меч и наклонился, чтобы поднять. Сильный удар отшвырнул клинок в сторону, прямо к моим ногам. Следующим движением дракон снес выбранному голову. Кровь, которая забила фонтаном из шеи убитого, тотчас остановилась, стоило твари прошептать какие-то слова. Судя по всему, заклинание.
Но для меня это уже не имело значения. Я знал драконов другими — и на тех, других, никогда бы не посмел поднять оружия. Видимо, что-то сильно переменилось в мире за время моего плена. Впрочем, сейчас я не собирался выяснять, что же именно.
Я медленно наклонился и поднял меч. Рукоять, обмотанная истертой кожей, привычно легла в ладонь, я резким движением стряхнул кровь с клинка и шагнул вперед. Тварь тем временем подхватила тело долинщика и уже укладывала его на шипастую спину. Я шагнул навстречу дракону… и внезапно почувствовал тупой удар в плечо. Потом еще один.
Кинжалы. Они бросали в меня кинжалы!
Я медленно обернулся, чувствуя нарастающую в груди ярость. Ведь то, что я собирался сделать, я хотел сделать для них!
Толпа подалась в мою сторону, как некий одноклеточный организм; многочисленные руки-щупальца подхватили меня и втянули внутрь. Холодящие лезвия ножей вонзались в тело, и я с горьким отчаяньем понял, что проиграл.
Как я устал быть героем, о Боже!
Как я устал обучаться убийству!
Как я устал!.. И никто не поможет — не запретит сердцу яростно биться.
Я не желаю ни славы, ни чести стать навсегда парой строчек на камне.
Я лишь хочу оказаться на месте, чтобы гордиться своими руками, чтобы гордиться трудом своим мирным, чтобы вовек мне не видеть драконов, чтобы, встречаясь с глазами иными, не ожидать боли, смерти и горя, чтобы… Но если, о Боже, но если невыполнимо хотение это, — если нельзя оказаться на месте, если не все доживут до рассвета, — я отдаю тебе жизнь и душу…
Слышишь — о Боже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109