Целились они тщательно, тетивы спускали, только чтобы наверняка попасть. И очень скоро змея стала напоминать гигантскую еловую ветку. Тогда Мнмэрд обменялся взглядом с главарем, обнажил меч (горяне перестали стрелять) и в несколько прыжков оказался рядом с рептилией. Увернувшись от вялого броска, юноша одним ударом отрубил ей голову. Тварь судорожно дернулась, отшвыривая своего убийцу назад, к горянам. Те помогли Мнмэрду подняться, и все они молча стояли, ожидая, пока змея издохнет.
Когда тварь перестала биться в конвульсиях, седой главарь облегченно смахнул выступивший на лбу пот и, закинув за плечо лук, стал деловито осматривать тушу. Он перевернул змеиную голову, извлек из нижней челюсти меч и бросил рукоятью вперед Ренкру. Тот подобрал клинок, вытер его о куртку и вложил в ножны, подходя ближе к нечаянным спасителям. Вожак тем временем перестал вертеть тушу и принялся широким охотничьим ножом свежевать рептилию. Ренкр оглядел чужаков и просто сказал:
— Спасибо.
Седой горянин, не оборачиваясь, хмыкнул:
— Пожалуйста. Надеюсь, теперь ты уверился в том, что единственный путь для тебя — это путь домой?
— Нет. — Ренкр отрицательно покачал головой. — Я на самом деле не могу вернуться, так что пойду дальше вверх. Если позволите — то вместе с вами до тех пор, пока наши дороги не разойдутся.
Вожак оторвал взгляд от полуосвежеванной туши:
— Ты что, изгнанник?
Не желая вдаваться в подробности, парень кивнул:
— Да, можно и так сказать.
— Тем хуже. — Горянин пожал плечами. — Коли хочешь — иди с нами, но у первого же Перехода ты останешься один. Если, конечно, не считать льдистых змей. Думаю, ты уже понял, что они — компания неподходящая. — Вожак обернулся к Мнмэрду и скомандовал: — Помоги снять с нее шкуру. Сходи за факелом, посвети. Кажется, несильно подпорчена, из нее все-таки выйдет чеш.
Молодой горянин охотно поспешил вверх по тропе и вскоре прибежал с факелом в руке. Встал рядом с седым, так, чтобы тому было и светло, и удобно.
— А что такое чеш? — поинтересовался Ренкр.
Вожак охотно объяснил, ни на миг не отрываясь от работы:
— Здесь, в горах, жизнь сложнее, чем в долине. И для того, чтобы было удобнее передвигаться по скользким тропам, мы шьем из шкур льдистых змей специальную одежду — чеши. Если ты обратил внимание, все мы одеты в них.
И в самом деле; одежда горян: куртки, штаны, некоторое подобие долинских таццов, — была сшита из кожи змеи, покрытой сверху маленькими острыми чешуйками. Скользить в такой одежде невозможно — чешуйки непременно зацепились бы за лед и затормозили скольжение. Как и на живой змее, чешуйки на чеше меняли свой цвет в зависимости от окружающих оттенков.
— Кстати, — добавил вожак, пряча нож и сворачивая с помощью Мнмэрда кровоточащую и дурно пахнущую шкуру, — меня зовут Одмассэн.
К тому времени три остальных горянина уже ушли куда-то вверх по тропинке, оставив у туши только своего предводителя, Мнмэрда да Ренкра, так что знакомство с другими спасителями откладывалось на потом. Когда все необходимое со шкурой змеи было проделано, Одмассэн поднял вымазанный в вязкой голубоватой жидкости рулон и предложил долинщику:
— Что же, парень, если хочешь, пойдем к нашему костру. — И стал подниматься вслед за ушедшими, абсолютно не интересуясь, пойдет ли Ренкр за ним или же останется у туши. А может, абсолютно уверенный в том, что ему больше некуда деться?..
Впрочем, поскольку это на самом деле было так, долинщик в последний раз взглянул на место сражения и последовал за Одмассэном и Мнмэрдом.
Оказалось, свой лагерь горяне разбили неподалеку. Видимо, именно это и спасло Ренкру жизнь — звуки сражения долетели сюда и привлекли внимание воинов. Весь привал состоял из широкобокой палатки да небольшого костерка, разведенного в глубокой яме естественного происхождения. У огня уже сидели два горянина, насаживавшие на вертел добычу — недавно пойманное аппетитного вида насекомое. Еще один готовил стойки для вертела, устанавливая их у костра. Одмассэн положил добычу рядом с палаткой, но все-таки достаточно далеко, чтобы запах не досаждал людям. Потом он вошел внутрь и вскоре вернулся, направляясь к Ренкру с какой-то фляжкой в руках. На ходу вожак развинтил ее и протянул парню:
— Хлебни-ка этого.
Ренкр автоматически взял в руки массивную, обшитую мягкой шкурой фляжку и сделал глоток. Жидкость оказалась горькой и сладкой одновременно. Она лавиной обрушилась в организм, и Ренкр буквально почувствовал, как напиток странствует по телу. Потом жидкость прибыла в место назначения, желудок содрогнулся от неожиданности и попытался отторгнуть необычный продукт. Поздно. Жидкость уже проникла в организм, и сонливость мягким влажным покрывалом опустилась на долинщика. Он стал медленно оседать прямо на тропу и, чувствуя, как заботливые руки Одмассэна подхватывают его, успел только удивленно подумать: «Неужели отравили?»
Бездна ворвалась в него и воцарилась, хохоча на все голоса.
Нет разницы в том, где живет человек:
в зеленой долине иль в снежных горах.
Он чувствует равно любовь, зло и страх, он слышит подобно дыхание рек.
И он одинаково любит детей и неотличим, когда лечит родных, он равно хохочет от шуток смешных и равно скорбит от обид и потерь.
И помнить, и помнить бы надобно всем, что так же похожа пролитая кровь, не важно — от ревности иль за любовь, того ль, кому — сто, иль того, кому — семь.
И видевший слезы, он вам подтвердит, что нету различий меж ними совсем.
…И так же венчает могилу гранит, и так же труп — труп, и боль — болью звенит везде.
Не забыть бы об этом нам всем!
3
Никогда ни в каких случаях не надо отчаиваться. Надеяться и действовать — вот наша обязанность в несчастии.
Борис Пастернак
Было жарко. Очень жарко. Ренкр даже удивился: с чего бы это мать вдруг стала расходовать дрова? До зимы еще далеко; денег у них, конечно, хватает, но все равно — такая расточительность ничем не оправданна. Потом он решил, что, наверное, заснул в Комнате Легенд, — и испугался. А испугавшись, открыл глаза. Ренкр не был ни дома, ни в Комнате Легенд, хотя, Создатель, лучше бы оказаться там, чем… Чем где? Этого он не знал. Ему вспомнилось все, что произошло с ним, каждая мелочь вплоть до горько-сладкого питья, так неосторожно им попробованного. «Что же было дальше-то?!» А судя по низкому каменному потолку, нависшему над головой, по толстой теплой шкуре, укрывавшей Ренкра с головы до пят, по еще одной шкуре, занавешивавшей вход в пещеру, дальше точно что-то было. В любом случае, лежа в кровати, многого не навыясняешь. Ренкр отвернул край шкуры в сторону и сел на каменном ложе, устланном мягкой (но не слишком) тканью.
Пещера была небольшой: десять на десять шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Когда тварь перестала биться в конвульсиях, седой главарь облегченно смахнул выступивший на лбу пот и, закинув за плечо лук, стал деловито осматривать тушу. Он перевернул змеиную голову, извлек из нижней челюсти меч и бросил рукоятью вперед Ренкру. Тот подобрал клинок, вытер его о куртку и вложил в ножны, подходя ближе к нечаянным спасителям. Вожак тем временем перестал вертеть тушу и принялся широким охотничьим ножом свежевать рептилию. Ренкр оглядел чужаков и просто сказал:
— Спасибо.
Седой горянин, не оборачиваясь, хмыкнул:
— Пожалуйста. Надеюсь, теперь ты уверился в том, что единственный путь для тебя — это путь домой?
— Нет. — Ренкр отрицательно покачал головой. — Я на самом деле не могу вернуться, так что пойду дальше вверх. Если позволите — то вместе с вами до тех пор, пока наши дороги не разойдутся.
Вожак оторвал взгляд от полуосвежеванной туши:
— Ты что, изгнанник?
Не желая вдаваться в подробности, парень кивнул:
— Да, можно и так сказать.
— Тем хуже. — Горянин пожал плечами. — Коли хочешь — иди с нами, но у первого же Перехода ты останешься один. Если, конечно, не считать льдистых змей. Думаю, ты уже понял, что они — компания неподходящая. — Вожак обернулся к Мнмэрду и скомандовал: — Помоги снять с нее шкуру. Сходи за факелом, посвети. Кажется, несильно подпорчена, из нее все-таки выйдет чеш.
Молодой горянин охотно поспешил вверх по тропе и вскоре прибежал с факелом в руке. Встал рядом с седым, так, чтобы тому было и светло, и удобно.
— А что такое чеш? — поинтересовался Ренкр.
Вожак охотно объяснил, ни на миг не отрываясь от работы:
— Здесь, в горах, жизнь сложнее, чем в долине. И для того, чтобы было удобнее передвигаться по скользким тропам, мы шьем из шкур льдистых змей специальную одежду — чеши. Если ты обратил внимание, все мы одеты в них.
И в самом деле; одежда горян: куртки, штаны, некоторое подобие долинских таццов, — была сшита из кожи змеи, покрытой сверху маленькими острыми чешуйками. Скользить в такой одежде невозможно — чешуйки непременно зацепились бы за лед и затормозили скольжение. Как и на живой змее, чешуйки на чеше меняли свой цвет в зависимости от окружающих оттенков.
— Кстати, — добавил вожак, пряча нож и сворачивая с помощью Мнмэрда кровоточащую и дурно пахнущую шкуру, — меня зовут Одмассэн.
К тому времени три остальных горянина уже ушли куда-то вверх по тропинке, оставив у туши только своего предводителя, Мнмэрда да Ренкра, так что знакомство с другими спасителями откладывалось на потом. Когда все необходимое со шкурой змеи было проделано, Одмассэн поднял вымазанный в вязкой голубоватой жидкости рулон и предложил долинщику:
— Что же, парень, если хочешь, пойдем к нашему костру. — И стал подниматься вслед за ушедшими, абсолютно не интересуясь, пойдет ли Ренкр за ним или же останется у туши. А может, абсолютно уверенный в том, что ему больше некуда деться?..
Впрочем, поскольку это на самом деле было так, долинщик в последний раз взглянул на место сражения и последовал за Одмассэном и Мнмэрдом.
Оказалось, свой лагерь горяне разбили неподалеку. Видимо, именно это и спасло Ренкру жизнь — звуки сражения долетели сюда и привлекли внимание воинов. Весь привал состоял из широкобокой палатки да небольшого костерка, разведенного в глубокой яме естественного происхождения. У огня уже сидели два горянина, насаживавшие на вертел добычу — недавно пойманное аппетитного вида насекомое. Еще один готовил стойки для вертела, устанавливая их у костра. Одмассэн положил добычу рядом с палаткой, но все-таки достаточно далеко, чтобы запах не досаждал людям. Потом он вошел внутрь и вскоре вернулся, направляясь к Ренкру с какой-то фляжкой в руках. На ходу вожак развинтил ее и протянул парню:
— Хлебни-ка этого.
Ренкр автоматически взял в руки массивную, обшитую мягкой шкурой фляжку и сделал глоток. Жидкость оказалась горькой и сладкой одновременно. Она лавиной обрушилась в организм, и Ренкр буквально почувствовал, как напиток странствует по телу. Потом жидкость прибыла в место назначения, желудок содрогнулся от неожиданности и попытался отторгнуть необычный продукт. Поздно. Жидкость уже проникла в организм, и сонливость мягким влажным покрывалом опустилась на долинщика. Он стал медленно оседать прямо на тропу и, чувствуя, как заботливые руки Одмассэна подхватывают его, успел только удивленно подумать: «Неужели отравили?»
Бездна ворвалась в него и воцарилась, хохоча на все голоса.
Нет разницы в том, где живет человек:
в зеленой долине иль в снежных горах.
Он чувствует равно любовь, зло и страх, он слышит подобно дыхание рек.
И он одинаково любит детей и неотличим, когда лечит родных, он равно хохочет от шуток смешных и равно скорбит от обид и потерь.
И помнить, и помнить бы надобно всем, что так же похожа пролитая кровь, не важно — от ревности иль за любовь, того ль, кому — сто, иль того, кому — семь.
И видевший слезы, он вам подтвердит, что нету различий меж ними совсем.
…И так же венчает могилу гранит, и так же труп — труп, и боль — болью звенит везде.
Не забыть бы об этом нам всем!
3
Никогда ни в каких случаях не надо отчаиваться. Надеяться и действовать — вот наша обязанность в несчастии.
Борис Пастернак
Было жарко. Очень жарко. Ренкр даже удивился: с чего бы это мать вдруг стала расходовать дрова? До зимы еще далеко; денег у них, конечно, хватает, но все равно — такая расточительность ничем не оправданна. Потом он решил, что, наверное, заснул в Комнате Легенд, — и испугался. А испугавшись, открыл глаза. Ренкр не был ни дома, ни в Комнате Легенд, хотя, Создатель, лучше бы оказаться там, чем… Чем где? Этого он не знал. Ему вспомнилось все, что произошло с ним, каждая мелочь вплоть до горько-сладкого питья, так неосторожно им попробованного. «Что же было дальше-то?!» А судя по низкому каменному потолку, нависшему над головой, по толстой теплой шкуре, укрывавшей Ренкра с головы до пят, по еще одной шкуре, занавешивавшей вход в пещеру, дальше точно что-то было. В любом случае, лежа в кровати, многого не навыясняешь. Ренкр отвернул край шкуры в сторону и сел на каменном ложе, устланном мягкой (но не слишком) тканью.
Пещера была небольшой: десять на десять шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109