Вы знаете что-то, чего не хотите говорить, не так ли?
- Я не знаю. Но я предполагаю… подозреваю.
Скиннер свирепо погладил лысину. Желваки его прыгали. Он вскинул взгляд на Скалли.
- Агент Скалли! Та вздрогнула.
- Что предполагает и подозревает агент Молдер?
Она затравленно поглядела на напарника. Тот, бледно улыбнувшись, отвернулся.
Не желая ей мешать.
Скалли опять попала между двух огней. И лгать впрямую она никак не могла, и подводить - а в сущности, предавать - Молдера ей никоим образом не хотелось.
- Я не могу знать этого наверняка, - волнуясь и тщательно подбирая слова, начала она, - но у меня создалось впечатление, что агент Молдер подозревает, будто Верной Эфесянин лишь пользуется апокалиптической терминологией и вообще категориями христианской традиции, чтобы быть более понятным пастве. Но на самом деле он готовит ее к коллективному самоубийству совершенно по иным причинам и с иной целью.
- С какой целью?! - потеряв всякое самообладание, проревел Скиннер, уперев руки в бока и широко расставив ноги.
- Не с корыстной, - сказала Скалли.
- Да что тут происходит, черт возьми! Вы будете говорить по существу, или нет?
- Нет, - ответил Молдер.
Скиннер побагровел. Но он не успел ничего сказать. Дверь распахнулась, и вбежал взмыленный, в сбившейся на бок каске офицер поисковиков.
- Мне только что сообщили… - задыхаясь, скороговоркой выпалил он, вытирая вспотевшее лицо. - Верной собрал всех прихожан в молельном зале… Они поют какие-то гимны. Только и слышно: смертию смерть поправ, смертию смерть поправ… Не к добру это. Что-то готовится, ей-богу. Рассел клянется, что, если почувствует угрозу для жизни людей, начнет штурм, и плевать ему на отсутствие повторного ордера.
Скиннер тяжело вздохнул. Вся его бестолковая ярость куда-то вдруг испарилась, и стало видно, что он просто насмерть устал. Вот так бы сразу, почти мстительно подумала Скалли. Очень правильно говорят, кажется, в России: взрыв не грянет - генерал не перекрестится.
- Наверное, вы хотите поехать туда? - негромко спросил Скиннер.
- Да, - сказал Молдер.
- Езжайте, - сказал Скиннер.
Дворец Семи Звезд 27 ноября, 12:30
- Господь защитит вас от зла! Слушайте все, слушайте все и повинуйтесь! Настал час испытания веры! Отриньте прах мира сего с ваших ног, и Господь защитит ваши души от зла!
В самой просторной комнате бывшей фермы было не протолкнуться. И было нечем дышать. Могучие люди Вернона закрыли все окна и замерли в ожидании, каждый на своем секторе обстрела, с винтовками в руках. Было видно, как в ярдах в семидесяти от Дворца, пригибаясь, медленно и осторожно перемещаются в высокой траве полицейские. Они прекратили поиски и тоже были вооружены. Вдали, у шоссе, виднелись съехавшие к обочине автомобили, истерически полыхавшие мигалками. Словно кто-то жевал эти вспышки, ритмично перекатывая их то за правую щеку, то за левую…
Верной встал на свое место за кафедрой и положил руку на Библию.
- Братья и сестры, - сказал он в мгновенно наступившей тишине. - Не дивитесь, если мир ненавидит вас.
Кто-то шумно, коротко вздохнул, и тут же затих.
- Не дивитесь тому, - сдвинув брови, повторил Верной. - Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти.
Он нашел глаза Мелиссы, стоявшей во втором ряду, с краю, и чуть улыбнулся ей, ободряя.
- Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей.
- Прошу всех собравшихся во Дворце Семи Звезд выходить из помещений по одному! - глухо и неважно доносился откуда-то издали нечеловеческий рев мегафона. - Если через пять минут это не будет сделано, я начинаю штурм! Начинаю отсчет. Раз…
- Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою. И мы должны полагать души свои за братьев.
Двое старших служителей стали быстро, но без кощунственной суеты обносить собравшихся пластмассовыми стаканчиками с розовым питьем. Все было рассчитано и приготовлено заранее.
- Пятьдесят семь! Пятьдесят восемь!
- А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, - как пребывает в том любовь Божия? Дети мои! Станем любить не словом или языком, но делом и истиною!
Могучие люди Вернона слаженно, четко выбили стекла стволами винтовок и первыми открыли огонь. Закричали дети.
- Возлюбленные! - возвысил голос Вер-нон. - Если сердце наше осуждает нас, то паче того осудит Бог, потому что Бог больше сердца нашего и знает все. А если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу, и чего не попросим, получим от него!
Выронив невесомый, пустой стакан, мягко рухнул на деревянный пол первый новопреставленный .
- В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершенен в любви!
Круто развернувшись и визжа тормозами, автомобиль Молдера резко клюнул носом, отшатнулся на рессорах и замер. Молдер и Скалли торопливо выбрались наружу через дверцу, противоположную Дворцу. Согнувшись в три погибели, к ним поспешил старший офицер.
- У вас есть контакт с кем-либо во Дворце? - отрывисто спросила Скалли.
- Если это можно назвать контактом, - ответил офицер, угрюмо кивнув в сторону санитаров, бегом тащивших носилки с раненым к медицинской машине.
Над американским полем снова летали американские пули.
- Прикажите своим людям не стрелять, - сказал Молдер.
- Прекратить огонь! Не стрелять! Не стрелять!
- Что ты еще придумал? - спросила Скалли.
- В Евангелии наверняка очень хорошо объяснено, что я придумал, - кривовато улыбнулся Молдер. - Только я слов не помню. И вспоминать уже некогда. Эфесянин бы тебе складно объяснил.
Он скинул пиджак, чтобы видно было издалека - он без оружия; поднял обе руки и быстро пошел поперек поля ко Дворцу Семи Звезд.
- Молдер! - отчаянно закричала Скалли. - Молдер! Стой! Тебя же убьют!!!
Наверное, не впервой, подумал Молдер - но ни малейшего облегчения эта мысль не доставила. Метелки и стебли сухой травы, шурша, хлестали его по ногам. Из Дворца тоже перестали стрелять, но кто знает - надолго ли? Достаточно одной пули - и… и - что тогда? В животе будто колыхалась и перекатывалась тяжелая, угловатая глыба льда. Молдер шел.
- Верной! - что было сил закричал он, когда до изуродованной пристройками и перестройками старинной фермы, на которой когда-то жила его жена перед Богом, осталось ярдов сорок. - Верной, это неправильно! Всякую жизнь нужно прожить до конца! Слышишь? Мы же люди! Надо каждый путь проходить до конца!!
- Ваш напарник спятил, - сказал, оглянувшись на Скалли, сидящий на корточках и пригнувший голову старший офицер. Скалли глянула на него с ненавистью.
- Просто он говорит с психом на его языке, - пробормотала она сквозь зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
- Я не знаю. Но я предполагаю… подозреваю.
Скиннер свирепо погладил лысину. Желваки его прыгали. Он вскинул взгляд на Скалли.
- Агент Скалли! Та вздрогнула.
- Что предполагает и подозревает агент Молдер?
Она затравленно поглядела на напарника. Тот, бледно улыбнувшись, отвернулся.
Не желая ей мешать.
Скалли опять попала между двух огней. И лгать впрямую она никак не могла, и подводить - а в сущности, предавать - Молдера ей никоим образом не хотелось.
- Я не могу знать этого наверняка, - волнуясь и тщательно подбирая слова, начала она, - но у меня создалось впечатление, что агент Молдер подозревает, будто Верной Эфесянин лишь пользуется апокалиптической терминологией и вообще категориями христианской традиции, чтобы быть более понятным пастве. Но на самом деле он готовит ее к коллективному самоубийству совершенно по иным причинам и с иной целью.
- С какой целью?! - потеряв всякое самообладание, проревел Скиннер, уперев руки в бока и широко расставив ноги.
- Не с корыстной, - сказала Скалли.
- Да что тут происходит, черт возьми! Вы будете говорить по существу, или нет?
- Нет, - ответил Молдер.
Скиннер побагровел. Но он не успел ничего сказать. Дверь распахнулась, и вбежал взмыленный, в сбившейся на бок каске офицер поисковиков.
- Мне только что сообщили… - задыхаясь, скороговоркой выпалил он, вытирая вспотевшее лицо. - Верной собрал всех прихожан в молельном зале… Они поют какие-то гимны. Только и слышно: смертию смерть поправ, смертию смерть поправ… Не к добру это. Что-то готовится, ей-богу. Рассел клянется, что, если почувствует угрозу для жизни людей, начнет штурм, и плевать ему на отсутствие повторного ордера.
Скиннер тяжело вздохнул. Вся его бестолковая ярость куда-то вдруг испарилась, и стало видно, что он просто насмерть устал. Вот так бы сразу, почти мстительно подумала Скалли. Очень правильно говорят, кажется, в России: взрыв не грянет - генерал не перекрестится.
- Наверное, вы хотите поехать туда? - негромко спросил Скиннер.
- Да, - сказал Молдер.
- Езжайте, - сказал Скиннер.
Дворец Семи Звезд 27 ноября, 12:30
- Господь защитит вас от зла! Слушайте все, слушайте все и повинуйтесь! Настал час испытания веры! Отриньте прах мира сего с ваших ног, и Господь защитит ваши души от зла!
В самой просторной комнате бывшей фермы было не протолкнуться. И было нечем дышать. Могучие люди Вернона закрыли все окна и замерли в ожидании, каждый на своем секторе обстрела, с винтовками в руках. Было видно, как в ярдах в семидесяти от Дворца, пригибаясь, медленно и осторожно перемещаются в высокой траве полицейские. Они прекратили поиски и тоже были вооружены. Вдали, у шоссе, виднелись съехавшие к обочине автомобили, истерически полыхавшие мигалками. Словно кто-то жевал эти вспышки, ритмично перекатывая их то за правую щеку, то за левую…
Верной встал на свое место за кафедрой и положил руку на Библию.
- Братья и сестры, - сказал он в мгновенно наступившей тишине. - Не дивитесь, если мир ненавидит вас.
Кто-то шумно, коротко вздохнул, и тут же затих.
- Не дивитесь тому, - сдвинув брови, повторил Верной. - Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти.
Он нашел глаза Мелиссы, стоявшей во втором ряду, с краю, и чуть улыбнулся ей, ободряя.
- Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей.
- Прошу всех собравшихся во Дворце Семи Звезд выходить из помещений по одному! - глухо и неважно доносился откуда-то издали нечеловеческий рев мегафона. - Если через пять минут это не будет сделано, я начинаю штурм! Начинаю отсчет. Раз…
- Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою. И мы должны полагать души свои за братьев.
Двое старших служителей стали быстро, но без кощунственной суеты обносить собравшихся пластмассовыми стаканчиками с розовым питьем. Все было рассчитано и приготовлено заранее.
- Пятьдесят семь! Пятьдесят восемь!
- А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, - как пребывает в том любовь Божия? Дети мои! Станем любить не словом или языком, но делом и истиною!
Могучие люди Вернона слаженно, четко выбили стекла стволами винтовок и первыми открыли огонь. Закричали дети.
- Возлюбленные! - возвысил голос Вер-нон. - Если сердце наше осуждает нас, то паче того осудит Бог, потому что Бог больше сердца нашего и знает все. А если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу, и чего не попросим, получим от него!
Выронив невесомый, пустой стакан, мягко рухнул на деревянный пол первый новопреставленный .
- В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершенен в любви!
Круто развернувшись и визжа тормозами, автомобиль Молдера резко клюнул носом, отшатнулся на рессорах и замер. Молдер и Скалли торопливо выбрались наружу через дверцу, противоположную Дворцу. Согнувшись в три погибели, к ним поспешил старший офицер.
- У вас есть контакт с кем-либо во Дворце? - отрывисто спросила Скалли.
- Если это можно назвать контактом, - ответил офицер, угрюмо кивнув в сторону санитаров, бегом тащивших носилки с раненым к медицинской машине.
Над американским полем снова летали американские пули.
- Прикажите своим людям не стрелять, - сказал Молдер.
- Прекратить огонь! Не стрелять! Не стрелять!
- Что ты еще придумал? - спросила Скалли.
- В Евангелии наверняка очень хорошо объяснено, что я придумал, - кривовато улыбнулся Молдер. - Только я слов не помню. И вспоминать уже некогда. Эфесянин бы тебе складно объяснил.
Он скинул пиджак, чтобы видно было издалека - он без оружия; поднял обе руки и быстро пошел поперек поля ко Дворцу Семи Звезд.
- Молдер! - отчаянно закричала Скалли. - Молдер! Стой! Тебя же убьют!!!
Наверное, не впервой, подумал Молдер - но ни малейшего облегчения эта мысль не доставила. Метелки и стебли сухой травы, шурша, хлестали его по ногам. Из Дворца тоже перестали стрелять, но кто знает - надолго ли? Достаточно одной пули - и… и - что тогда? В животе будто колыхалась и перекатывалась тяжелая, угловатая глыба льда. Молдер шел.
- Верной! - что было сил закричал он, когда до изуродованной пристройками и перестройками старинной фермы, на которой когда-то жила его жена перед Богом, осталось ярдов сорок. - Верной, это неправильно! Всякую жизнь нужно прожить до конца! Слышишь? Мы же люди! Надо каждый путь проходить до конца!!
- Ваш напарник спятил, - сказал, оглянувшись на Скалли, сидящий на корточках и пригнувший голову старший офицер. Скалли глянула на него с ненавистью.
- Просто он говорит с психом на его языке, - пробормотала она сквозь зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14