Я не смогу сделать ничего полезного, если Империя и дальше будет погружаться в хаос.
– Правда, что Карн'Хегет и Базрания потеряны?
– Три провинции, включая Карн'Хегет и половину Базрании, точнее, их бароны заявили, что они больше не являются частью Империи. Их поля сожгли. Их караваны разграбили. Торговцы обходят стороной эти земли, поскольку боятся разбойников. Если я не покончу с этим Айвором, мне придется вернуть эти провинции силой. Начать войну против собственного народа. Гражданскую войну. А в тех землях живут одни из самых старых и уважаемых семейств, которые союзничали с нашим Домом не одно столетие. Если я не сохраню их…
Я ничего не понимал. Александр знал, что я никогда не возражал против господства дерзийцев.
– Но почему ты пришел ко мне? Подобные дела вне…
– Потому что я думал, что это ты!
Мороз прошел у меня по коже, хотя веющий между колонн ветер еще не остыл после знойного дня. Я начал было протестовать, но принц поднял руку:
– Послушай, как описывают Айвора Лукаша освобожденные им заключенные и другие свидетели. Он чуть выше среднего роста, стройный, но очень сильный человек, он движется быстрее молнии. У него длинные черные прямые волосы, золотисто-красная кожа, глубоко посаженные черные глаза. Его меч мелькает повсюду. Он видит то, что еще только должно произойти. Слышит биение сердца, знает горести бедных и разбирается в людях. Он берет справедливо и дает щедро. Он моментально исчезает с глаз и перемещается на огромные расстояния с немыслимой скоростью, словно у него есть крылья.
– Клянусь…
– Теперь ты знаешь, почему я пришел. Чтобы понять. – Он снова замотал головой. Золотая серьга и золотые нити в косе блеснули в свете луны. – Я надеялся, что это неправда Хотя это было бы проще всего. Если бы он оказался тобой, я убедил бы тебя не делать так, потому что не верю, что ты хочешь моей гибели. Но если это не ты, тогда…
– Мой принц! Опасность! Шпионы! – Три черные тени сбежали с холма, сверкнули мечи. Дерзийские воины. Двое встали между Александром и мной, а третий швырнул меня на землю и тяжело вдавил ногой в песок. Я развернул голову, как раз чтобы увидеть, как те двое кидают кого-то к ногам принца. – Это эззариец, мой господин. Нашли за холмом. Мы наткнулись на него, когда он выпустил стрелу в этом направлении. Мы думаем, это один из проклятых бунтовщиков. Пленник сплюнул на землю:
– Если бы я целилась в него, можете быть уверены, я бы попала. И считала бы, что не зря прожила жизнь, если пролила кровь этого дерзийца.
Я стал биться головой о песок и начал изрыгать такие цветистые проклятия, что все разом умолкли. Ну как мир может быть таким нелепым? Это была Фиона.
– Они выбрали женщину… эту девчонку… присматривать за тобой? Следить, словно ты прислужник в Храме Атоса, о котором все знают, что он не в состоянии вытереть себе зад без посторонней помощи? Не могу поверить.
Возмущение Александра, как всегда, было неистово и угрожающе. Я счел разумным не напоминать ему о только что высказанных в мой адрес подозрениях. Которые, без сомнения, окрепли бы, если бы мне не удалось сдержать свой язык и объяснить, что Фиона представляет угрозу только для меня одного. Я рассказал ему, что среди эззарийцев многие не доверяют мне, что я совершил несколько ошибок, сражаясь с демонами, и что мне вообще запретили сражаться. Я рассказал достаточно, чтобы ему стало ясно, почему я понятия не имел о присутствии здесь Фионы и зачем она притащилась вслед за мной на это свидание.
– Тебе не следует беспокоиться.
С тем же успехом я мог бы успокоить шенгара куском пирога. Похоже, его темперамент нисколько не изменился. Он метался вокруг лагерного костра, словно собираясь разорвать на куски моих невидимых соотечественников, осмелившихся заявить, что я недостоин биться с демонами.
– Они вообще видели, кто ты? Они знают, что ты сделал в моей душе, как ты несколько дней дрался с Повелителем Демонов, так что из тебя едва не вытекла вся кровь? Клянусь Атосом… я сам им расскажу! – Он остановился и уставился на Фиону, лежавшую возле огня со связанными ногами и руками. – Или мне просто повесить девчонку и убрать ее с твоего пути? Ты скажешь, что ее сожрал шенгар.
– Нет, мой господин. Эта история никому не понравится. Хотя я ценю великодушное предложение. – Я сдержал усмешку. Его ярость была просто великолепна.
– Она уже должна быть мертва. Совари выпорет того, кто не застрелил покушавшегося на меня убийцу.
– Она не собиралась убивать тебя. При всех ее недостатках Фиона чрезвычайно правдива – Она заявила, что целилась в кролика, и двое солдат отправились искать доказательства. И они найдут их, не потому, что ее стрела была так точна, а потому, что однажды целый кувайский город был сожжен, когда кто-то из жителей выстрелил в дерзийского принца. Я не хотел, чтобы подобное произошло с Эззарией. – Заставь ее поклясться, и ее можно будет отпустить. Я ручаюсь за нее. Прошу тебя, мой господин.
– Лучше бы ты не просил. Не теперь, когда я знаю, как эти твои соотечественники с тобой обошлись – Александр в последний раз гневно сверкнул глазами и ушел, заявив, что должен узнать, почему его люди где-то копаются.
Когда он отошел достаточно далеко, Фиона сердито заговорила:
– Как ты смеешь выгораживать меня перед этим варваром!
– Забавно, что дерзийцы называют варварами нас. – Я присел на корточки рядом с ней и ослабил веревки, впившиеся в ее тонкие запястья. Она не стала использовать мелидду, чтобы облегчить свое положение. – Все, что он сказал, – правда. Тебе повезло, что за твою глупость они не распороли тебе живот и не подвесили на дерево на собственных внутренностях. Возможно, потому, что в округе нет ни одного достаточно высокого дерева, а на низкое вешать неинтересно.
– И ты называешь его другом и при этом говоришь «мой господин»! Ты мне омерзителен.
– Если ты продолжаешь подслушивать не предназначенные для твоих ушей разговоры, я бы посоветовал тебе быть внимательнее и слушать лучше. Ты сможешь кое-что понять. В мире есть вещи, о которых ни ты, ни твои наставники ничего не знаете.
– Одна из них то, как эззариец унижается перед дерзийцем.
– Ты ничего не знаешь об унижении, Фиона. И ты ничего не знаешь об уважении. Я советовал бы тебе иногда выказывать его. Принц не причинит тебе вреда… потому что я просил его об этом. Но его люди могут неверно понять то, что произошло. Из-за твоего ребячества под угрозой окажется вся Эззария. О чем вообще ты думала?
– Лучше тебе просить его убить меня, теперь мне точно есть что рассказать Совету, чтобы тебя признали сумасшедшим.
– Сумасшедшим? Так вот в чем тебя обвинили! – Александр вышел к костру.
Я проклял себя и Фиону за бездумную болтовню. Принц бросил на землю перед Фионой большого кролика, из горла которого торчала стрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Правда, что Карн'Хегет и Базрания потеряны?
– Три провинции, включая Карн'Хегет и половину Базрании, точнее, их бароны заявили, что они больше не являются частью Империи. Их поля сожгли. Их караваны разграбили. Торговцы обходят стороной эти земли, поскольку боятся разбойников. Если я не покончу с этим Айвором, мне придется вернуть эти провинции силой. Начать войну против собственного народа. Гражданскую войну. А в тех землях живут одни из самых старых и уважаемых семейств, которые союзничали с нашим Домом не одно столетие. Если я не сохраню их…
Я ничего не понимал. Александр знал, что я никогда не возражал против господства дерзийцев.
– Но почему ты пришел ко мне? Подобные дела вне…
– Потому что я думал, что это ты!
Мороз прошел у меня по коже, хотя веющий между колонн ветер еще не остыл после знойного дня. Я начал было протестовать, но принц поднял руку:
– Послушай, как описывают Айвора Лукаша освобожденные им заключенные и другие свидетели. Он чуть выше среднего роста, стройный, но очень сильный человек, он движется быстрее молнии. У него длинные черные прямые волосы, золотисто-красная кожа, глубоко посаженные черные глаза. Его меч мелькает повсюду. Он видит то, что еще только должно произойти. Слышит биение сердца, знает горести бедных и разбирается в людях. Он берет справедливо и дает щедро. Он моментально исчезает с глаз и перемещается на огромные расстояния с немыслимой скоростью, словно у него есть крылья.
– Клянусь…
– Теперь ты знаешь, почему я пришел. Чтобы понять. – Он снова замотал головой. Золотая серьга и золотые нити в косе блеснули в свете луны. – Я надеялся, что это неправда Хотя это было бы проще всего. Если бы он оказался тобой, я убедил бы тебя не делать так, потому что не верю, что ты хочешь моей гибели. Но если это не ты, тогда…
– Мой принц! Опасность! Шпионы! – Три черные тени сбежали с холма, сверкнули мечи. Дерзийские воины. Двое встали между Александром и мной, а третий швырнул меня на землю и тяжело вдавил ногой в песок. Я развернул голову, как раз чтобы увидеть, как те двое кидают кого-то к ногам принца. – Это эззариец, мой господин. Нашли за холмом. Мы наткнулись на него, когда он выпустил стрелу в этом направлении. Мы думаем, это один из проклятых бунтовщиков. Пленник сплюнул на землю:
– Если бы я целилась в него, можете быть уверены, я бы попала. И считала бы, что не зря прожила жизнь, если пролила кровь этого дерзийца.
Я стал биться головой о песок и начал изрыгать такие цветистые проклятия, что все разом умолкли. Ну как мир может быть таким нелепым? Это была Фиона.
– Они выбрали женщину… эту девчонку… присматривать за тобой? Следить, словно ты прислужник в Храме Атоса, о котором все знают, что он не в состоянии вытереть себе зад без посторонней помощи? Не могу поверить.
Возмущение Александра, как всегда, было неистово и угрожающе. Я счел разумным не напоминать ему о только что высказанных в мой адрес подозрениях. Которые, без сомнения, окрепли бы, если бы мне не удалось сдержать свой язык и объяснить, что Фиона представляет угрозу только для меня одного. Я рассказал ему, что среди эззарийцев многие не доверяют мне, что я совершил несколько ошибок, сражаясь с демонами, и что мне вообще запретили сражаться. Я рассказал достаточно, чтобы ему стало ясно, почему я понятия не имел о присутствии здесь Фионы и зачем она притащилась вслед за мной на это свидание.
– Тебе не следует беспокоиться.
С тем же успехом я мог бы успокоить шенгара куском пирога. Похоже, его темперамент нисколько не изменился. Он метался вокруг лагерного костра, словно собираясь разорвать на куски моих невидимых соотечественников, осмелившихся заявить, что я недостоин биться с демонами.
– Они вообще видели, кто ты? Они знают, что ты сделал в моей душе, как ты несколько дней дрался с Повелителем Демонов, так что из тебя едва не вытекла вся кровь? Клянусь Атосом… я сам им расскажу! – Он остановился и уставился на Фиону, лежавшую возле огня со связанными ногами и руками. – Или мне просто повесить девчонку и убрать ее с твоего пути? Ты скажешь, что ее сожрал шенгар.
– Нет, мой господин. Эта история никому не понравится. Хотя я ценю великодушное предложение. – Я сдержал усмешку. Его ярость была просто великолепна.
– Она уже должна быть мертва. Совари выпорет того, кто не застрелил покушавшегося на меня убийцу.
– Она не собиралась убивать тебя. При всех ее недостатках Фиона чрезвычайно правдива – Она заявила, что целилась в кролика, и двое солдат отправились искать доказательства. И они найдут их, не потому, что ее стрела была так точна, а потому, что однажды целый кувайский город был сожжен, когда кто-то из жителей выстрелил в дерзийского принца. Я не хотел, чтобы подобное произошло с Эззарией. – Заставь ее поклясться, и ее можно будет отпустить. Я ручаюсь за нее. Прошу тебя, мой господин.
– Лучше бы ты не просил. Не теперь, когда я знаю, как эти твои соотечественники с тобой обошлись – Александр в последний раз гневно сверкнул глазами и ушел, заявив, что должен узнать, почему его люди где-то копаются.
Когда он отошел достаточно далеко, Фиона сердито заговорила:
– Как ты смеешь выгораживать меня перед этим варваром!
– Забавно, что дерзийцы называют варварами нас. – Я присел на корточки рядом с ней и ослабил веревки, впившиеся в ее тонкие запястья. Она не стала использовать мелидду, чтобы облегчить свое положение. – Все, что он сказал, – правда. Тебе повезло, что за твою глупость они не распороли тебе живот и не подвесили на дерево на собственных внутренностях. Возможно, потому, что в округе нет ни одного достаточно высокого дерева, а на низкое вешать неинтересно.
– И ты называешь его другом и при этом говоришь «мой господин»! Ты мне омерзителен.
– Если ты продолжаешь подслушивать не предназначенные для твоих ушей разговоры, я бы посоветовал тебе быть внимательнее и слушать лучше. Ты сможешь кое-что понять. В мире есть вещи, о которых ни ты, ни твои наставники ничего не знаете.
– Одна из них то, как эззариец унижается перед дерзийцем.
– Ты ничего не знаешь об унижении, Фиона. И ты ничего не знаешь об уважении. Я советовал бы тебе иногда выказывать его. Принц не причинит тебе вреда… потому что я просил его об этом. Но его люди могут неверно понять то, что произошло. Из-за твоего ребячества под угрозой окажется вся Эззария. О чем вообще ты думала?
– Лучше тебе просить его убить меня, теперь мне точно есть что рассказать Совету, чтобы тебя признали сумасшедшим.
– Сумасшедшим? Так вот в чем тебя обвинили! – Александр вышел к костру.
Я проклял себя и Фиону за бездумную болтовню. Принц бросил на землю перед Фионой большого кролика, из горла которого торчала стрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103