К нему примешивались еще два запаха: острый аромат можжевеловых ягод и земельный запах черного змеиного корня, который использовался во врачевании. Исанна…
Я задул лампу и на цыпочках подошел к двери, ведущей в спальню. Там было темно, за открытыми окнами мягко шуршал дождь. Исанна лежала на боку, я с облегчением выдохнул, когда положил ладонь на ее щеку и убедился, что она теплая и мягкая. Однако она не спала. Дыхание ее было неровным и напряженным. Я встал на колени перед постелью, убрал с ее лица прядь волос и поцеловал.
– Хорошо ли тебе, любовь моя? – Она ничего не ответила. Я взял ее руку и поцеловал в ладонь, чувствуя, как пульсирует кровь под ее кожей. – Я только скину эти мокрые тряпки и приду к тебе, – произнес я. Она снова промолчала. Я снял с себя мокрую одежду, сложив ее в кучу, и обвязал рану чистой тряпкой. Потом я подошел к моей жене и обнял ее… Ребенка больше не было в ней. – Вердон милосердный!
Думая, что все понял, я уже был готов к слезам, горю и медленному переходу от боли к пониманию. Я прошептал заклинание, зажигая серебряный свет. Иоанна заморгала своими фиолетовыми глазами, словно она только что проснулась, потом провела рукой по моей щеке и улыбнулась.
– Наконец-то ты дома! Я так скучала по тебе. Когда Гарен сказал мне, что будет третья битва, я едва не сгребла в кучу все подушки и одеяла и не пошла в храм, чтобы мы наконец-то могли спать вместе.
– Исанна…
– Что это? – Она села на постели и развязала мою наскоро сооруженную повязку. – Ты не позволил Фионе обработать все как следует. Ты должен был. Не из-за боязни яда демонов, а просто для того, чтобы лучше заживало… к тому же там дождь, и ты совсем замерз.
– Исанна, расскажи мне, что случилось. Кто-то должен был позвать меня. Как они могли оставить тебя одну?
Она соскочила с кровати, зажгла лампу и принесла ящичек, в котором хранила лекарства Я попытался остановить ее, заставить говорить со мной, но она настояла на необходимости обработать рану, повторяя слова врачующего заклинания и очистительной молитвы. Когда с раной было покончено, моя жена кинулась убирать вещи, но я поймал ее за окровавленную руку и остановил.
– Скажи мне, что случилось с нашим ребенком, Исанна. Родился… и умер? Ты должна мне сказать.
Но она только шире раскрыла фиолетовые глаза и посмотрела на меня так, словно я сошел с ума.
– Скажи, тебя не ранили еще и в голову? Какой ребенок?..
– Она ничего не объясняет, Катрин. Она оттолкнула меня, утверждая, что я слишком устал, что я сплю, что, наверное, думаю о Гарене и Гвен и их младенце. Потом наотрез отказалась обсуждать это. Я опасаюсь за ее рассудок. – Я отодвинул от себя чашу с вином, так и не попробовав его. – Скажи, что мне делать. Я никогда не сталкивался с подобным.
Темноволосая молодая женщина в белой ночной рубахе задумчиво постучала пальцами по нижней губе:
– Ты говорил с кем-нибудь об этом?
– Я пытался говорить с Невьей. Она клянется, что за последние три дня не родилось ни одного младенца. Александр как-то сказал мне, что я худший в мире лжец, что у меня бегают глаза и лицо желтеет. Но эти женщины лгут еще более неумело. Даави заявила, что ей не дозволяется обсуждать здоровье королевы с посторонними. Но я не посторонний! Я ее муж! Почему они не хотят сказать мне? Они ведут себя так, словно ребенка никогда не было. – Я помотал головой, стараясь преодолеть душащий меня спазм.
Катрин встала, сложила руки на груди и посмотрела через окно на серое мокрое утро.
– Как ты думаешь, что же произошло на самом деле?
– Думаю, ребенок родился мертвым или родился, а потом умер. Я не знаю. А что я должен думать?
– Наверное, с этого вопроса и следует начать.
Моя голова гудела. Я не ложился спать. После того как Исанна заснула за час до зари, так и не ответив ни на один из моих вопросов, я встал и пошел к Катрин. А теперь Катрин, от которой я надеялся услышать прямой ответ, тоже ходила вокруг да около.
– Ложись у очага, дружище, поспи немного. Ты сойдешь с ума, если не передохнешь. Ответ придет сам, когда ты перестанешь придумывать его.
– Катрин, у моей жены был ребенок или нет? Ответь.
В ее глазах не отразилось ничего, кроме дружеского сочувствия.
– Я не могу ответить на этот вопрос, Сейонн. Но вот что я скажу тебе: она не сумасшедшая. А теперь спи, потом ты пойдешь домой и расскажешь ей, как сильно ты ее любишь. – Она положила руку мне на лоб, и силы окончательно оставили меня.
Разумеется, Катрин оказалась права, как и всегда. Как только мои страхи и горе отступили, давая мне возможность заснуть, я понял, что случилось. Ребенок был мертв независимо от того, дышал он или нет. Наш ребенок родился захваченным демоном.
ГЛАВА 2
Мы, эззарийцы, очень мало знаем о своих корнях. Хотя это и странно для людей, так хорошо знакомых с тайными знаниями и практиками, но у нас нет традиционных историй о предках. Есть лишь мифы о богах и два свитка, написанных почти тысячу лет назад, перед началом войны с демонами. Когда-то давно, еще до создания свитков, мы нашли дорогу в Эззарию, теплую зеленую землю среди холмов, поросших густыми лесами. Эта земля просто сочилась силой, которую мы называем мелидда. И тогда же, в те же далекие времена, мы нашли способ освобождать человеческую душу от влияния демонов.
Свиток рей-киррахов рассказывал о демонах – лишенных души и тела созданиях, незлых по своей природе, но питающихся человеческими страхами и безумием, а также ценящих насильственную смерть. В тексте говорилось, что демоны живут в промерзших насквозь северных землях, туда они и возвращаются, когда мы изгоняем их из тела человека. Если они отказываются уходить, мы убиваем их, но убиваем неохотно, поскольку от этого изменяется мир, – после выброса силы, вызванного их гибелью, равновесие нарушается.
В Пророчестве сказано о необходимости сохранения чистоты, иначе рей-киррахи пойдут за нами по пути наших пороков и слабостей и захватят наши души. В этом свитке пророк по имени Эддос написал о войне перед концом мира и о битве, в которой Воин с Двумя Душами должен будет противостоять Повелителю Демонов. Однако Эддос не упомянул, что Воин с Двумя Душами на самом деле два воина, дерзийский принц и раб: Александр и я. Мы сражались вместе, и мы победили. Пророчество обрывается на предсказании битвы. Обрывается резко и сразу. Что еще было сказано нашим предкам, либо утеряно, либо сознательно уничтожено ими самими?
От древнейших времен осталось два свитка и два предмета: настоящие серебряные кинжалы, способные обращаться за Воротами в любое оружие, и зеркала Латена, овальные кусочки стекла, обессиливающие демона, глядящего на собственное отражение. Все прочие знания были получены нами из личного непростого опыта. Хотя мы не можем объяснить многое в нашей истории, мы точно знаем, что обязаны выполнять свое предназначение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Я задул лампу и на цыпочках подошел к двери, ведущей в спальню. Там было темно, за открытыми окнами мягко шуршал дождь. Исанна лежала на боку, я с облегчением выдохнул, когда положил ладонь на ее щеку и убедился, что она теплая и мягкая. Однако она не спала. Дыхание ее было неровным и напряженным. Я встал на колени перед постелью, убрал с ее лица прядь волос и поцеловал.
– Хорошо ли тебе, любовь моя? – Она ничего не ответила. Я взял ее руку и поцеловал в ладонь, чувствуя, как пульсирует кровь под ее кожей. – Я только скину эти мокрые тряпки и приду к тебе, – произнес я. Она снова промолчала. Я снял с себя мокрую одежду, сложив ее в кучу, и обвязал рану чистой тряпкой. Потом я подошел к моей жене и обнял ее… Ребенка больше не было в ней. – Вердон милосердный!
Думая, что все понял, я уже был готов к слезам, горю и медленному переходу от боли к пониманию. Я прошептал заклинание, зажигая серебряный свет. Иоанна заморгала своими фиолетовыми глазами, словно она только что проснулась, потом провела рукой по моей щеке и улыбнулась.
– Наконец-то ты дома! Я так скучала по тебе. Когда Гарен сказал мне, что будет третья битва, я едва не сгребла в кучу все подушки и одеяла и не пошла в храм, чтобы мы наконец-то могли спать вместе.
– Исанна…
– Что это? – Она села на постели и развязала мою наскоро сооруженную повязку. – Ты не позволил Фионе обработать все как следует. Ты должен был. Не из-за боязни яда демонов, а просто для того, чтобы лучше заживало… к тому же там дождь, и ты совсем замерз.
– Исанна, расскажи мне, что случилось. Кто-то должен был позвать меня. Как они могли оставить тебя одну?
Она соскочила с кровати, зажгла лампу и принесла ящичек, в котором хранила лекарства Я попытался остановить ее, заставить говорить со мной, но она настояла на необходимости обработать рану, повторяя слова врачующего заклинания и очистительной молитвы. Когда с раной было покончено, моя жена кинулась убирать вещи, но я поймал ее за окровавленную руку и остановил.
– Скажи мне, что случилось с нашим ребенком, Исанна. Родился… и умер? Ты должна мне сказать.
Но она только шире раскрыла фиолетовые глаза и посмотрела на меня так, словно я сошел с ума.
– Скажи, тебя не ранили еще и в голову? Какой ребенок?..
– Она ничего не объясняет, Катрин. Она оттолкнула меня, утверждая, что я слишком устал, что я сплю, что, наверное, думаю о Гарене и Гвен и их младенце. Потом наотрез отказалась обсуждать это. Я опасаюсь за ее рассудок. – Я отодвинул от себя чашу с вином, так и не попробовав его. – Скажи, что мне делать. Я никогда не сталкивался с подобным.
Темноволосая молодая женщина в белой ночной рубахе задумчиво постучала пальцами по нижней губе:
– Ты говорил с кем-нибудь об этом?
– Я пытался говорить с Невьей. Она клянется, что за последние три дня не родилось ни одного младенца. Александр как-то сказал мне, что я худший в мире лжец, что у меня бегают глаза и лицо желтеет. Но эти женщины лгут еще более неумело. Даави заявила, что ей не дозволяется обсуждать здоровье королевы с посторонними. Но я не посторонний! Я ее муж! Почему они не хотят сказать мне? Они ведут себя так, словно ребенка никогда не было. – Я помотал головой, стараясь преодолеть душащий меня спазм.
Катрин встала, сложила руки на груди и посмотрела через окно на серое мокрое утро.
– Как ты думаешь, что же произошло на самом деле?
– Думаю, ребенок родился мертвым или родился, а потом умер. Я не знаю. А что я должен думать?
– Наверное, с этого вопроса и следует начать.
Моя голова гудела. Я не ложился спать. После того как Исанна заснула за час до зари, так и не ответив ни на один из моих вопросов, я встал и пошел к Катрин. А теперь Катрин, от которой я надеялся услышать прямой ответ, тоже ходила вокруг да около.
– Ложись у очага, дружище, поспи немного. Ты сойдешь с ума, если не передохнешь. Ответ придет сам, когда ты перестанешь придумывать его.
– Катрин, у моей жены был ребенок или нет? Ответь.
В ее глазах не отразилось ничего, кроме дружеского сочувствия.
– Я не могу ответить на этот вопрос, Сейонн. Но вот что я скажу тебе: она не сумасшедшая. А теперь спи, потом ты пойдешь домой и расскажешь ей, как сильно ты ее любишь. – Она положила руку мне на лоб, и силы окончательно оставили меня.
Разумеется, Катрин оказалась права, как и всегда. Как только мои страхи и горе отступили, давая мне возможность заснуть, я понял, что случилось. Ребенок был мертв независимо от того, дышал он или нет. Наш ребенок родился захваченным демоном.
ГЛАВА 2
Мы, эззарийцы, очень мало знаем о своих корнях. Хотя это и странно для людей, так хорошо знакомых с тайными знаниями и практиками, но у нас нет традиционных историй о предках. Есть лишь мифы о богах и два свитка, написанных почти тысячу лет назад, перед началом войны с демонами. Когда-то давно, еще до создания свитков, мы нашли дорогу в Эззарию, теплую зеленую землю среди холмов, поросших густыми лесами. Эта земля просто сочилась силой, которую мы называем мелидда. И тогда же, в те же далекие времена, мы нашли способ освобождать человеческую душу от влияния демонов.
Свиток рей-киррахов рассказывал о демонах – лишенных души и тела созданиях, незлых по своей природе, но питающихся человеческими страхами и безумием, а также ценящих насильственную смерть. В тексте говорилось, что демоны живут в промерзших насквозь северных землях, туда они и возвращаются, когда мы изгоняем их из тела человека. Если они отказываются уходить, мы убиваем их, но убиваем неохотно, поскольку от этого изменяется мир, – после выброса силы, вызванного их гибелью, равновесие нарушается.
В Пророчестве сказано о необходимости сохранения чистоты, иначе рей-киррахи пойдут за нами по пути наших пороков и слабостей и захватят наши души. В этом свитке пророк по имени Эддос написал о войне перед концом мира и о битве, в которой Воин с Двумя Душами должен будет противостоять Повелителю Демонов. Однако Эддос не упомянул, что Воин с Двумя Душами на самом деле два воина, дерзийский принц и раб: Александр и я. Мы сражались вместе, и мы победили. Пророчество обрывается на предсказании битвы. Обрывается резко и сразу. Что еще было сказано нашим предкам, либо утеряно, либо сознательно уничтожено ими самими?
От древнейших времен осталось два свитка и два предмета: настоящие серебряные кинжалы, способные обращаться за Воротами в любое оружие, и зеркала Латена, овальные кусочки стекла, обессиливающие демона, глядящего на собственное отражение. Все прочие знания были получены нами из личного непростого опыта. Хотя мы не можем объяснить многое в нашей истории, мы точно знаем, что обязаны выполнять свое предназначение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103