Раддоман указал мне на маленькую комнату, перегруженную, как и все покои в замке, мебелью, статуями и безделушками. Расписные тарелки стояли на резных стульях, прислоненных к стенам. Вазы с замороженными цветами на столиках, заваленных медными шкатулками и деревянными чашками, корзинками, бутылками, статуэтками лошадей и собак. Две полированные скамеечки для ног задвинуты под стол, потому что возле кресел, где они могли пригодиться, не было места. Свернутый ковер преграждал дорогу к очагу, поленья и ведерко с углем попали за высокий книжный шкаф в углу комнаты, и до них тоже невозможно было добраться. За шкафчиком со стеклянными полками, заваленными всевозможными зеркалами, щетками для волос и расписными чашками, находилось высокое узкое окно. Снег летел через открытые ставни, покрывая все в комнате белой крошкой. Я нигде не заметил кровати или чего-нибудь похожего на нее.
– Спасибо, Раддоман. Очень хорошо, что ты показал мне дорогу.
– Я делаю, как велит госпожа. – Он засопел и начал превращаться в свинью, особенно неприятную, потому что она была выше меня. – Я не люблю иладдов.
– Я понял. Возможно, мы сможем познакомиться поближе.
Он вздрогнул, и я едва не засмеялся взметнувшейся от него волне скверного запаха.
– Ты мне не нравишься.
– Извини.
– Госпожа велела спросить, не принести ли тебе что-нибудь еще, ведь иладдам нужно столько разных вещей.
– Она очень добра. – Я еще раз оглядел свалку в комнате. – Разве что воды… кувшин воды и таз для мытья… Я был бы очень признателен. Думаю, все остальное я найду здесь.
Демон что-то проворчал и исчез.
Следующий час я расчищал место в углу и складывал из нескольких раскатанных ковров, плоских подушек и свернутых покрывал кровать. Мне очень хотелось заползти под одеяла, согреться и заснуть, но я продолжал обследовать комнату. Большой высокий горшок, похожий на те, в которых купцы держат растительное масло, подойдет в качестве ночной вазы. Я разгребал вещи и двигал мебель, пока мне не удалось протиснуться между шкафами и закрыть ставни. Они неплотно прилегали друг к другу, поэтому попытка избавиться от пронизывающего ветра удалась лишь наполовину. Тогда я раскатал очередной ковер и повесил его на окно. Так-то лучше. Тепла не прибавилось, кровь застывала у меня в жилах, но буря, по крайней мере, осталась снаружи. Хотя мне удалось разобрать подступы к камину и положить туда дрова и трут, оказалось, что разжечь огонь нечем. Я тут же с отчаянием вспомнил, что возвращение моей мелидды было лишь наваждением, и перешел к более практическим вещам.
На стеклянной полке я выбрал для себя гребень, ложку и чашку и еще маленькую красную коробочку с душистым кремом, который, наверное, можно использовать как мыло. И я почувствовал себя почти счастливым, когда сумел обнаружить в плохо сплетенной корзине два заточенных пера и несколько листов плохой бумаги. Я принялся обшаривать все коробки и сундуки, пока не достал бутыль коричневой жидкости, пахнущей апельсинами, но ведущей себя как нормальные чернила. Мне казалось необходимым что-то тут же сделать со своими находками, словно они могли помочь обрести утраченную память.
Я расчистил небольшой столик, заваленный стопками монет, драгоценными камнями, ореховой скорлупой, гвоздями, над которыми возвышался еще один высокий горшок с торчащими из него обрывками струн. Потом притащил подушку и уселся у стола. Осмотрев разложенную передо мной бумагу, я обмакнул перо в пахнущую апельсинами жидкость, немного подумал и медленно и аккуратно вывел: «День 1». Почти нечитаемо. Дрожащие руки испортили все. Четкая коричневая линия извивалась и шла петлями, словно перо держал пьяный. Некоторое время я думал, что еще написать, и наконец добавил: «Валлин увела меня от собак. Демоны плохие актеры». Больше в голову ничего не приходило. Я вытер перо кусочком ткани, оторванной от целого рулона. Потом сложил бумагу, засунул ее в серебряную коробочку и поставил коробочку рядом с самодельной кроватью, ощущая смутное удовлетворение, хотя достижение явно того не стоило.
Когда с этим было покончено, уселся на кровать и уронил голову на руки, надеясь вспомнить хоть что-нибудь. Но прежде чем я успел раскопать какое-нибудь сокровище из глубин хаоса, царившего в голове, вернулся Раддоман. На этот раз он пришел в теле плотного человека с засаленными каштановыми волосами и тощей, выдающейся вперед бородкой. Очень странно, но, хотя демоны так меняют обличья, представая в разных телах или даже в световой оболочке, едва улавливаемой глазом, их удивительно легко узнать. Я никогда не спутал бы Раддомана с Кааратом, или с Валлин и Денасом, или с Вилгором, демоном в багровом плаще, забравшим меня из подземелья. Даже когда они принимали телесное обличье, внешность мало меняла ощущения от их присутствия.
– Вот одежда и эта глупость с водой. Поспеши. Госпожа ждет тебя в своей библиотеке. – Он поставил на пол кувшин с водой и бросил мне охапку черно-красного шелка.
– А где библиотека?
– Проклятый иладд! – зарычал он. – Не сможет найти собственную задницу, если никто не засунет туда его руки. Библиотека госпожи рядом с ее комнатой для отдыха.
Прежде чем я успел вызвать новую вспышку гнева вопросом, где же находится комната для отдыха, Раддоман превратился в грязновато-коричневое свечение, от которого почти визуально исходили злоба и вонь.
– Тебя не должно здесь быть, иладд! Ты и так забрал то, что было нашим, а теперь пришел сюда, словно и это место принадлежит тебе. Я слышал, как ты явился… без оружия… утверждая, что хочешь увидеть и узнать нас. Словно ты один из наших. Словно ты пришел править этой землей. Куда ты отправишь нас, когда заберешь и это место, как забрал предыдущее?
– Что забрал? Не понимаю. Я вовсе не…
Но он не позволил мне договорить, просто швырнул мне пару башмаков и исчез.
Одежда была прекрасна. Серые рейтузы, отделанные черным кантом. Винного цвета шелковая рубаха с большим вырезом и широкими рукавами застегивалась на пуговицы из черных жемчужин. Высокие кожаные башмаки были сшиты из удивительно мягкой кожи. Я умылся так тщательно, насколько это было возможно сделать ледяной водой и кремом из коробочки, потом, как мог, расчесал спутанные волосы. Я говорил себе, что должен выглядеть как можно лучше, стоя перед госпожой. Ведь мое будущее в ее руках. Но на самом деле больше думал об этих руках, чем о своем будущем.
Я затянул шнурки на башмаках и выглянул в серый коридор. Никого не было видно. Сделал шаг… и оказался совсем не в коридоре. Я был в маленькой комнатке с множеством стульев: с высокими спинками, с круглыми спинками, с подлокотниками и без, простых и резных, с подушками и жестких. Комната походила на приемную, где просители могли ожидать аудиенции монарха, но здесь никого не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103