я тонул и выныривал, я оступался, шагал не в ту сторону, но тем не менее находил твердый грунт; я то и дело срывался и все же продвигался вперед; я больше ничего не слышал, я больше ничего не чувствовал, я больше ничего не видел, кроме трех человек там, на соляном валу, двое из которых поджидали меня с ружьями на изготовку.
И вот наконец-то у меня под ногами появилась прочная опора — прочная, широкая опора, правда, тоже соляная, но теперь корка твердо держала меня. Грохнули выстрелы — Богу было угодно, чтобы я остался жив. Я споткнулся и упал — пули просвистели мимо меня. Мое ружье все еще было за плечами; казалось чудом, что я его не потерял; но сейчас я не думал об охотничьем ружье — я бросился со сжатыми кулаками на негодяев. Конечно, они меня не ждали. Проводник удрал; старший из двоих знал, что без проводника он погибнет, и немедленно последовал за ним; я успел схватить только младшего. Но он вырвался и отпрыгнул. Я держался рядом с ним. Страх ослепил его, а меня — гнев. Мы совершенно не замечали, куда заведет нас погоня, — вдруг он испустил леденящий душу крик, и я сейчас же отскочил назад. Он исчез в соленой пене, а я остановился всего лишь в тридцати дюймах от его ужасной могилы.
В этот момент позади меня раздался испуганный вопль.
— Сиди, на помощь, на помощь!
Я обернулся. Как раз на том месте, где я только что уверенно стоял на ногах, Халеф боролся за свою жизнь. Он, правда, провалился, но там, к счастью, сохранилась под водой очень прочная соляная корка. Я подскочил к нему, сорвал ружье и протянул утопающему, а сам распластался по земле.
— Хватайся за ремень!
— Я держу его, сиди! О Аллах-иль-Аллах!
— Выбрось ноги вперед! Я не могу подойти к тебе. Держись крепче.
Он приложил последние силы, чтобы рвануться вверх, я одновременно резко дернул ружье на себя, и нам повезло — Халеф лежал на надежном грунте. Едва переведя дыхание, он встал на колени и вознес молитву Аллаху.
— Сиди, ты ранен?
— Нет. Но скажи мне, Халеф, как ты спасся?
— Я спрыгнул с лошади, как и ты, эфенди. А больше я ничего не помню. Я очухался только тогда, когда повис на краю… Но мы все равно погибли.
— Почему?
— У нас нет проводника. О Садик, друг моей души, да простит меня твой дух за то, что я был виновником твоей смерти! Но я отомщу за тебя, клянусь в этом бородой Пророка! Я отомщу за тебя, если не погибну здесь.
— Ты не умрешь, Халеф.
— Мы погибнем… Мы погибнем от голода и жажды.
— У нас будет проводник.
— Кто?
— Омар, сын Садика.
— Как же он нас здесь найдет?
— Разве ты не слышал, что он пошел в Сефтими и сегодня вернется назад?
— Хотя он и будет возвращаться, но нас он не найдет.
— Найдет. Разве не говорил Садик, что путь в Сефтими на две трети совпадает с дорогой на Фитнасу?
— Счастье для него, если он нас найдет. Иначе он может погибнуть на пройденном нами пути, так как старая тропа затонула, а он об этом не знает.
Решив отдохнуть, мы улеглись рядышком. Солнце палило так сильно, что наши одежды в несколько минут высохли и покрылись твердой коркой — настолько они пропитались солью.
Глава 2
ПЕРЕД СУДОМ
Хотя я и был убежден, что сын убитого проводника придет, но он мог сделать это и не пересекая озеро, а обогнув его. Мы с Халефом ждали в огромном напряжении — со страхом и надеждой. Близился вечер; до заката оставалось два часа; тогда-то мы и смогли различить медленно приближавшуюся к нам с востока фигуру. Наконец и человек нас увидел.
— Это он, — сказал Халеф, приложил руки рупором ко рту и крикнул: — Омар бен Садик, поспеши сюда!
Человек, к которому были обращены эти слова, ускорил шаги и через короткое время уже стоял перед нами. Он узнал друга своего отца.
— Добро пожаловать, Халеф Омар!
— Хаджи Халеф Омар! — поправил Халеф.
— Прости меня! Радость свидания с тобой стала причиной этой ошибки. Ты приходил в Крис к отцу?
— Да.
— Где же он сам? Раз ты здесь, посредине шотта, отец должен быть поблизости.
— Да, он близко, — с суровой торжественностью ответил Халеф.
— Где?
— Омар бен Садик, правоверному подобает быть сильным, когда его отмечает кисмет.
— Говори, Халеф, говори! Случилось несчастье?
— Да. Аллах забрал твоего родителя к праотцам.
Молодой араб молча стоял перед нами, не в силах сказать ни слова. Он с ужасом уставился на говорившего, и его лицо стало смертельно бледным. Наконец он снова обрел дар речи, но очень удивил меня, задав вопрос обо мне:
— Кто этот сиди?
— Это Кара бен Немей, которого я приводил к твоему отцу. Мы шли по пятам двух убийц, ушедших через шотт.
— Мой отец должен был провести вас через шотт?
— Да, он вел нас. Убийцы подкупили Арфу Ракедима и устроили нам здесь засаду. Они убили твоего отца; он и лошади утонули в трясине, а нас спас Аллах.
— Где убийцы?
— Один утонул в рапе, а другой ушел с проводником в Фитнасу.
— Значит, тропа здесь непроходима?
— Да.
— Где утонул мой отец?
— Вон там, в тридцати шагах отсюда.
— Расскажи, как все было!
Халеф принялся описывать происшедшее. Когда он закончил, Омар поднялся.
— Идем же!
Он произнес только одно это, а потом пошел вперед, возвращаясь по той же тропе, откуда только что пришел.
Мы уже преодолели самые трудные участки пути, и неожиданностей можно было не бояться, хотя мы шли весь вечер и всю ночь напролет. Утром мы вышли на берег полуострова Нифзоа и увидели лежащую перед нами Фитнасу.
— Что теперь? — спросил Халеф.
— Следуйте за мной! — ответил Омар.
Это было первое слово, которое я услышал от него со вчерашнего дня. Мы направились к хижине, расположенной ближе всего к берегу. Перед нею сидел старик.
— Селям алейкум! — приветствовал его Омар.
— Алейкум! — отозвался старик.
— Ты Абдулла эль-Хамис, весовщик соли?
— Да.
— Ты видел хабира Арфу Ракедима из Криса?
— Он пришел на рассвете с чужаком.
— Что они делали?
— Хабир отдыхал у меня, а потом пошел на Бир-Рекеб, собираясь оттуда вернуться в Крис. Чужеземец купил у моего сына лошадь и отправился по дороге в Кбилли.
— Благодарю тебя.
Омар молча пошел дальше и привел нас в хижину, где мы поели немного фиников и выпили по чашке мясного бульона. Потом он повел нас дорогой на Бешни, Негуа и Эль-Мансуру, там, расспросив жителей, мы узнали, что идем по пятам преследуемого. От Эль-Мансуры недалеко до крупного оазиса Кбилли, где была тогда резиденция турецкого векиля , который под надзором регента Туниса управлял полуостровом Нифзоа. Здесь же находился десяток приданных векилю солдат.
Прежде всего мы направились в кофейню, где Омар немного отдохнул. Потом он покинул нас, чтобы навести справки, и вернулся только через час.
— Я видел его, — сообщил Омар.
— Где?
— У векиля. Он — гость векиля и очень пышно разодет. Если вы хотите говорить с векилем, то должны идти, потому что как раз сейчас он принимает просителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
И вот наконец-то у меня под ногами появилась прочная опора — прочная, широкая опора, правда, тоже соляная, но теперь корка твердо держала меня. Грохнули выстрелы — Богу было угодно, чтобы я остался жив. Я споткнулся и упал — пули просвистели мимо меня. Мое ружье все еще было за плечами; казалось чудом, что я его не потерял; но сейчас я не думал об охотничьем ружье — я бросился со сжатыми кулаками на негодяев. Конечно, они меня не ждали. Проводник удрал; старший из двоих знал, что без проводника он погибнет, и немедленно последовал за ним; я успел схватить только младшего. Но он вырвался и отпрыгнул. Я держался рядом с ним. Страх ослепил его, а меня — гнев. Мы совершенно не замечали, куда заведет нас погоня, — вдруг он испустил леденящий душу крик, и я сейчас же отскочил назад. Он исчез в соленой пене, а я остановился всего лишь в тридцати дюймах от его ужасной могилы.
В этот момент позади меня раздался испуганный вопль.
— Сиди, на помощь, на помощь!
Я обернулся. Как раз на том месте, где я только что уверенно стоял на ногах, Халеф боролся за свою жизнь. Он, правда, провалился, но там, к счастью, сохранилась под водой очень прочная соляная корка. Я подскочил к нему, сорвал ружье и протянул утопающему, а сам распластался по земле.
— Хватайся за ремень!
— Я держу его, сиди! О Аллах-иль-Аллах!
— Выбрось ноги вперед! Я не могу подойти к тебе. Держись крепче.
Он приложил последние силы, чтобы рвануться вверх, я одновременно резко дернул ружье на себя, и нам повезло — Халеф лежал на надежном грунте. Едва переведя дыхание, он встал на колени и вознес молитву Аллаху.
— Сиди, ты ранен?
— Нет. Но скажи мне, Халеф, как ты спасся?
— Я спрыгнул с лошади, как и ты, эфенди. А больше я ничего не помню. Я очухался только тогда, когда повис на краю… Но мы все равно погибли.
— Почему?
— У нас нет проводника. О Садик, друг моей души, да простит меня твой дух за то, что я был виновником твоей смерти! Но я отомщу за тебя, клянусь в этом бородой Пророка! Я отомщу за тебя, если не погибну здесь.
— Ты не умрешь, Халеф.
— Мы погибнем… Мы погибнем от голода и жажды.
— У нас будет проводник.
— Кто?
— Омар, сын Садика.
— Как же он нас здесь найдет?
— Разве ты не слышал, что он пошел в Сефтими и сегодня вернется назад?
— Хотя он и будет возвращаться, но нас он не найдет.
— Найдет. Разве не говорил Садик, что путь в Сефтими на две трети совпадает с дорогой на Фитнасу?
— Счастье для него, если он нас найдет. Иначе он может погибнуть на пройденном нами пути, так как старая тропа затонула, а он об этом не знает.
Решив отдохнуть, мы улеглись рядышком. Солнце палило так сильно, что наши одежды в несколько минут высохли и покрылись твердой коркой — настолько они пропитались солью.
Глава 2
ПЕРЕД СУДОМ
Хотя я и был убежден, что сын убитого проводника придет, но он мог сделать это и не пересекая озеро, а обогнув его. Мы с Халефом ждали в огромном напряжении — со страхом и надеждой. Близился вечер; до заката оставалось два часа; тогда-то мы и смогли различить медленно приближавшуюся к нам с востока фигуру. Наконец и человек нас увидел.
— Это он, — сказал Халеф, приложил руки рупором ко рту и крикнул: — Омар бен Садик, поспеши сюда!
Человек, к которому были обращены эти слова, ускорил шаги и через короткое время уже стоял перед нами. Он узнал друга своего отца.
— Добро пожаловать, Халеф Омар!
— Хаджи Халеф Омар! — поправил Халеф.
— Прости меня! Радость свидания с тобой стала причиной этой ошибки. Ты приходил в Крис к отцу?
— Да.
— Где же он сам? Раз ты здесь, посредине шотта, отец должен быть поблизости.
— Да, он близко, — с суровой торжественностью ответил Халеф.
— Где?
— Омар бен Садик, правоверному подобает быть сильным, когда его отмечает кисмет.
— Говори, Халеф, говори! Случилось несчастье?
— Да. Аллах забрал твоего родителя к праотцам.
Молодой араб молча стоял перед нами, не в силах сказать ни слова. Он с ужасом уставился на говорившего, и его лицо стало смертельно бледным. Наконец он снова обрел дар речи, но очень удивил меня, задав вопрос обо мне:
— Кто этот сиди?
— Это Кара бен Немей, которого я приводил к твоему отцу. Мы шли по пятам двух убийц, ушедших через шотт.
— Мой отец должен был провести вас через шотт?
— Да, он вел нас. Убийцы подкупили Арфу Ракедима и устроили нам здесь засаду. Они убили твоего отца; он и лошади утонули в трясине, а нас спас Аллах.
— Где убийцы?
— Один утонул в рапе, а другой ушел с проводником в Фитнасу.
— Значит, тропа здесь непроходима?
— Да.
— Где утонул мой отец?
— Вон там, в тридцати шагах отсюда.
— Расскажи, как все было!
Халеф принялся описывать происшедшее. Когда он закончил, Омар поднялся.
— Идем же!
Он произнес только одно это, а потом пошел вперед, возвращаясь по той же тропе, откуда только что пришел.
Мы уже преодолели самые трудные участки пути, и неожиданностей можно было не бояться, хотя мы шли весь вечер и всю ночь напролет. Утром мы вышли на берег полуострова Нифзоа и увидели лежащую перед нами Фитнасу.
— Что теперь? — спросил Халеф.
— Следуйте за мной! — ответил Омар.
Это было первое слово, которое я услышал от него со вчерашнего дня. Мы направились к хижине, расположенной ближе всего к берегу. Перед нею сидел старик.
— Селям алейкум! — приветствовал его Омар.
— Алейкум! — отозвался старик.
— Ты Абдулла эль-Хамис, весовщик соли?
— Да.
— Ты видел хабира Арфу Ракедима из Криса?
— Он пришел на рассвете с чужаком.
— Что они делали?
— Хабир отдыхал у меня, а потом пошел на Бир-Рекеб, собираясь оттуда вернуться в Крис. Чужеземец купил у моего сына лошадь и отправился по дороге в Кбилли.
— Благодарю тебя.
Омар молча пошел дальше и привел нас в хижину, где мы поели немного фиников и выпили по чашке мясного бульона. Потом он повел нас дорогой на Бешни, Негуа и Эль-Мансуру, там, расспросив жителей, мы узнали, что идем по пятам преследуемого. От Эль-Мансуры недалеко до крупного оазиса Кбилли, где была тогда резиденция турецкого векиля , который под надзором регента Туниса управлял полуостровом Нифзоа. Здесь же находился десяток приданных векилю солдат.
Прежде всего мы направились в кофейню, где Омар немного отдохнул. Потом он покинул нас, чтобы навести справки, и вернулся только через час.
— Я видел его, — сообщил Омар.
— Где?
— У векиля. Он — гость векиля и очень пышно разодет. Если вы хотите говорить с векилем, то должны идти, потому что как раз сейчас он принимает просителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103