Тот неожиданно подмигнул. Если бы мне тогда кто-нибудь сказал, что все это сон, я бы поверил, ей-богу!
– Сол, – озадаченно произнес я, потирая лоб, – можно задать вам один вопрос?
– Валяйте.
– В какую такую чертовщину меня угораздило впутаться?
Он вынул из кармана яйцо, прищурившись, посмотрел его на свет…
– Чудесно. Само совершенство. Вы любите яйца?
– Да, – вздохнул я.
– Мне кажется, вам не по себе. Успокойтесь, сейчас я псе объясню. – Старик довольно кивнул, когда я вытащил свой «Салем» и закурил. Сам он давно уже дымил вовсю. – Вам сколько, сорок? Повидали жизнь и думаете, наверное, что вас уже ничем не удивить. Психологам чего только не приходится выслушивать, верно? – Я молча кивнул. – Так вот все это детский сад, сынок. Теперь предстоит играть в высшей лиге.
Любимая спортивная аналогия моего брата. У меня возникло странное чувство, будто старик хорошо знает и Хогана.
Сол улыбнулся и стряхнул пепел на ковер.
– Отлично, док. Итак, слушайте. Через пять минут вы решите, что меня следует запереть, через десять пожалеете, что познакомились со мной, а через пятнадцать так перепугаетесь, что не захотите уходить отсюда. Но прежде всего вам нужно принять решение…
В комнате вдруг стало жарко, а рука, только что державшая яйцо, оказалась пустой. Сол жестом фокусника вынул яйцо изо рта и, улыбаясь, продолжал:
– Вы можете сейчас уйти, унося с собой намять о чудном толстом коротышке с красной птичкой и кучу денег в придачу. Забавный человечек, ничего не значащий разговор – больше ничего. – Яйцо исчезло и снова появилось изо рта. Я невольно рассмеялся. – Или же вы остаетесь. До самого конца. Или то, или другое. Если останетесь, то либо умрете, либо получите шанс изменить мир. Если уйдете, то заберете с собой конверт с десятью тысячами долларов, который я приготовил, и никому ничего не скажете. Никому! – Он стукнул кулаком о подлокотник кресла, подняв облако пыли. Потом встал и подошел ко мне. Я внезапно ощутил страх. – Проглотите язык! Никаких анонимных писем, никаких скандальных мемуаров! Ни слова – ни единой живой душе! Один-единственный намек – и вас убьют… Вот ваш выбор: деньги, смерть или… дверь номер три.
Теперь яйцо каким-то чудесным образом оказалось в руке у меня. Старик улыбнулся:
– Вы не похожи на дурака. А как насчет смелости?
– Об этом не мне судить, – хмыкнул я.
– Вы когда-нибудь пробовали раздавить яйцо в кулаке? А ну-ка давайте! Давите! – скомандовал он. Я вытянул руку и сжал яйцо изо всех сил. Оно не поддавалось. – Есть вещи, которые только выглядят хрупкими, а на самом деле сделаны очень основательно. Из чего сделаны вы, док? Не спешите, поразмыслите хорошенько. Аймиш, сигарету гостю!
Красная молния снова чиркнула рядом с моим ухом. Приземлившись на журнальном столике с разложенными курительными принадлежностями, кардинал ловко подцепил одной лапкой пачку, вытянул клювом одну сигарету и, мигом оказавшись у меня на плече, принялся засовывать ее мне в рот. Сол поднес зажигалку, и я послушно затянулся ненавистным «Кэмелом». Изменить мир, погибнуть или заткнуться навсегда за десять тысяч долларов. Не такой уж плохой выбор.
Яйцо в руке было приятно теплым, будто только что из-под курицы. Все последние месяцы мне не хватало доказательства, чего-нибудь вещественного, осязаемого. И вот… Никогда бы не подумал, что лысый коротышка, красная птица и обычное яйцо способны с такой определенностью склонить чашу весов. Озарение непредсказуемо и приходит разными путями, иногда очень странными. Яблоко, упавшее на голову. Вода, перелившаяся через край ванны. Клайв Льюис поехал на автобусе в зоопарк, а на обратном пути стал христианином. Не знаю, что сыграло главную роль в моем случае – фокус с яйцом, птица-кардинал или же синеватое густое облако дыма, стоявшее в воздухе как после взрыва, но буквально в мгновение ока я осознал, что мой мир никогда не станет прежним. Почему? Трудно сказать. Во всяком случае, страх пришел позже, а в тот момент я ощущал лишь душевный подъем, непонятное ликование, которое можно сравнить разве что с влюбленностью.
– Попробую, – решительно кивнул я.
– Ну что ж, новичкам везет, – рассмеялся Сол.
16
И вот я сидел на кушетке с кардиналом Аймишем на плече и слушал, как хозяин дома раскрывает тайны невероятных пришельцев.
– Холоки не просто делят с нами сны, – начал он. – Они питаются снами. Сосут их как леденцы. Высасывают. Вот почему мы не можем потом ничего вспомнить. Сон съеден – его больше нет! Это для них как наркотик. А что самое страшное для наркомана? Ломка! И вдруг выяснилось, что в определенный момент в будущем сны прекратятся. Совсем. Как телефонный разговор, когда бросают трубку. Они чуть не обделались со страху. Запас сладостей на исходе, что делать? Пришлось в срочном порядке разрабатывать технику физического перемещения, основанную на тех же ментальных скачках, и посылать экспедиции.
– Погодите, можно помедленнее? – Я попытался осмыслить то, что услышал, потом попросил повторить. Все равно непонятно. – Экспедиции? С какой целью?
– Чтобы научиться видеть сны, – объяснил Сол. – Они испробовали все, что могли, но безрезультатно. Где-то к началу века созрела новая идея – создать путем клонирования собственную расу людей. Если не видеть сны самим, то хотя бы иметь каждому своего «сновидца» – вроде домашнего животного – и доить его в свое удовольствие. Однако взятые образцы оказались слишком нежными. Живые особи либо не переживали путешествия, так же как сперма и яйцеклетки, либо не могли привыкнуть к новой среде. Попытки создать гибриды воспринимались как игра, не более. И вдруг родилась Лора… Повторить этот результат так и не удалось. Холоки до сих пор не понимают, как такое могло получиться. Короче, остались они ни с чем. А потом узнали самое страшное…
– Что?
– Нашли своих предков.
– Кого?
– Меня всегда поражало, как это им удается смотреть наши будущие сны, – усмехнулся Сол. – А потом я понял. Все очень просто: холоки сами живут в будущем – нашем будущем! Они путешествуют не в пространстве, а во времени. Понимаете? – Я молча покачал головой. – Они открыли, что живут на той же планете, что и люди! Наши сны должны прекратиться, потому что прекратимся мы, и наша последняя война положит начало эволюции холоков!
– Значит, никакие они не инопланетяне?
– Прямо в точку.
– И все эти разговоры о тарелках…
– Прикрытие. Дымовая завеса. Хорошо поставленная пропаганда. Зачем им нужно, чтобы мы знали правду? Так или иначе, холоки настолько отличаются от нас, что вполне могли бы быть инопланетянами. – Я в ужасе закрыл лицо руками. Старик невесело рассмеялся. – Это еще только начало. Таким образом, приоритеты сменились: теперь уже речь шла не о «леденцах», а о самом существовании их расы, которое напрямую зависит от того, произойдет ли ядерная катастрофа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Сол, – озадаченно произнес я, потирая лоб, – можно задать вам один вопрос?
– Валяйте.
– В какую такую чертовщину меня угораздило впутаться?
Он вынул из кармана яйцо, прищурившись, посмотрел его на свет…
– Чудесно. Само совершенство. Вы любите яйца?
– Да, – вздохнул я.
– Мне кажется, вам не по себе. Успокойтесь, сейчас я псе объясню. – Старик довольно кивнул, когда я вытащил свой «Салем» и закурил. Сам он давно уже дымил вовсю. – Вам сколько, сорок? Повидали жизнь и думаете, наверное, что вас уже ничем не удивить. Психологам чего только не приходится выслушивать, верно? – Я молча кивнул. – Так вот все это детский сад, сынок. Теперь предстоит играть в высшей лиге.
Любимая спортивная аналогия моего брата. У меня возникло странное чувство, будто старик хорошо знает и Хогана.
Сол улыбнулся и стряхнул пепел на ковер.
– Отлично, док. Итак, слушайте. Через пять минут вы решите, что меня следует запереть, через десять пожалеете, что познакомились со мной, а через пятнадцать так перепугаетесь, что не захотите уходить отсюда. Но прежде всего вам нужно принять решение…
В комнате вдруг стало жарко, а рука, только что державшая яйцо, оказалась пустой. Сол жестом фокусника вынул яйцо изо рта и, улыбаясь, продолжал:
– Вы можете сейчас уйти, унося с собой намять о чудном толстом коротышке с красной птичкой и кучу денег в придачу. Забавный человечек, ничего не значащий разговор – больше ничего. – Яйцо исчезло и снова появилось изо рта. Я невольно рассмеялся. – Или же вы остаетесь. До самого конца. Или то, или другое. Если останетесь, то либо умрете, либо получите шанс изменить мир. Если уйдете, то заберете с собой конверт с десятью тысячами долларов, который я приготовил, и никому ничего не скажете. Никому! – Он стукнул кулаком о подлокотник кресла, подняв облако пыли. Потом встал и подошел ко мне. Я внезапно ощутил страх. – Проглотите язык! Никаких анонимных писем, никаких скандальных мемуаров! Ни слова – ни единой живой душе! Один-единственный намек – и вас убьют… Вот ваш выбор: деньги, смерть или… дверь номер три.
Теперь яйцо каким-то чудесным образом оказалось в руке у меня. Старик улыбнулся:
– Вы не похожи на дурака. А как насчет смелости?
– Об этом не мне судить, – хмыкнул я.
– Вы когда-нибудь пробовали раздавить яйцо в кулаке? А ну-ка давайте! Давите! – скомандовал он. Я вытянул руку и сжал яйцо изо всех сил. Оно не поддавалось. – Есть вещи, которые только выглядят хрупкими, а на самом деле сделаны очень основательно. Из чего сделаны вы, док? Не спешите, поразмыслите хорошенько. Аймиш, сигарету гостю!
Красная молния снова чиркнула рядом с моим ухом. Приземлившись на журнальном столике с разложенными курительными принадлежностями, кардинал ловко подцепил одной лапкой пачку, вытянул клювом одну сигарету и, мигом оказавшись у меня на плече, принялся засовывать ее мне в рот. Сол поднес зажигалку, и я послушно затянулся ненавистным «Кэмелом». Изменить мир, погибнуть или заткнуться навсегда за десять тысяч долларов. Не такой уж плохой выбор.
Яйцо в руке было приятно теплым, будто только что из-под курицы. Все последние месяцы мне не хватало доказательства, чего-нибудь вещественного, осязаемого. И вот… Никогда бы не подумал, что лысый коротышка, красная птица и обычное яйцо способны с такой определенностью склонить чашу весов. Озарение непредсказуемо и приходит разными путями, иногда очень странными. Яблоко, упавшее на голову. Вода, перелившаяся через край ванны. Клайв Льюис поехал на автобусе в зоопарк, а на обратном пути стал христианином. Не знаю, что сыграло главную роль в моем случае – фокус с яйцом, птица-кардинал или же синеватое густое облако дыма, стоявшее в воздухе как после взрыва, но буквально в мгновение ока я осознал, что мой мир никогда не станет прежним. Почему? Трудно сказать. Во всяком случае, страх пришел позже, а в тот момент я ощущал лишь душевный подъем, непонятное ликование, которое можно сравнить разве что с влюбленностью.
– Попробую, – решительно кивнул я.
– Ну что ж, новичкам везет, – рассмеялся Сол.
16
И вот я сидел на кушетке с кардиналом Аймишем на плече и слушал, как хозяин дома раскрывает тайны невероятных пришельцев.
– Холоки не просто делят с нами сны, – начал он. – Они питаются снами. Сосут их как леденцы. Высасывают. Вот почему мы не можем потом ничего вспомнить. Сон съеден – его больше нет! Это для них как наркотик. А что самое страшное для наркомана? Ломка! И вдруг выяснилось, что в определенный момент в будущем сны прекратятся. Совсем. Как телефонный разговор, когда бросают трубку. Они чуть не обделались со страху. Запас сладостей на исходе, что делать? Пришлось в срочном порядке разрабатывать технику физического перемещения, основанную на тех же ментальных скачках, и посылать экспедиции.
– Погодите, можно помедленнее? – Я попытался осмыслить то, что услышал, потом попросил повторить. Все равно непонятно. – Экспедиции? С какой целью?
– Чтобы научиться видеть сны, – объяснил Сол. – Они испробовали все, что могли, но безрезультатно. Где-то к началу века созрела новая идея – создать путем клонирования собственную расу людей. Если не видеть сны самим, то хотя бы иметь каждому своего «сновидца» – вроде домашнего животного – и доить его в свое удовольствие. Однако взятые образцы оказались слишком нежными. Живые особи либо не переживали путешествия, так же как сперма и яйцеклетки, либо не могли привыкнуть к новой среде. Попытки создать гибриды воспринимались как игра, не более. И вдруг родилась Лора… Повторить этот результат так и не удалось. Холоки до сих пор не понимают, как такое могло получиться. Короче, остались они ни с чем. А потом узнали самое страшное…
– Что?
– Нашли своих предков.
– Кого?
– Меня всегда поражало, как это им удается смотреть наши будущие сны, – усмехнулся Сол. – А потом я понял. Все очень просто: холоки сами живут в будущем – нашем будущем! Они путешествуют не в пространстве, а во времени. Понимаете? – Я молча покачал головой. – Они открыли, что живут на той же планете, что и люди! Наши сны должны прекратиться, потому что прекратимся мы, и наша последняя война положит начало эволюции холоков!
– Значит, никакие они не инопланетяне?
– Прямо в точку.
– И все эти разговоры о тарелках…
– Прикрытие. Дымовая завеса. Хорошо поставленная пропаганда. Зачем им нужно, чтобы мы знали правду? Так или иначе, холоки настолько отличаются от нас, что вполне могли бы быть инопланетянами. – Я в ужасе закрыл лицо руками. Старик невесело рассмеялся. – Это еще только начало. Таким образом, приоритеты сменились: теперь уже речь шла не о «леденцах», а о самом существовании их расы, которое напрямую зависит от того, произойдет ли ядерная катастрофа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77