– Веревка, – сказала она. – Не забудьте веревку.
18
Джек всю дорогу молился. Пожив немного с нами под одной крышей, он полностью попал под влияние Сола: крестился по каждому поводу, а в нагрудном кармане, рядом с пачкой «Мальборо», носил бутылочку со святой водой. Сол прозвал его «наш домашний сыщик». Я сделал остановку возле универмага. Самое трудное было объяснить услужливому продавцу, какая мне нужна веревка и для чего.
– Ты что так долго? – спросил Джек.
– Понятия не имел, что существует столько сортов веревок, – пожат я плечами.
– Гляди, опоздаем, – буркнул он, глядя на дорогу. Потом покосился на мои дрожащие руки: – Проблемы, док?
– Я даже не знаю, что мы там будем делать.
– Шутишь? Убьем ее, да и все тут.
Это решило дело. Главное было высказано вслух, и на душе сразу стало легче. Тем не менее старое «Я» еще долго продолжало нашептывать мне на ухо всякие благочестивые банальности: «Справедливых войн не бывает! Лишение человека жизни ничем нельзя оправдать. Подумай, смог бы Христос, будь он сейчас с нами, нажать ядерную кнопку? Армия – это школа убийц! Неужели ты забыл собственные слова на призывной комиссии? Помнить, как те напыщенные ветераны пытались сбить тебя, поминая Гитлера и психов-террористов, угрожающих зарезать твоих детей? Или ты просто трус и только поэтому два года драил полы в психушке? Помнишь тот запах застарелой мочи? Ты говорил, что это запах чистой совести, и гордился своей работой санитара, носил ее как медаль. Считал себя человеком, не идущим па компромиссы, задирал нос… А теперь?» Однако голос был далеким, едва слышным, и мне оказалось до смешного легко подавить его.
– Лора сказала, что она очень опасна, – заметил я.
– Я тоже, – мрачно ухмыльнулся Джек.
Мы шли по дорожке к крыльцу – тому самому, под которым я когда-то прятался, доедая праздничный пирог. Небо окрасилось в бледные цвета зимнего заката. Солнечный свет золотил стволы деревьев, было холодно. По просьбе Джека я описал планировку нашего дома. Он стоял довольно далеко от соседских, за участком начинались поля.
Дверь нам открыла Эдриен.
– Салют, парни! Заходите.
Мы с Джеком переглянулись и вошли. Брат сидел на кухне за столом. Эдриен устроилась напротив.
– Кто это? – спросил Хоган.
Я представил Джека, они с Хоганом пожали друг другу руки.
– Л что в сумке? – поинтересовалась Эдриен. Она держалась самоуверенно, даже развязно.
Джек только пожал плечами. Я деланно рассмеялся.
– Эдриен, ты не представляешь, как я удивился, когда Хоган…
– Сказал, что мы любовники?
– Господи, Эди… – начал Хоган.
– Да нет, все в порядке, – остановил я его. – Просто интересно… Подумать только, такое совпадение…
– Правда? – улыбнулась Эдриен. Хоган болезненно поморщился.
– Джонни, я сказал Эди, что ты хочешь забрать какие-то мамины вещи.
Наступила неловкая пауза.
– Да, конечно, – воскликнул я. – Джек, пойдем, это там.
Мы прошли в спальню, и я стал выдвигать ящики и переставлять стулья, стараясь производить побольше шума.
– Успокойся, – шепнул Джек. Сердце у меня в груди и в самом деле выделывало акробатические номера. Все пошло вкривь и вкось. Моя идея напасть сзади и ударить чем-нибудь по затылку теперь никуда не годилась. – Все нормально, док. Будем импровизировать.
– Как твоя голова? – послышался голос Эдриен. Я выглянул из-за двери.
– Что?
– Твоя голова, Джон. Как она? – повторила Эдриен. Она сидела все так же напротив Хогана, держа его руки в своих.
– Нормально, – ответил я. – Уже ведь больше месяца прошло, ты знаешь.
– Знаю.
– Я чуть не спятил, когда он мне сказал, – вмешался Хоган. – Подумать только – вы знакомы!
– Ага, – улыбнулась Эдриен, – подумать только.
Наверное, я один в тот момент мог ощущать враждебность, исходившую от этой миниатюрной девушки. Если Лора временами напоминала мне дикое животное, то Эдриен – хищника, ядовитую змею, обвившуюся кольцами вокруг моего брата. Я не мог спокойно смотреть, как она касается его. Тем не менее, к стыду своему, я решил уйти и предоставить Хогану защищаться самому. Тем бы все и кончилось, если бы не его всегдашняя тупость.
– Джонни, так что ты там говорил насчет Эди? – вдруг выпалил он.
– Ну… вообще-то… – замялся я.
– А что он сказал, сладенький? – невинным голоском осведомилась Эдриен.
– Вроде того, что ты совсем не такая, как я думаю.
Не переставая улыбаться, Эдриен перевела взгляд на меня. Горящий, цепкий – взгляд голодного тигра.
– Как интересно, – протянула она.
– Я… я имел в виду… э-э… нашу профессию – ты же знаешь, в нее идут люди с определенным характером: чувствительные, мягкие… – Я сделал неопределенный жест. – Вот мне и пришло в голову, что ты… Может, я и не прав, но… Хоган… то есть я хочу сказать…
– Да ты весь дрожишь, Джонни, – хищно усмехнулась Эдриен.
Такое жутковатое неестественное веселье мне сотни раз приходилось видеть на лицах пациентов-заключенных: мужчин, творивших чудовищные вещи с женщинами, мальчика, отрезавшего голову собственной матери, женщины, переодевавшейся в мужскую одежду и насиловавшей девочек… чем именно, даже не хочется говорить. Тот же самый взгляд. Потому я и ушел оттуда в свое время, поклявшись, что впредь стану иметь дело только с жертвами. Не могу смотреть в глаза тех, кто питается чужим страхом.
Она сидела, излучая угрозу, и с невинным видом держала за руки моего брата… Я не выдержал. Вспышка гнева мгновенно заглушила страх.
– Эх, пропади оно все пропадом… Джек! – позвал я. – Давай!
– С удовольствием, док! – Мой напарник шагнул в кухню с пистолетом в руке.
– В чем дело? – Хоган вскочил на ноги.
– Сядь! – рявкнул я.
– Еще чего! – огрызнулся он.
– Милый, спаси меня, – жалобно пискнула Эдриен. Хоган, казалось, стал выше ростом.
– Я не знаю, кто твой друг, Джонни, но ему лучше успокоиться!
Пистолет Джека качнулся в его сторону.
– Ты сам сначала успокойся. Ясно же сказано – сидеть! Возможно, тон Джека напомнил Хогану тренерский. Во всяком случае, брат послушно опустился на стул.
– О, Хоган! – с упреком воскликнула Эдриен. Он бросил на меня взгляд, полный ярости.
– А еще говорил, что все в порядке!
Я выдвинул ящик стола и взял длинный нож, которым мать обычно резала мясо. Потом достал из холодильника Упаковку мороженого, вскрыл ее и бросил один брикет на колени Эдриен.
– Ешь!
Лицо женщины странным образом перекосилось – казалось, череп ворочается под тонкой кожей, пытаясь выбраться наружу. Хоган, оцепенев от изумления, смотрел, как его подруга отодрала обертку из фольги, сунула лакомство в рот и проглотила разом, как таблетку.
– Доволен? – усмехнулась она, выплюнув на стол деревянную палочку.
– Еще, – спокойно ответил я, бросая второй брикет. На этот раз она ела не торопясь, с наслаждением, по маленькому кусочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77