Эллис прекрасно и очень уверенно вел машину, словно слившись с ней в единое целое.
Небо быстро затягивали тяжелые облака, отсекавшие последние закатные лучи солнца. Дождь еще не начался, но стальные воды океанского залива уже бурлили и кипели.
Изабел находилась в необычайно приподнятом настроении, словно впитывала часть атмосферной энергии.
– Вам нравятся бури? – неожиданно спросил Эллис.
– Обожаю!
Он улыбнулся своей таинственной улыбкой. Ветер с воем хлестал ее по лицу волосами. Изабел рассмеялась.
– Недаром я до сих пор летаю во сне!
– Вы действительно летаете?
– Постоянно. – Она повернула голову и взглянула на него сквозь вуаль упавших на лицо прядей. – А вы?
– Представьте, и я тоже!
Он чуть сильнее сжал руль, не отрывая взгляда от дороги.
– И вы правы. Путешествие в бурю очень походит на сон с полетом!
Полчаса спустя в ресторане Эллис снял темные очки, сунул в карман пиджака и поднял глаза на Изабел.
Он думал, что знал все об опасных, захватывающих поездках. Столько раз рисковал во снах и наяву, работая на Лоусона, столько раз пускался в огромные финансовые риски в качестве держателя венчурного капитала. Но Эллис также умел защищаться от действительно опасных проблем. Этот урок он усвоил с двенадцати лет. И когда речь шла о близких отношениях любого рода, он был крайне осторожен, стараясь не наделать глупостей. Если нет любви, не будешь и скорбеть о потере, так что лучше не любить.
И вот сегодня он был почти готов послать осторожность ко всем чертям. Потому что нисколько не сомневался, что сидевшая напротив Изабел была самым рискованным и опасным предприятием в его жизни. Останься у него хоть немного здравого смысла, он повернулся бы и немедленно ушел. Но Эллис понимал, что не сделает этого. Он уже сидит в кабине «американских горок», выйти из которой невозможно. Да и не хочется: слишком сильно предчувствие, слишком заманчиво обещание захватывающей дух езды.
И она сегодня настоящая Тангольера. Ее темные волосы поблескивали в приглушенном, интимном освещении. Чувственные изгибы плеч, очерченные льнущей к коже тканью черного платья, в реальности оказались еще более соблазнительными, чем на фото. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы не уставиться на нее во все глаза. Ему хотелось впитать каждую деталь, от ее необыкновенных глаз до теплого голоса и манящего запаха тела.
Дождь полил как раз тогда, когда Эллис остановился на парковке ресторана. Он едва успел поднять верх «мазерати», чтобы вода не залила кожаную обивку. Выскочив из машины, он и Изабел дружно побежали к ресторану.
По какой-то причине оба очень развеселились и, громко смеясь, словно делили какую-то секретную, принадлежавшую только им двоим шутку, вошли в зал.
Ощущение полной близости лишало Эллиса дара речи. Ему ужасно хотелось увести Изабел на берег и заняться любовью на песке, среди ветра и волн, бушующих вокруг. Что-то в ее взгляде подсказывало, что она пошла бы с ним.
Ощущение было такое, словно один из его экстремальных снов неожиданно стал реальным. Только вот во сне Пятого уровня ему никогда не приходилось беседовать с дамой за ужином.
– Кому-нибудь в центре исследования снов было известно, чем занимались вы и старик? – спросил он, когда официант принес большое блюдо с колотым льдом, в котором лежали моллюски.
– Нет.
Изабел, сверкнув медным лаком на ногтях, выжала лимон на гребешки, мидии и устрицы.
– Остальные сотрудники считали отдел анализа снов еще одним примером чудачеств доктора Белведера. Все, разумеется, знали о его странных теориях, но делали вид, будто ничего не замечают, потому что именно он добывал деньги, которыми платил им жалованье.
Эллис положил на тарелку раковину гребешка.
– Они и вас считали чудачкой?
Изабел наморщила нос:
– Думаю, в их глазах я была кем-то вроде офисного амулета. Никто не принимал меня всерьез. Похоже, служащие были уверены, что меня приняли на работу только потому, что доктор Белведер нуждался в личном помощнике для своих исследований. Он был владельцем центра, поэтому и мог делать что хотел.
– С таким отношением окружающих было трудно смириться.
– Да, временами это очень раздражало. – Изабел взяла крошечную вилочку и ловко подцепила моллюска. – Но по большей части моя работа в центре была настоящей мечтой.
– Это почему?
– Благодаря доктору Белведеру я узнала, что не одна в мире. Что не только я способна видеть сновидения Пятого уровня. Это было… – Она поколебалась. – На душе становится легче, когда знаешь, что где-то есть люди, похожие на тебя.
– Я вас понимаю.
– Кроме того, теперь я могла на деле применять свои способности, хотя иногда было очень досадно, что мне не известны ни контекст, ни исход расследования, зато я занималась любимой работой.
– Как я уже говорил, Лоусон нашел нескольких сновидцев Пятого уровня, но не обнаружил ни одного, кто мог бы делать то же, что и вы, – заметил Эллис.
Глаза Изабел за линзами очков слегка расширились.
– Но как ему удается находить экстремальных сновидцев?
– Он финансирует проекты исследования сна в различных институтах по всей стране. Исследователи и объекты исследований считают, что его интересуют неврологические аспекты сна. И в какой-то мере так оно и есть. Но по-настоящему он ищет в данных электроэнцефалограмм определенные характеристики биоэлектрической активности, которые указывали бы на способности впадать в сновидения Пятого уровня.
– И многих он нашел?
– Почти никого.
– А что он делает, когда обнаруживается очередной сновидец Пятого уровня?
– Большинство людей, которых он нашел, теперь работают в «Фрей-Солтер» под его началом.
Изабел ответила странной, сожалеющей улыбкой:
– Я не хочу оказаться в агентстве Лоусона, но, должна признать, один из аспектов тамошней работы весьма соблазнителен.
– Какой именно?
– Возможность встречаться и говорить с другими сновидцами Пятого уровня.
Эллис не сразу понял, что она имеет в виду, а когда сообразил, даже растерялся:
– Вы никогда не разговаривали ни с одним?!
Изабел вытащила очередной гребешок из раковины и сунула в рот.
– Вы – первый.
Эллис уставился на нее, так внезапно и неистово возбужденный, что пришлось поблагодарить небо за низко свисающий край скатерти. В голове не было ни единой связной мысли. Он неотрывно наблюдал за легкими сексуальными движениями ее горла, когда Изабел проглотила моллюска, и отчаянно пытался припомнить, о чем они только что говорили.
– Когда вы впервые стали видеть действительно экстремальные сны? – выдавил он наконец.
– У меня всегда были сны при не полностью выключенном сознании. Но по-настоящему все началось в старших классах.
– Со мной было то же самое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78