Вот и все.
Зоя теребила массивную золотую цепочку, висевшую у нее на шее.
– Правда, что ты был обручен с этой Блисс Уинтерс? – спросила она.
Себастьян промолчал.
– Так это правда?
– Мы были детьми. – Себастьян подумал о том, что несколько месяцев, проведенные рядом с Блисс, были лучшими в его жизни.
– И дети собирались удрать в Рино, чтобы там обвенчаться?
Ради Блисс надо взять себя в руки.
– Все это в прошлом.
– Да уж… наверняка. Слушай, я едва стою на ногах. Давай присядем.
– Да, конечно. Так как, ты сказала, зовут твою журналистку?
– Я об этом не говорила. Но похоже, она на верном пути. Твои детские шашни портят нам все дело. Но станет еще хуже, гораздо хуже. Во всяком случае, я очень этого опасаюсь. А ведь нам и без того досталось, когда умерла та бедняжка…
– Разве не ты сегодня учила меня, что отвечать истеричкам из команды О’Лири? Ты же сама говорила о том, что слова «грех» или «смерть» просто необходимы для создания приличного имиджа в прессе?
Зоя фыркнула:
– Нет, если при этом твое имя непосредственно связывают с понятиями «грех» или «смерть».
– Ради Бога, о чем ты говоришь! Я-то здесь ни при чем. Что ты…
– А как насчет греха?
– Я живу как монах. Только работаю, работаю и работаю.
– Тебе совершенно не обязательно жить монахом и лишать себя радостей жизни, – тихо проговорила Зоя. – Мы с тобой уже говорили об этом.
Он избегал смотреть в ее прекрасные глаза. Потому что понимал, что она имеет в виду. Зоя совершенно недвусмысленно дала понять, что хотела бы быть не только компаньоном. Себастьяну, однако, это совсем не понравилось.
– Ладно… – Зоя снова оживилась. – В общем, возникли проблемы, и их надо решать. Что бы у вас с Блисс Уинтерс ни произошло, все это было очень давно, много лет назад. Совершенно ясно: эту женщину здесь уважают. Она и сама не захочет, чтобы о ее девичьих проделках узнали любопытные журналисты. Тебе надо сходить к ней и поговорить.
Да, наверное, придется сходить… Еще раз.
– Да-да. Позвони ей и договорись о встрече.
Он вел себя глупо. Как капризный, злобный, дрянной мальчишка. Сначала втерся к ней в доверие. А теперь собирается угрожать ей.
Но и она представляет для него угрозу.
– Позвони ей обязательно, – говорила Зоя; на ее высоком лбу появились тонкие морщинки. – Скажи, что хочешь встретиться и поговорить. Обсудить кое-что. Как в прежние времена.
– Оригинально.
– Не пытайся хитрить, не прикидывайся. Тебе это не идет. Да ты и не силен в этом.
– Ладно, хорошо. – У бассейна стало подозрительно тихо. – Сейчас прямо и займусь этим делом. Сразу как ты уйдешь.
– Пытаешься поскорее избавиться от меня?
– Что ты? Просто у меня ужасно болит голова.
Битер начал тихонько похрапывать.
Зоя с отвращением взглянула на собаку.
– Позвони этой профессорше, пока я здесь. Мне интересно знать, что она ответит.
– Не могу. – Он потер пальцами виски. – То есть я хочу сказать, что пока еще не готов к разговору. Мне нужно кое-что обдумать.
– Нечего здесь думать. Я подскажу тебе, что говорить.
Женщины. Из-за них сплошные мучения.
– Только постарайся не раздражать ее, не выводить из себя. Она разумная женщина, поэтому сразу же подумает, что ты собираешься манипулировать ею.
У Зои, конечно, есть полное право так думать. Только она ошиблась во времени. Блисс уже давно считает, что он манипулирует ею.
– Ты меня слушаешь, Себби?
– Да, конечно, слушаю.
– Вот и хорошо. Эти ученые-профессора считают себя цветом общества, не забывай. И думают, что знают все на свете. – Зоя снова фыркнула. – А на самом деле… Главная твоя задача – наговорить ей массу любезностей. Польстить, словом. Скажи ей, что тебя поразили ее успехи и научные достижения.
– И ты думаешь, она ни о чем не догадается?
– Нет, конечно! Они же тают от любой, даже самой грубой, лести.
– Интересно, сколько у тебя было знакомых профессоров?
Зоя ненадолго задумалась.
– У моего отца был приятель, который преподавал в Университете Дьюка.
– И что же он преподавал?
Зоя откашлялась.
– Баскетбол. Он был тренером.
Себастьяну в этот момент было не до смеха – в другое время рассмеялся бы.
– Предоставь это дело мне, ладно? Я согласен с тобой, у нас возникли проблемы, и надо что-то предпринять.
– Сыграй на ее эгоистических чувствах.
– Хорошо, сыграю.
– Будь вежливым, держись почтительно. – Зоя, казалось, не заметила, что он опять взял ее за локоть и легонько подталкивает к выходу. – Изобрази восхищение. Скажи, что она единственный твой знакомый профессор.
– Так оно и есть, – пробормотал Себастьян; он и без указаний Зои восхищался своей бывшей подругой.
– Предложи свою помощь в ее любимом деле.
– Надо подумать над этим.
– Мы вместе разработаем план. – Зоя попыталась завернуть в гостиную, но Себастьян остановил ее. – Я хочу помочь тебе, Себби. И хочу помочь себе. Я очень беспокоюсь. Надо было прислушаться к Мэриан. Она всегда говорила, что приезд сюда ни к чему хорошему не приведет.
– А я решил, что так будет хорошо. – Он и до сих пор так думал, только вот сам себя ненавидел за то, что совсем недавно по-хамски обошелся с Блисс.
Она удивительная…
Он вспомнил ее глаза – увидел их так отчетливо, словно она сейчас стояла перед ним. Такие голубые глаза были только у нее.
– Дай денег для ее кафедры в университете.
– Что?..
Зоя взмахнула свободной рукой.
– Ну, устрой взнос благотворительный… Ты же проделывал подобные вещи, я слышала. Пятьсот тысяч или около того – и репутация просвещенного человека тебе обеспечена. Можешь сказать, что делаешь это ради нее. Пусть ее имя красуется где-нибудь в здании университета. Чтобы огромными буквами…
– Так ничего не выйдет. И еще, мне кажется, мы забегаем вперед. Дорогая, прошу извинить меня, но мне надо прилечь.
Зоя повернулась и внимательно посмотрела на Себастьяна.
– Дорогой мой, бедняжка. Ты плохо себя чувствуешь? Ложись скорее в постель, а я принесу тебе попить чего-нибудь холодненького.
Вот привязалась…
– Ничего, все нормально.
– И все же. Я настаиваю.
– Знаешь, мне кажется, насчет денег для кафедры – отличная мысль.
– Правда? Можно еще учредить именную стипендию. Или даже две.
Битер перекатился по полу, улегся на свою широченную спину и, подогнув лапы, снова захрапел. Зоя покачала головой и добавила:
– А центр для подростков нейтрализует слухи о погибшей девочке, о нас забудут. Почему бы тебе не попросить профессора Уинтерс помочь в организации центра для подростков?
Профессор Уинтерс? Его Блисс стала профессором. Невероятно!
– Для детей из малоимущих и неблагополучных семей.
Себастьян, нахмурившись, смотрел на Зою. Сейчас она ему очень не нравилась.
Зоя ослепительно улыбнулась:
– Знаю, ты считаешь меня расчетливой и прагматичной, но я действительно думаю, что тебе было бы полезно заняться какой-нибудь деятельностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Зоя теребила массивную золотую цепочку, висевшую у нее на шее.
– Правда, что ты был обручен с этой Блисс Уинтерс? – спросила она.
Себастьян промолчал.
– Так это правда?
– Мы были детьми. – Себастьян подумал о том, что несколько месяцев, проведенные рядом с Блисс, были лучшими в его жизни.
– И дети собирались удрать в Рино, чтобы там обвенчаться?
Ради Блисс надо взять себя в руки.
– Все это в прошлом.
– Да уж… наверняка. Слушай, я едва стою на ногах. Давай присядем.
– Да, конечно. Так как, ты сказала, зовут твою журналистку?
– Я об этом не говорила. Но похоже, она на верном пути. Твои детские шашни портят нам все дело. Но станет еще хуже, гораздо хуже. Во всяком случае, я очень этого опасаюсь. А ведь нам и без того досталось, когда умерла та бедняжка…
– Разве не ты сегодня учила меня, что отвечать истеричкам из команды О’Лири? Ты же сама говорила о том, что слова «грех» или «смерть» просто необходимы для создания приличного имиджа в прессе?
Зоя фыркнула:
– Нет, если при этом твое имя непосредственно связывают с понятиями «грех» или «смерть».
– Ради Бога, о чем ты говоришь! Я-то здесь ни при чем. Что ты…
– А как насчет греха?
– Я живу как монах. Только работаю, работаю и работаю.
– Тебе совершенно не обязательно жить монахом и лишать себя радостей жизни, – тихо проговорила Зоя. – Мы с тобой уже говорили об этом.
Он избегал смотреть в ее прекрасные глаза. Потому что понимал, что она имеет в виду. Зоя совершенно недвусмысленно дала понять, что хотела бы быть не только компаньоном. Себастьяну, однако, это совсем не понравилось.
– Ладно… – Зоя снова оживилась. – В общем, возникли проблемы, и их надо решать. Что бы у вас с Блисс Уинтерс ни произошло, все это было очень давно, много лет назад. Совершенно ясно: эту женщину здесь уважают. Она и сама не захочет, чтобы о ее девичьих проделках узнали любопытные журналисты. Тебе надо сходить к ней и поговорить.
Да, наверное, придется сходить… Еще раз.
– Да-да. Позвони ей и договорись о встрече.
Он вел себя глупо. Как капризный, злобный, дрянной мальчишка. Сначала втерся к ней в доверие. А теперь собирается угрожать ей.
Но и она представляет для него угрозу.
– Позвони ей обязательно, – говорила Зоя; на ее высоком лбу появились тонкие морщинки. – Скажи, что хочешь встретиться и поговорить. Обсудить кое-что. Как в прежние времена.
– Оригинально.
– Не пытайся хитрить, не прикидывайся. Тебе это не идет. Да ты и не силен в этом.
– Ладно, хорошо. – У бассейна стало подозрительно тихо. – Сейчас прямо и займусь этим делом. Сразу как ты уйдешь.
– Пытаешься поскорее избавиться от меня?
– Что ты? Просто у меня ужасно болит голова.
Битер начал тихонько похрапывать.
Зоя с отвращением взглянула на собаку.
– Позвони этой профессорше, пока я здесь. Мне интересно знать, что она ответит.
– Не могу. – Он потер пальцами виски. – То есть я хочу сказать, что пока еще не готов к разговору. Мне нужно кое-что обдумать.
– Нечего здесь думать. Я подскажу тебе, что говорить.
Женщины. Из-за них сплошные мучения.
– Только постарайся не раздражать ее, не выводить из себя. Она разумная женщина, поэтому сразу же подумает, что ты собираешься манипулировать ею.
У Зои, конечно, есть полное право так думать. Только она ошиблась во времени. Блисс уже давно считает, что он манипулирует ею.
– Ты меня слушаешь, Себби?
– Да, конечно, слушаю.
– Вот и хорошо. Эти ученые-профессора считают себя цветом общества, не забывай. И думают, что знают все на свете. – Зоя снова фыркнула. – А на самом деле… Главная твоя задача – наговорить ей массу любезностей. Польстить, словом. Скажи ей, что тебя поразили ее успехи и научные достижения.
– И ты думаешь, она ни о чем не догадается?
– Нет, конечно! Они же тают от любой, даже самой грубой, лести.
– Интересно, сколько у тебя было знакомых профессоров?
Зоя ненадолго задумалась.
– У моего отца был приятель, который преподавал в Университете Дьюка.
– И что же он преподавал?
Зоя откашлялась.
– Баскетбол. Он был тренером.
Себастьяну в этот момент было не до смеха – в другое время рассмеялся бы.
– Предоставь это дело мне, ладно? Я согласен с тобой, у нас возникли проблемы, и надо что-то предпринять.
– Сыграй на ее эгоистических чувствах.
– Хорошо, сыграю.
– Будь вежливым, держись почтительно. – Зоя, казалось, не заметила, что он опять взял ее за локоть и легонько подталкивает к выходу. – Изобрази восхищение. Скажи, что она единственный твой знакомый профессор.
– Так оно и есть, – пробормотал Себастьян; он и без указаний Зои восхищался своей бывшей подругой.
– Предложи свою помощь в ее любимом деле.
– Надо подумать над этим.
– Мы вместе разработаем план. – Зоя попыталась завернуть в гостиную, но Себастьян остановил ее. – Я хочу помочь тебе, Себби. И хочу помочь себе. Я очень беспокоюсь. Надо было прислушаться к Мэриан. Она всегда говорила, что приезд сюда ни к чему хорошему не приведет.
– А я решил, что так будет хорошо. – Он и до сих пор так думал, только вот сам себя ненавидел за то, что совсем недавно по-хамски обошелся с Блисс.
Она удивительная…
Он вспомнил ее глаза – увидел их так отчетливо, словно она сейчас стояла перед ним. Такие голубые глаза были только у нее.
– Дай денег для ее кафедры в университете.
– Что?..
Зоя взмахнула свободной рукой.
– Ну, устрой взнос благотворительный… Ты же проделывал подобные вещи, я слышала. Пятьсот тысяч или около того – и репутация просвещенного человека тебе обеспечена. Можешь сказать, что делаешь это ради нее. Пусть ее имя красуется где-нибудь в здании университета. Чтобы огромными буквами…
– Так ничего не выйдет. И еще, мне кажется, мы забегаем вперед. Дорогая, прошу извинить меня, но мне надо прилечь.
Зоя повернулась и внимательно посмотрела на Себастьяна.
– Дорогой мой, бедняжка. Ты плохо себя чувствуешь? Ложись скорее в постель, а я принесу тебе попить чего-нибудь холодненького.
Вот привязалась…
– Ничего, все нормально.
– И все же. Я настаиваю.
– Знаешь, мне кажется, насчет денег для кафедры – отличная мысль.
– Правда? Можно еще учредить именную стипендию. Или даже две.
Битер перекатился по полу, улегся на свою широченную спину и, подогнув лапы, снова захрапел. Зоя покачала головой и добавила:
– А центр для подростков нейтрализует слухи о погибшей девочке, о нас забудут. Почему бы тебе не попросить профессора Уинтерс помочь в организации центра для подростков?
Профессор Уинтерс? Его Блисс стала профессором. Невероятно!
– Для детей из малоимущих и неблагополучных семей.
Себастьян, нахмурившись, смотрел на Зою. Сейчас она ему очень не нравилась.
Зоя ослепительно улыбнулась:
– Знаю, ты считаешь меня расчетливой и прагматичной, но я действительно думаю, что тебе было бы полезно заняться какой-нибудь деятельностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98