– спросил Себастьян. Нос его начал распухать.
– Не могу найти ключ. Он всегда висит здесь. Обычно.
Себастьян посмотрел в окно, в темную комнату.
– Дверь, похоже, открыта, – сказал он.
А ведь совсем недавно, когда он стучался, пытаясь выяснить, что случилось, дверь была заперта. Себастьян это точно помнил, однако промолчал.
Блисс задумалась. Потом пробормотала:
– Она, наверное, вышла отсюда.
– Не понял… Кто?
– Она… Нет, ничего особенного. Я, должно быть, просто плохо закрыла…
Либо здесь произошло нечто такое, о чем она не хочет говорить ему, нечто такое, что привело ее в ужас, испугало до крайности, либо ей следует обратиться за помощью к психиатру. Прежде Чилли Уинтерс не была такой.
Себастьян вошел в дом и щелкнул первым попавшимся под руку выключателем. Многочисленные светильнички с янтарно-желтыми абажурами, закрепленные на балках, осветили просторную комнату, обставленную в деревенском стиле, со стенами, обшитыми деревянными панелями.
Он обернулся. Посмотрел на Блисс.
Она в нерешительности стояла у порога. Вытянув шею, настороженно осматривала комнату, словно чего-то опасалась.
– Что ж, будем действовать осторожно, – объявил Себастьян. Он взял Блисс за руку и втащил в комнату. Ей оставалось лишь подчиниться. Себастьян захлопнул дверь ногой. – Давай, рассказывай. Все выкладывай. Что произошло после того, как ты вошла в дом? Я тут катался неподалеку минут, наверное, пятнадцать, пока не понял, что должен вернуться и сделать все, чтобы ты со мной поговорила.
– Тебе не следовало возвращаться, – пробормотала Блисс, внимательно осматривая комнату. – Не так уж я испугалась. Все прекрасно. Ничего особенного не случилось.
– Да уж… Так прекрасно, что набрасываешься на людей и разбиваешь им в кровь носы.
Блисс пристально посмотрела на Себастьяна. Ее нижняя челюсть отвисла. Зрелище было настолько уморительное, что он невольно рассмеялся.
– Себастьян! Прости. Прости, ради Бога. Дорогой, у тебя кровь.
– А я тебе о чем говорил.
– Пойдем-ка со мной.
Она потащила его за собой вверх по ступенькам, и они оказались на втором этаже, в просторной вытянутой в длину комнате, являвшейся одновременно кабинетом, гостиной и спальней. Блисс поспешно провела Себастьяна в ванную комнату, также обшитую деревянными панелями, как и все прочие помещения в доме.
– Садись сюда, за столик. Нет, лучше на край ванны. Нет, давай за столик. Так безопаснее.
– Безопаснее?
– У тебя, должно быть, голова кружится. Не хочу, чтобы ты свалился в ванну.
– Голова у меня в норме, – ответил он, но все же уселся за столик. – Чем это ты меня так отделала?
Блисс подняла руку с зажатой в ней щеткой для волос.
Он прищурился и покачал головой:
– Нет. Ты молотила меня гораздо более увесистой штукой, чем эта.
– Просто я ничего лучшего не нашла, – пробормотала она, потупившись.
Себастьян усмехнулся:
– Слава Богу, что у тебя не оказалась под рукой кочерга. Или нож.
Она выдвинула из шкафа ящичек и достала полотенце. Смочила его холодной водой.
– Мне показалось, что в сад кто-то забрался. Вот я и пошла посмотреть.
– А как ты оказалась на улице? Ведь кухонная дверь заперта.
Она легонько прикоснулась к его разбитому носу. Себастьян вздрогнул и со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы.
– Спустилась отсюда.
– Прямо отсюда? Схватила расческу и выскочила на улицу, в темноту? А почему не проверила двери или не позвонила в полицию?
– Так получилось. – Ее рука повисла в воздухе. Она быстро вышла из ванной и осмотрела комнату. Вернувшись, сообщила: – Лампа опять включена. – И с силой приложила полотенце к его носу.
Себастьян взвыл от боли.
– Бедный… – Ее прикосновения снова стали ласковыми и осторожными.
– Ты только что сказала, что лампа опять включена?
– Не обращай внимания. Не важно.
– Э, нет. Даже очень важно. Пожалуй, сегодняшний вечер мне не забыть.
Блисс взяла его за руку и поднесла ее к полотенцу.
– Держи здесь, – сказала она. – Кровь сейчас остановится. А чтобы спала опухоль, холод – самое лучшее. Теперь я попытаюсь объяснить тебе, почему вела себя как сумасшедшая.
– Был бы весьма признателен.
– Правда, в итоге ты решишь, что я действительно сошла с ума.
Он криво улыбнулся:
– Неудивительно.
Она пристально посмотрела на него.
Эти глаза забыть невозможно, невольно подумал Себастьян. Такие же чистые, как пятнадцать лет назад. Она так и не научилась кокетничать.
– Ты же не надела очки. Неудивительно, что принимаешь мирных граждан за злодеев-убийц, набрасываешься на них и лупишь что есть силы.
– Давай перейдем в комнату. Сможешь? – На ее лице не появилось ни намека на улыбку.
Он поднялся на ноги. Взяв его за руку, Блисс подвела Себастьяна к креслу, стоявшему в центре комнаты, напротив французских окон. Он уселся без возражений. Подумал: а не усадить ли Блисс к себе на колени? Однако отказался от этой затеи.
Блисс уселась на пол, рядом с креслом.
Себастьян, придерживая у носа мокрое полотенце, запрокинул голову и прикрыл глаза. Блисс молчала. Он спросил:
– Ты как, готова?
– Не знаю, с чего начать.
– Неплохо бы с того самого момента, когда ты вдруг сорвалась и убежала от меня без всякого объяснения.
– Я собиралась позвонить и извиниться.
– Прекрасно. Теперь тебе нет необходимости прибегать к посредничеству телефонного аппарата. Можешь сказать все сейчас.
Блисс нахмурилась:
– Мне не за что просить прощения. Как мне поступать – мое личное дело.
– Ладно, пусть так, – отозвался Себастьян. – Просто ты сама сказала, что хотела извиниться. Впрочем, это не имеет значения. Во всяком случае, мне никакие извинения не нужны.
– Я… я испугалась, – снова заговорила Блисс. – Вдруг поняла, что ты предлагаешь невозможное. Мне очень стыдно, что я так вела себя. Слишком расслабилась.
– Ты это так называешь? Насколько я помню, перед тем как сбежать, ты почувствовала, что между нами возникла некая связь.
Глаза Блисс вспыхнули. Лицо – тоже.
– Я ведь объяснила, почему решила все прекратить.
– Довольно ясно, – сказал Себастьян. И тут же подумал: ничего не ясно, но к этому вопросу лучше вернуться позже, после того как она объяснит остальное. – И я уже говорил, что вернулся сюда, потому что не мог позволить тебе уйти без объяснений. Ты знаешь, почему я оказался в саду. Теперь твоя очередь, Чилли. Рассказывай.
– Никто меня так уже не называет.
Он не сумел растопить лед в ее сердце. Может, старое прозвище поставит все на свои места?
– Расскажи, почему ты вдруг набросилась на меня, размахивая щеткой для волос?
– Одно из двух: или кто-то пытался меня смертельно напугать сегодня вечером, либо здесь, в комнате, когда я вернулась домой, бродило привидение.
С предельной осторожностью Себастьян отвел в сторону руку с полотенцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Не могу найти ключ. Он всегда висит здесь. Обычно.
Себастьян посмотрел в окно, в темную комнату.
– Дверь, похоже, открыта, – сказал он.
А ведь совсем недавно, когда он стучался, пытаясь выяснить, что случилось, дверь была заперта. Себастьян это точно помнил, однако промолчал.
Блисс задумалась. Потом пробормотала:
– Она, наверное, вышла отсюда.
– Не понял… Кто?
– Она… Нет, ничего особенного. Я, должно быть, просто плохо закрыла…
Либо здесь произошло нечто такое, о чем она не хочет говорить ему, нечто такое, что привело ее в ужас, испугало до крайности, либо ей следует обратиться за помощью к психиатру. Прежде Чилли Уинтерс не была такой.
Себастьян вошел в дом и щелкнул первым попавшимся под руку выключателем. Многочисленные светильнички с янтарно-желтыми абажурами, закрепленные на балках, осветили просторную комнату, обставленную в деревенском стиле, со стенами, обшитыми деревянными панелями.
Он обернулся. Посмотрел на Блисс.
Она в нерешительности стояла у порога. Вытянув шею, настороженно осматривала комнату, словно чего-то опасалась.
– Что ж, будем действовать осторожно, – объявил Себастьян. Он взял Блисс за руку и втащил в комнату. Ей оставалось лишь подчиниться. Себастьян захлопнул дверь ногой. – Давай, рассказывай. Все выкладывай. Что произошло после того, как ты вошла в дом? Я тут катался неподалеку минут, наверное, пятнадцать, пока не понял, что должен вернуться и сделать все, чтобы ты со мной поговорила.
– Тебе не следовало возвращаться, – пробормотала Блисс, внимательно осматривая комнату. – Не так уж я испугалась. Все прекрасно. Ничего особенного не случилось.
– Да уж… Так прекрасно, что набрасываешься на людей и разбиваешь им в кровь носы.
Блисс пристально посмотрела на Себастьяна. Ее нижняя челюсть отвисла. Зрелище было настолько уморительное, что он невольно рассмеялся.
– Себастьян! Прости. Прости, ради Бога. Дорогой, у тебя кровь.
– А я тебе о чем говорил.
– Пойдем-ка со мной.
Она потащила его за собой вверх по ступенькам, и они оказались на втором этаже, в просторной вытянутой в длину комнате, являвшейся одновременно кабинетом, гостиной и спальней. Блисс поспешно провела Себастьяна в ванную комнату, также обшитую деревянными панелями, как и все прочие помещения в доме.
– Садись сюда, за столик. Нет, лучше на край ванны. Нет, давай за столик. Так безопаснее.
– Безопаснее?
– У тебя, должно быть, голова кружится. Не хочу, чтобы ты свалился в ванну.
– Голова у меня в норме, – ответил он, но все же уселся за столик. – Чем это ты меня так отделала?
Блисс подняла руку с зажатой в ней щеткой для волос.
Он прищурился и покачал головой:
– Нет. Ты молотила меня гораздо более увесистой штукой, чем эта.
– Просто я ничего лучшего не нашла, – пробормотала она, потупившись.
Себастьян усмехнулся:
– Слава Богу, что у тебя не оказалась под рукой кочерга. Или нож.
Она выдвинула из шкафа ящичек и достала полотенце. Смочила его холодной водой.
– Мне показалось, что в сад кто-то забрался. Вот я и пошла посмотреть.
– А как ты оказалась на улице? Ведь кухонная дверь заперта.
Она легонько прикоснулась к его разбитому носу. Себастьян вздрогнул и со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы.
– Спустилась отсюда.
– Прямо отсюда? Схватила расческу и выскочила на улицу, в темноту? А почему не проверила двери или не позвонила в полицию?
– Так получилось. – Ее рука повисла в воздухе. Она быстро вышла из ванной и осмотрела комнату. Вернувшись, сообщила: – Лампа опять включена. – И с силой приложила полотенце к его носу.
Себастьян взвыл от боли.
– Бедный… – Ее прикосновения снова стали ласковыми и осторожными.
– Ты только что сказала, что лампа опять включена?
– Не обращай внимания. Не важно.
– Э, нет. Даже очень важно. Пожалуй, сегодняшний вечер мне не забыть.
Блисс взяла его за руку и поднесла ее к полотенцу.
– Держи здесь, – сказала она. – Кровь сейчас остановится. А чтобы спала опухоль, холод – самое лучшее. Теперь я попытаюсь объяснить тебе, почему вела себя как сумасшедшая.
– Был бы весьма признателен.
– Правда, в итоге ты решишь, что я действительно сошла с ума.
Он криво улыбнулся:
– Неудивительно.
Она пристально посмотрела на него.
Эти глаза забыть невозможно, невольно подумал Себастьян. Такие же чистые, как пятнадцать лет назад. Она так и не научилась кокетничать.
– Ты же не надела очки. Неудивительно, что принимаешь мирных граждан за злодеев-убийц, набрасываешься на них и лупишь что есть силы.
– Давай перейдем в комнату. Сможешь? – На ее лице не появилось ни намека на улыбку.
Он поднялся на ноги. Взяв его за руку, Блисс подвела Себастьяна к креслу, стоявшему в центре комнаты, напротив французских окон. Он уселся без возражений. Подумал: а не усадить ли Блисс к себе на колени? Однако отказался от этой затеи.
Блисс уселась на пол, рядом с креслом.
Себастьян, придерживая у носа мокрое полотенце, запрокинул голову и прикрыл глаза. Блисс молчала. Он спросил:
– Ты как, готова?
– Не знаю, с чего начать.
– Неплохо бы с того самого момента, когда ты вдруг сорвалась и убежала от меня без всякого объяснения.
– Я собиралась позвонить и извиниться.
– Прекрасно. Теперь тебе нет необходимости прибегать к посредничеству телефонного аппарата. Можешь сказать все сейчас.
Блисс нахмурилась:
– Мне не за что просить прощения. Как мне поступать – мое личное дело.
– Ладно, пусть так, – отозвался Себастьян. – Просто ты сама сказала, что хотела извиниться. Впрочем, это не имеет значения. Во всяком случае, мне никакие извинения не нужны.
– Я… я испугалась, – снова заговорила Блисс. – Вдруг поняла, что ты предлагаешь невозможное. Мне очень стыдно, что я так вела себя. Слишком расслабилась.
– Ты это так называешь? Насколько я помню, перед тем как сбежать, ты почувствовала, что между нами возникла некая связь.
Глаза Блисс вспыхнули. Лицо – тоже.
– Я ведь объяснила, почему решила все прекратить.
– Довольно ясно, – сказал Себастьян. И тут же подумал: ничего не ясно, но к этому вопросу лучше вернуться позже, после того как она объяснит остальное. – И я уже говорил, что вернулся сюда, потому что не мог позволить тебе уйти без объяснений. Ты знаешь, почему я оказался в саду. Теперь твоя очередь, Чилли. Рассказывай.
– Никто меня так уже не называет.
Он не сумел растопить лед в ее сердце. Может, старое прозвище поставит все на свои места?
– Расскажи, почему ты вдруг набросилась на меня, размахивая щеткой для волос?
– Одно из двух: или кто-то пытался меня смертельно напугать сегодня вечером, либо здесь, в комнате, когда я вернулась домой, бродило привидение.
С предельной осторожностью Себастьян отвел в сторону руку с полотенцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98