Он случился — и какой страшный… Понимаешь, ужасно то, что мой недуг становится все тяжелее. Я ощущаю, как слабеет мой рассудок: у меня что-то с мозгами… Когда начинается припадок, меня охватывает какая-то дикая злоба… я ненавижу всех людей на свете… Мне хочется разрушить окружающий мир, подпалить Париж, как это сделал с Римом император, о котором я тебе рассказывал… Мне хочется убивать… Ах, Мари, мне столько раз повторяли, что государь силен лишь тогда, когда способен внушать трепет и безжалостно распоряжаться чужими жизнями… И это отравило мой мозг, вошло в плоть и кровь…
— Не бойся, ты поправишься… Тебе просто необходим отдых и покой…
— Верно… Но покой я нахожу лишь здесь, у тебя. А в Лувре меня окружают коварные и подлые враги.
— Забудь о них… Отдохни… я так сочувствую тебе… Поделись со мной своими горестями, но только не волнуйся: ты же монарх, никто не осмелится причинить тебе зла…
Долго Мари ласковым голосом успокаивала Карла, ободряя короля и изливая на него свою нежность. Но на этот раз ничего не помогало. Король был в отчаянии. Слишком жуткие события происходили вокруг него. Он не решался открыть Мари все, но объяснил, что Гизы устроили заговор, а королева-мать об этом узнала; уже схвачены двое опаснейших злоумышленников, которых допросят нынче утром.
— Уже девять. Через час эти чертовы Пардальяны попадут в руки палача, все выложат, и я наконец докопаюсь до правды!
— Стало быть, те двое, которых должны сегодня пытать, -Пардальяны!? — вскричала Мари.
— Ну да! Они — люди герцога де Гиза.
— Ваше Величество! — взмолилась Мари. — Заклинаю: сжальтесь над ними…
— Почему? Что с тобой?
— О, дорогой мой Карл, помнишь я рассказывала тебе, как двое храбрецов вырвали меня из рук разъяренной черни? Они тогда представились мне как Бризар и Ла Рошетт… Так вот, это Пардальяны. Рамус потом сообщил мне, как их зовут на самом деле.
— Вот видишь! Только отъявленные злодеи скрываются под чужими именами… Разве ты не понимаешь, Мари, они ведь собирались меня прикончить…
— Ах, Карл, любимый мой, я не сомневаюсь: они — не преступники… Ты же хотел отблагодарить их, а теперь обрекаешь на мучительную смерть… О Боже, какой ужас! Два смельчака, которым я обязана жизнью… благодаря которым еще не лежу в могиле…
— Мари!
— Нет, Карл, нет! Я никогда не прощу себе, если два благородных человека, рисковавшие ради меня своими головами, погибнут в камере пыток. Прикажи доставить их в Лувр! Поговори с ними сам! Клянусь, они все объяснят тебе…
— А ведь ты, пожалуй, права… Почему бы мне лично не выслушать их показания?..
Взволнованная Мари подтолкнула Карла к изящному столику:
— Пиши приказ об отсрочке!
Перо короля заскользило по бумаге.
— Где их держат? — торопливо осведомилась Мари.
— В крепости Тампль. Я сейчас кого-нибудь туда отправлю…
— Нет-нет! Я побегу сама! — вскричала Мари, набрасывая на плечи накидку. — Только дай мне пропуск.
Карл снова склонился над листом бумаги, потом приложил к обоим документам королевскую печать и вручил их Мари Туше.
— О Карл, любимый, твое милосердие безгранично! — восхитилась она.
И молодая женщина выскочила из гостиной; растерянный, но довольный король остался в одиночестве… Что было дальше, читатели уже знают. Карл же немного отдохнул в этом очаровательном, мирном доме, посмотрел на сына, который посапывал в колыбельке… Потом, умиротворенный и просветленный, король вернулся в Лувр.
Глава 28
ПОСЛАННИК СВЯТОЙ ИНКВИЗИЦИИ
Покинув Тампль, королева незаметно пробралась в Лувр. Там ее уже ждали люди, которых Екатерина пригласила в свой кабинет к восьми утра. Необходимость отсрочить допрос Пардальянов весьма огорчила королеву. Она надеялась вырвать у узников показания, уличающие герцога де Гиза в государственной измене. Екатерина уже предвкушала, какую сцену разыграет, чтобы принудить герцога к полному повиновению.
Пройдя по потайному коридору, Екатерина попала в свою часовню. Горничная-флорентийка уже ожидала ее.
— Они здесь? — осведомилась королева.
— Да, мадам. Герцог Анжуйский, молодой герцог де Гиз, герцог д'Омаль, господин де Бираг, господин Гонди, маршал де Таванн, маршал де Данвиль, герцог де Невер и герцог де Монпасье.
— А где Нансей?
— Капитан с ротой гвардейцев на своем посту.
— Что поделывает король?
— Его Величество на рассвете ушел из Лувра, но все придворные думают, что государь почивает.
Екатерина чуть отодвинула штору и удостоверилась, что Нансей с обнаженной шпагой в руке стоит на посту. Она довольно усмехнулась и присела к столику, на котором лежал большой молитвенник. Королева опустила руку к поясу, убедилась, что ее кинжал как всегда при ней, и распорядилась:
— Пригласите ко мне герцога де Гиза!
Через две минуты в дверях появился герцог. Его наряд, как обычно, блистал роскошью. Гиз поклонился королеве.
Она одарила его самой обворожительной из своих улыбок и жестом предложила молодому человеку сесть. Он не заставил себя упрашивать и с независимым видом опустился на стул, намереваясь беседовать с Екатериной на равных.
«Он уже думает, что корона у него в руках! — промелькнуло в голове у Екатерины».
Каким же человеком был герцог де Гиз? Почему его опасалась даже бесстрашная Екатерина Медичи?
Генриху I Лотарингскому, герцогу де Гизу исполнилось в то время двадцать два года. Он был удивительно хорош собой унаследовав красоту от своей матери, Анны д'Эсте, герцогини де Немур. Ему достались правильные, строгие черты этой итальянки, в жилах которой, возможно, текла кровь Лукреции Борджа. Гордость и надменность, присущие всем Гизам и д'Эсте, ясно читались на лице герцога.
Его наряды потрясали воображение; его двор превосходил великолепием и пышностью королевский. Герцог носил на шее три ряда баснословно дорогих жемчужин, а эфес его шпаги блистал алмазами. Костюмы Гиза были сшиты из тончайшего шелка и нежнейшего бархата. Беседуя с людьми, он обычно откидывал голову, прищуривал глаза и насмешливо ронял слова… Генрих де Гиз никогда не сомневался в том, что рано или поздно он взойдет на французский трон.
Что питало его непоколебимую уверенность? Что было источником его непомерной гордыни и величественного высокомерия? Даже на Екатерину Медичи и Карла IX Генрих Гиз смотрел, как на людей, временно узурпировавших власть.
Заметим, кстати, что этот безупречный кавалер, превосходивший элегантностью герцога Анжуйского и казавшийся воплощением мужской красоты, был удивительным образом обделен простым семейным счастьем: жена откровенно изменяла ему, заводя все новых и новых любовников, Гиз же воспринимал поведение супруги с надменным безразличием, точно небожитель, которого не волнуют пересуды черни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Не бойся, ты поправишься… Тебе просто необходим отдых и покой…
— Верно… Но покой я нахожу лишь здесь, у тебя. А в Лувре меня окружают коварные и подлые враги.
— Забудь о них… Отдохни… я так сочувствую тебе… Поделись со мной своими горестями, но только не волнуйся: ты же монарх, никто не осмелится причинить тебе зла…
Долго Мари ласковым голосом успокаивала Карла, ободряя короля и изливая на него свою нежность. Но на этот раз ничего не помогало. Король был в отчаянии. Слишком жуткие события происходили вокруг него. Он не решался открыть Мари все, но объяснил, что Гизы устроили заговор, а королева-мать об этом узнала; уже схвачены двое опаснейших злоумышленников, которых допросят нынче утром.
— Уже девять. Через час эти чертовы Пардальяны попадут в руки палача, все выложат, и я наконец докопаюсь до правды!
— Стало быть, те двое, которых должны сегодня пытать, -Пардальяны!? — вскричала Мари.
— Ну да! Они — люди герцога де Гиза.
— Ваше Величество! — взмолилась Мари. — Заклинаю: сжальтесь над ними…
— Почему? Что с тобой?
— О, дорогой мой Карл, помнишь я рассказывала тебе, как двое храбрецов вырвали меня из рук разъяренной черни? Они тогда представились мне как Бризар и Ла Рошетт… Так вот, это Пардальяны. Рамус потом сообщил мне, как их зовут на самом деле.
— Вот видишь! Только отъявленные злодеи скрываются под чужими именами… Разве ты не понимаешь, Мари, они ведь собирались меня прикончить…
— Ах, Карл, любимый мой, я не сомневаюсь: они — не преступники… Ты же хотел отблагодарить их, а теперь обрекаешь на мучительную смерть… О Боже, какой ужас! Два смельчака, которым я обязана жизнью… благодаря которым еще не лежу в могиле…
— Мари!
— Нет, Карл, нет! Я никогда не прощу себе, если два благородных человека, рисковавшие ради меня своими головами, погибнут в камере пыток. Прикажи доставить их в Лувр! Поговори с ними сам! Клянусь, они все объяснят тебе…
— А ведь ты, пожалуй, права… Почему бы мне лично не выслушать их показания?..
Взволнованная Мари подтолкнула Карла к изящному столику:
— Пиши приказ об отсрочке!
Перо короля заскользило по бумаге.
— Где их держат? — торопливо осведомилась Мари.
— В крепости Тампль. Я сейчас кого-нибудь туда отправлю…
— Нет-нет! Я побегу сама! — вскричала Мари, набрасывая на плечи накидку. — Только дай мне пропуск.
Карл снова склонился над листом бумаги, потом приложил к обоим документам королевскую печать и вручил их Мари Туше.
— О Карл, любимый, твое милосердие безгранично! — восхитилась она.
И молодая женщина выскочила из гостиной; растерянный, но довольный король остался в одиночестве… Что было дальше, читатели уже знают. Карл же немного отдохнул в этом очаровательном, мирном доме, посмотрел на сына, который посапывал в колыбельке… Потом, умиротворенный и просветленный, король вернулся в Лувр.
Глава 28
ПОСЛАННИК СВЯТОЙ ИНКВИЗИЦИИ
Покинув Тампль, королева незаметно пробралась в Лувр. Там ее уже ждали люди, которых Екатерина пригласила в свой кабинет к восьми утра. Необходимость отсрочить допрос Пардальянов весьма огорчила королеву. Она надеялась вырвать у узников показания, уличающие герцога де Гиза в государственной измене. Екатерина уже предвкушала, какую сцену разыграет, чтобы принудить герцога к полному повиновению.
Пройдя по потайному коридору, Екатерина попала в свою часовню. Горничная-флорентийка уже ожидала ее.
— Они здесь? — осведомилась королева.
— Да, мадам. Герцог Анжуйский, молодой герцог де Гиз, герцог д'Омаль, господин де Бираг, господин Гонди, маршал де Таванн, маршал де Данвиль, герцог де Невер и герцог де Монпасье.
— А где Нансей?
— Капитан с ротой гвардейцев на своем посту.
— Что поделывает король?
— Его Величество на рассвете ушел из Лувра, но все придворные думают, что государь почивает.
Екатерина чуть отодвинула штору и удостоверилась, что Нансей с обнаженной шпагой в руке стоит на посту. Она довольно усмехнулась и присела к столику, на котором лежал большой молитвенник. Королева опустила руку к поясу, убедилась, что ее кинжал как всегда при ней, и распорядилась:
— Пригласите ко мне герцога де Гиза!
Через две минуты в дверях появился герцог. Его наряд, как обычно, блистал роскошью. Гиз поклонился королеве.
Она одарила его самой обворожительной из своих улыбок и жестом предложила молодому человеку сесть. Он не заставил себя упрашивать и с независимым видом опустился на стул, намереваясь беседовать с Екатериной на равных.
«Он уже думает, что корона у него в руках! — промелькнуло в голове у Екатерины».
Каким же человеком был герцог де Гиз? Почему его опасалась даже бесстрашная Екатерина Медичи?
Генриху I Лотарингскому, герцогу де Гизу исполнилось в то время двадцать два года. Он был удивительно хорош собой унаследовав красоту от своей матери, Анны д'Эсте, герцогини де Немур. Ему достались правильные, строгие черты этой итальянки, в жилах которой, возможно, текла кровь Лукреции Борджа. Гордость и надменность, присущие всем Гизам и д'Эсте, ясно читались на лице герцога.
Его наряды потрясали воображение; его двор превосходил великолепием и пышностью королевский. Герцог носил на шее три ряда баснословно дорогих жемчужин, а эфес его шпаги блистал алмазами. Костюмы Гиза были сшиты из тончайшего шелка и нежнейшего бархата. Беседуя с людьми, он обычно откидывал голову, прищуривал глаза и насмешливо ронял слова… Генрих де Гиз никогда не сомневался в том, что рано или поздно он взойдет на французский трон.
Что питало его непоколебимую уверенность? Что было источником его непомерной гордыни и величественного высокомерия? Даже на Екатерину Медичи и Карла IX Генрих Гиз смотрел, как на людей, временно узурпировавших власть.
Заметим, кстати, что этот безупречный кавалер, превосходивший элегантностью герцога Анжуйского и казавшийся воплощением мужской красоты, был удивительным образом обделен простым семейным счастьем: жена откровенно изменяла ему, заводя все новых и новых любовников, Гиз же воспринимал поведение супруги с надменным безразличием, точно небожитель, которого не волнуют пересуды черни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115