Неужели этот человек ее знает? Или, может быть, слышал о ней? Вполне возможно, что видел ее с другим клиентом и запомнил, а теперь узнал. Ее высокая ставка как проститутки зависела от осторожности и благоразумия настолько же, насколько и от актерских способностей и таланта. Стать известной проституткой означало для нее полную гибель и разорение, тогда любой мужчина мог бы позволить себе пристать к ней с самыми грязными предложениями. На ней бы стояло клеймо подстилки для ног.
Она вышла из галереи. Здесь не было никаких признаков Человека с Пронзительным Взором, хотя она была на сто процентов уверена, что он наблюдал за ней через окно. Они уехали в маленький, аккуратный домик клиента за городом. Здесь хранилась одежда, необходимая для сексуального представления, разыгрывавшегося в специальной зеркальной комнате. Клиент просто обожал зеркала.
Как всегда, они поднялись по лестнице на второй этаж сразу в ту комнату. Там она сидела, а он изображал перед ней стриптиз, после чего шел в ванную принять душ. Затем наступала очередь Клео. Она брала опасную бритву, которой было, наверное, столько лет, сколько Нелл, – в свое время Филипп предусмотрительно научил ее пользоваться и ею, – и брила клиента так, что нежность кожи на лице могла сравниться с нежностью женской груди. Главное было не поцарапать и не порезать. Во время этого процесса он сидел обнаженным в кресле напротив туалетного столика театрального, типа, все лампы включены, и огромное красивое зеркало повернуто, чтобы ей лучше было видно его лицо во время работы.
Затем она тонким слоем наносила ему на щеки полупрозрачную пудру с мелкими блестками и немного подкрашивала румянами скулы. Кремом смазывались шея и плечи клиента, а также ключицы до того места, где у него начинались фальшивые груди. Чтобы грудь больше бросалась в глаза, она использовала блеск. После этого наступала очередь глаз, она подводила веки тремя видами теней, накладывала большие накладные ресницы, тушью красила их и уже в конце проводила вдоль век две тонкие черные линии. Последним был рот. Клео вся погрузилась в работу, и уже через несколько минут вместо его полных, чуть припухших губ получился аккуратный, кокетливо-капризный ротик. Завершив свой титанический труд, она повернула его к зеркалу и улыбнулась. Он любовался собой, поджимая губы, растягивая их в улыбке, посылая ими воздушный поцелуй и кокетливо стреляя глазами. Потом она принесла ему его новую «одежду»: бюстгальтер из шелка, который застегивался не сзади, а на груди, с черными оборочками по краям; ниже лиф переходил в пояс с длинными восьмидюймовыми подвязками ярко-красного цвета. На ноги он надевал черные нейлоновые чулки и лакированные туфли с необычайно высокими каблуками и ремешками, застегивающимися вокруг лодыжек. Все это было его размера, специально сшито или подобрано в магазинах. Последним предметом туалета являлся парик со светлыми, завитыми волосами, покрытыми лаком. Нелл помогала клиенту облачиться в эти доспехи, а он в это время не переставал играть губами, выгибать шею и принимать разные позы. Нелл считала, что, преобразившись, он стал выглядеть смешно и нелепо, но тут она заметила, что, играя и кокетничая со своими изображениями в зеркале, клиент стал делать движения, которыми он как бы хотел сжать у себя что-то между ног. Это было явным признаком начала возбуждения. Когда Нелл видела, что начинается эрекция, наступало ее время. Она молча покидала комнату, но даже если бы и говорила, он ничего бы не услышал, занятый флиртом со своим отражением. Подождав за дверью несколько минут, она врывалась с шумом в комнату и после десятисекундного шока от того, что перед ней якобы внезапно открывалось, закатывала такую истерику, что шипящий вулканический гейзер по сравнению с ней показался бы ледяным источником. Она поносила его на чем свет стоит, смеясь над его беспомощностью, с издевкой оценивая его женский облик и обзывая его уродливой горгульей, в ее голосе звучало все многообразие интонаций – от пренебрежения и издевки до беспощадной злости. Ярость и злоба действовали на него наиболее возбуждающе, и в конце концов его член напрягся так, что стал фиолетовым и твердым, как гранит. Напоследок она с отвращением говорила ему, показывая на торчащий пенис:
– Ты считаешь, что похож на женщину?! Ты же не женщина, а чучело огородное!!! Хотя и на мужчину ты тоже не похож. Я даже не знаю, что это такое у тебя между ног и что с этой игрушкой теперь делать.
– Зато я знаю! – ревел он и бросался на нее. Это всегда происходило шумно и быстро, потому что клиент был уже настолько возбужден, что не мог ждать ни секунды. Она его явно удовлетворяла, потому что его оргазм вызывал у него неописуемую бурю эмоций и стонов, после чего, обессиленный и опустошенный, он сползал с нее и падал рядом. Когда дыхание немного успокаивалось, он обычно говорил ей слова благодарности. На этот раз он особенно разошелся:
– Господи, Клео. Ты знаешь, как довести человека до сумасшествия и заставить его самого броситься в ад! Ты разыгрываешь эту сцену в сто раз лучше, чем любой из тех... кому я вынужден был платить раньше. Мне бы хотелось встречаться с тобой почаще и включить в свой штат, взять бы на службу. Что ты на это скажешь?
– Ты же знаешь, я беру только наличными.
– Конечно... естественно. Я имею в виду другое: я буду платить тебе заранее и смогу пользоваться твоими услугами по первому звонку.
– Сколько? – лаконично и строго спросила Нелл.
– Сотня тысяч в год устроит?
Нелл несколько секунд помолчала, стараясь скрыть свое удивление и радость и сделать вид, что она обдумывает его предложение.
– Хорошо, – наконец согласилась она. – Можно попробовать.
– Я вышлю деньги завтра. Сама понимаешь, надо сначала получить бабки за одно дело.
– Согласна.
Он удовлетворенно кивнул головой:
– Я люблю все самое лучшее и не останавливаюсь перед ценой. Ты лучше всех женщин, которых я когда-нибудь знал. – Он посмотрел на свои «Патек-Филиппе», лежащие на прикроватном столике. – О черт! Мне пора идти. Мы решили съездить на уик-энд за город, поэтому, если я опоздаю, начнутся всякие расспросы и дознания. Терпеть не могу... Созвонимся, о'кей?
– Ладно.
Нелл уехала так же незаметно, как и приехала, заказав такси прямо до отеля, где на ее имя до воскресенья был заказан номер. Здесь она снова стала Нелл Джордан.
Она приняла ванну, сделала все необходимые гигиенические процедуры и надела свою любимую пижаму из зеленого шелка. В номере имелась кухня, поэтому она смогла приготовить себе кофе и сандвич с ростбифом, благоразумно купленным в магазине «У Вульфа» на Лексингтон-авеню несколько часов назад, перед тем как ехать на выставку. На ржаном хлебе лежало шесть дюймов говядины, тонко нарезанный помидор и маринованный огурец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Она вышла из галереи. Здесь не было никаких признаков Человека с Пронзительным Взором, хотя она была на сто процентов уверена, что он наблюдал за ней через окно. Они уехали в маленький, аккуратный домик клиента за городом. Здесь хранилась одежда, необходимая для сексуального представления, разыгрывавшегося в специальной зеркальной комнате. Клиент просто обожал зеркала.
Как всегда, они поднялись по лестнице на второй этаж сразу в ту комнату. Там она сидела, а он изображал перед ней стриптиз, после чего шел в ванную принять душ. Затем наступала очередь Клео. Она брала опасную бритву, которой было, наверное, столько лет, сколько Нелл, – в свое время Филипп предусмотрительно научил ее пользоваться и ею, – и брила клиента так, что нежность кожи на лице могла сравниться с нежностью женской груди. Главное было не поцарапать и не порезать. Во время этого процесса он сидел обнаженным в кресле напротив туалетного столика театрального, типа, все лампы включены, и огромное красивое зеркало повернуто, чтобы ей лучше было видно его лицо во время работы.
Затем она тонким слоем наносила ему на щеки полупрозрачную пудру с мелкими блестками и немного подкрашивала румянами скулы. Кремом смазывались шея и плечи клиента, а также ключицы до того места, где у него начинались фальшивые груди. Чтобы грудь больше бросалась в глаза, она использовала блеск. После этого наступала очередь глаз, она подводила веки тремя видами теней, накладывала большие накладные ресницы, тушью красила их и уже в конце проводила вдоль век две тонкие черные линии. Последним был рот. Клео вся погрузилась в работу, и уже через несколько минут вместо его полных, чуть припухших губ получился аккуратный, кокетливо-капризный ротик. Завершив свой титанический труд, она повернула его к зеркалу и улыбнулась. Он любовался собой, поджимая губы, растягивая их в улыбке, посылая ими воздушный поцелуй и кокетливо стреляя глазами. Потом она принесла ему его новую «одежду»: бюстгальтер из шелка, который застегивался не сзади, а на груди, с черными оборочками по краям; ниже лиф переходил в пояс с длинными восьмидюймовыми подвязками ярко-красного цвета. На ноги он надевал черные нейлоновые чулки и лакированные туфли с необычайно высокими каблуками и ремешками, застегивающимися вокруг лодыжек. Все это было его размера, специально сшито или подобрано в магазинах. Последним предметом туалета являлся парик со светлыми, завитыми волосами, покрытыми лаком. Нелл помогала клиенту облачиться в эти доспехи, а он в это время не переставал играть губами, выгибать шею и принимать разные позы. Нелл считала, что, преобразившись, он стал выглядеть смешно и нелепо, но тут она заметила, что, играя и кокетничая со своими изображениями в зеркале, клиент стал делать движения, которыми он как бы хотел сжать у себя что-то между ног. Это было явным признаком начала возбуждения. Когда Нелл видела, что начинается эрекция, наступало ее время. Она молча покидала комнату, но даже если бы и говорила, он ничего бы не услышал, занятый флиртом со своим отражением. Подождав за дверью несколько минут, она врывалась с шумом в комнату и после десятисекундного шока от того, что перед ней якобы внезапно открывалось, закатывала такую истерику, что шипящий вулканический гейзер по сравнению с ней показался бы ледяным источником. Она поносила его на чем свет стоит, смеясь над его беспомощностью, с издевкой оценивая его женский облик и обзывая его уродливой горгульей, в ее голосе звучало все многообразие интонаций – от пренебрежения и издевки до беспощадной злости. Ярость и злоба действовали на него наиболее возбуждающе, и в конце концов его член напрягся так, что стал фиолетовым и твердым, как гранит. Напоследок она с отвращением говорила ему, показывая на торчащий пенис:
– Ты считаешь, что похож на женщину?! Ты же не женщина, а чучело огородное!!! Хотя и на мужчину ты тоже не похож. Я даже не знаю, что это такое у тебя между ног и что с этой игрушкой теперь делать.
– Зато я знаю! – ревел он и бросался на нее. Это всегда происходило шумно и быстро, потому что клиент был уже настолько возбужден, что не мог ждать ни секунды. Она его явно удовлетворяла, потому что его оргазм вызывал у него неописуемую бурю эмоций и стонов, после чего, обессиленный и опустошенный, он сползал с нее и падал рядом. Когда дыхание немного успокаивалось, он обычно говорил ей слова благодарности. На этот раз он особенно разошелся:
– Господи, Клео. Ты знаешь, как довести человека до сумасшествия и заставить его самого броситься в ад! Ты разыгрываешь эту сцену в сто раз лучше, чем любой из тех... кому я вынужден был платить раньше. Мне бы хотелось встречаться с тобой почаще и включить в свой штат, взять бы на службу. Что ты на это скажешь?
– Ты же знаешь, я беру только наличными.
– Конечно... естественно. Я имею в виду другое: я буду платить тебе заранее и смогу пользоваться твоими услугами по первому звонку.
– Сколько? – лаконично и строго спросила Нелл.
– Сотня тысяч в год устроит?
Нелл несколько секунд помолчала, стараясь скрыть свое удивление и радость и сделать вид, что она обдумывает его предложение.
– Хорошо, – наконец согласилась она. – Можно попробовать.
– Я вышлю деньги завтра. Сама понимаешь, надо сначала получить бабки за одно дело.
– Согласна.
Он удовлетворенно кивнул головой:
– Я люблю все самое лучшее и не останавливаюсь перед ценой. Ты лучше всех женщин, которых я когда-нибудь знал. – Он посмотрел на свои «Патек-Филиппе», лежащие на прикроватном столике. – О черт! Мне пора идти. Мы решили съездить на уик-энд за город, поэтому, если я опоздаю, начнутся всякие расспросы и дознания. Терпеть не могу... Созвонимся, о'кей?
– Ладно.
Нелл уехала так же незаметно, как и приехала, заказав такси прямо до отеля, где на ее имя до воскресенья был заказан номер. Здесь она снова стала Нелл Джордан.
Она приняла ванну, сделала все необходимые гигиенические процедуры и надела свою любимую пижаму из зеленого шелка. В номере имелась кухня, поэтому она смогла приготовить себе кофе и сандвич с ростбифом, благоразумно купленным в магазине «У Вульфа» на Лексингтон-авеню несколько часов назад, перед тем как ехать на выставку. На ржаном хлебе лежало шесть дюймов говядины, тонко нарезанный помидор и маринованный огурец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132