На ее левой ладони был сильный ожог: очевидно, она пыталась прикурить или развести огонь…
Ольга машинально поднесла к глазам забинтованную руку.
Она обожгла ее факелом там, в жуткой пещере. Значит, это не было сном! Все, произошедшее с ней, не было сном! Она вспомнила лицо мертвого Кирилла так явственно, что оно на секунду даже заслонило лицо Марка. Ольгу начала бить мелкая дрожь.
— Что с тобой, кара? — Даже руки Марка не могли спасти ее от воспоминаний.
Наконец-то она разлепила губы:
— Ты помнишь мой кошмар, Марк?
Его брови удивленно приподнялись: не самое лучшее время вспоминать о страшных сновидениях, когда она спаслась так счастливо и так случайно!
— Ты помнишь?
— О чем ты говоришь, кара?
— Вчерашний кошмар… Я говорила тебе, я обо всем тебе рассказала… Помнишь о людях из моего сна? Они были закованы в лед… Ты помнишь?
— Не нужно об этом.
— Нет, нужно. Потому что это не мой сон. Потому что это правда.
— Правда? В каком смысле — «правда»?
— Мне приснилось только то, что уже существует… Я не знаю, почему это произошло, почему мне приснилось именно это… Я видела пещеру, в которой стояли люди… Они были во льду… Ты понимаешь?
По лицу Марка пробежала жалкая недоверчивая улыбка.
— Я понимаю, ты переволновалась. Ты испугалась. Мы все страшно испугались.
— Ты не понял, Марк! Я действительно видела мертвых людей… Я даже узнала одного из них. Это Кирилл, парень, который пропал!
— Какой Кирилл?
— Она говорит о человеке, которого накрыла лавина, — раздался голос, который она хотела услышать меньше всего.
Ольга повернула голову: в кресле, недалеко от кровати, сидел Иона. Лицо его было таким же бледным и осунувшимся, как и лицо Марка.
— Я ничего не знаю об этом… — Марку плевать было и на все лавины, и на всех Кириллов вместе взятых. Главное, что его девочка была жива!
— Парень, которого мы все это время ищем, — Иона побледнел еще сильнее. — Он пропал еще до того, как вы приехали сюда.
— Ну что за бред! Если он пропал сколько-то времени назад, откуда ей знать, что это именно пропавший? — Марк снова обратился к Ольге. — Откуда ты знаешь, что это именно он, кара?
— Фотография! Мне показывали его фотографию…
— Кто?
— Женщина, с которой… Которая была с ним.
— Наталья, — снова прокомментировал Ольгу Иона.
— С какой стати она показывала тебе фотографию?
— Марк! — Глаза Ольги наполнились слезами. — Почему ты так со мной разговариваешь? Ты ведь не прокурор…
Марк осекся и снова потянулся к Ольге.
— Прости меня… Прости, я просто ужасно струсил… Я боялся, что могу тебя потерять…
— Еще как боялся! — Иона ощерил зубы в улыбке, и впервые она показалась Ольге неприятной.
— Заткнись, — бросил Марк брату. — А теперь расскажи нам все с самого начала, кара!
Это оказалось совсем не таким простым делом. Ольга несколько раз вздохнула, а потом попросила Марка принести воды.
Когда он вышел, она впервые открыто посмотрела на Иону.
Пережитое потрясение перегрызло пуповину ее внезапной зависимости от молодого смуглого спасателя.
— Уходи, — прошептала она.
— Нет. — Он стиснул зубы, и на его скулах заходили желваки.
— Уходи.
— Я спас тебя. Ты могла хотя бы поблагодарить меня за это.
Она закрыла лицо ладонями: почему так долго не идет Марк? А Иона — он уже был рядом с ней, на краешке кровати, он занял место Марка. Занять место Марка — не в этом ли была его цель?.. Но Ольге не пришлось додумать эту мысль до конца: руки Ионы крепко сжали ее пальцы, и она запоздало удивилась тому, как они горячи, ничего общего с прохладными, спокойными руками мужа. Они обжигали ее, как обжигали его поцелуи.
Наконец вернулся Марк.
— Выпей, кара.
Иона тотчас же поднялся с кровати. Стараясь не смотреть на него, Ольга взяла стакан и сделала несколько глотков.
— Тебе лучше? — заботливо спросил Марк.
— Да. Все в порядке.
— Ты можешь рассказать, что произошло?
— Да.
И снова она не смогла начать. Дверь в коттедж распахнулась настежь, и на пороге появилась Инка. Такая же шумная, как всегда. Она смела с дороги обоих братьев и покрыла восковое лицо Ольги беспорядочными поцелуями. От Инки пахло снегом, взмокшими волосами, свежестью ничем не замутненной души.
— Лелишна! Ты тронулась! Ты же могла нас в могилу свести! Что бы я сказала Игорю? — Не отпуская Ольгу, она повернула голову в сторону Марка и Ионы и презрительно выгнула губы. — Мужичонки! Козлы вонючие! У семи нянек дитя без глазу! Хороший у тебя муженек, ничего не скажешь!
— Заткнись, пожалуйста. — Марк устало поморщился. — Хоть сейчас заткнись!
— Ты бы лучше не за мной следил, а за своей женой! — все-таки не удержалась Инка напоследок, ощупывая лицо Ольги. — Никаких повреждений, Лелишна, могу тебя поздравить. Во всяком случае, в гробу ты бы смотрелась великолепно.
— Инка!
— Молчу, молчу. Ну, рассказывай, что с тобой стряслось!
Ольге было все равно, слушают ли ее Инка и Иона. Марк — вот к кому она апеллировала. Марк, который знал о ее кошмаре, который знал о цыганке в аэропорту и о ее предсказании.
Теперь же все произошедшее с ней казалось звеньями одной цепи.
— Я просто… Просто хотела покататься… Мы ведь приехали сюда покататься на лыжах, правда? — начала Ольга бесцветным голосом: она сознательно опустила причину, по которой отправилась в такой небезопасный спуск. Все, связанное с Ионой, было теперь неважно. — Я вас искала…
Марк снова крепко прижал ее к себе.
— Сначала все было хорошо… А потом… Потом я заблудилась. Я не поехала по трассе, а было уже темно. Почти темно.
Я потеряла палку. Решила, что лучше снять лыжи и идти — там было много скал… Много камней. А потом я нашла это место, совершенно случайно.
Путаясь и сбиваясь, Ольга рассказала о страшной пещере, о мертвых людях, которых видела там, — один из них был Кирилл. Она так хотела, чтобы ей поверили, она приводила самые достоверные подробности: спички, завернутые в целлофан, ссадина на скуле Кирилла, ее собственная обожженная рука, цепочка, лежащая на ключицах женщины… И чем больше она говорила, тем яснее понимала, что ни Марк, ни Инка не верят ей. Она бы и сама себе не поверила, таким фантастическим выглядел рассказ. «Слишком цветисто, чтобы быть правдой, — сказал бы ее отец, обладающий известной парадоксальностью мышления. — Слишком много ненужных деталей».
Когда она закончила рассказ, то сразу же поняла, что подписала себе приговор, — теперь они будут считать ее сумасшедшей.
— И что дальше? — со жгучим интересом спросила Инка: она обожала фильмы ужасов.
— Я не помню, — честно призналась Ольга. — Я выскочила оттуда и бежала, пока хватало сил.
— И бросила лыжи?
Ольга улыбнулась — впервые после того, как пришла в себя. Лыжи, конечно же, лыжи! Ты умница. Инка! Она оставила свои лыжи прислоненными к скале рядом с лазом в пещеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Ольга машинально поднесла к глазам забинтованную руку.
Она обожгла ее факелом там, в жуткой пещере. Значит, это не было сном! Все, произошедшее с ней, не было сном! Она вспомнила лицо мертвого Кирилла так явственно, что оно на секунду даже заслонило лицо Марка. Ольгу начала бить мелкая дрожь.
— Что с тобой, кара? — Даже руки Марка не могли спасти ее от воспоминаний.
Наконец-то она разлепила губы:
— Ты помнишь мой кошмар, Марк?
Его брови удивленно приподнялись: не самое лучшее время вспоминать о страшных сновидениях, когда она спаслась так счастливо и так случайно!
— Ты помнишь?
— О чем ты говоришь, кара?
— Вчерашний кошмар… Я говорила тебе, я обо всем тебе рассказала… Помнишь о людях из моего сна? Они были закованы в лед… Ты помнишь?
— Не нужно об этом.
— Нет, нужно. Потому что это не мой сон. Потому что это правда.
— Правда? В каком смысле — «правда»?
— Мне приснилось только то, что уже существует… Я не знаю, почему это произошло, почему мне приснилось именно это… Я видела пещеру, в которой стояли люди… Они были во льду… Ты понимаешь?
По лицу Марка пробежала жалкая недоверчивая улыбка.
— Я понимаю, ты переволновалась. Ты испугалась. Мы все страшно испугались.
— Ты не понял, Марк! Я действительно видела мертвых людей… Я даже узнала одного из них. Это Кирилл, парень, который пропал!
— Какой Кирилл?
— Она говорит о человеке, которого накрыла лавина, — раздался голос, который она хотела услышать меньше всего.
Ольга повернула голову: в кресле, недалеко от кровати, сидел Иона. Лицо его было таким же бледным и осунувшимся, как и лицо Марка.
— Я ничего не знаю об этом… — Марку плевать было и на все лавины, и на всех Кириллов вместе взятых. Главное, что его девочка была жива!
— Парень, которого мы все это время ищем, — Иона побледнел еще сильнее. — Он пропал еще до того, как вы приехали сюда.
— Ну что за бред! Если он пропал сколько-то времени назад, откуда ей знать, что это именно пропавший? — Марк снова обратился к Ольге. — Откуда ты знаешь, что это именно он, кара?
— Фотография! Мне показывали его фотографию…
— Кто?
— Женщина, с которой… Которая была с ним.
— Наталья, — снова прокомментировал Ольгу Иона.
— С какой стати она показывала тебе фотографию?
— Марк! — Глаза Ольги наполнились слезами. — Почему ты так со мной разговариваешь? Ты ведь не прокурор…
Марк осекся и снова потянулся к Ольге.
— Прости меня… Прости, я просто ужасно струсил… Я боялся, что могу тебя потерять…
— Еще как боялся! — Иона ощерил зубы в улыбке, и впервые она показалась Ольге неприятной.
— Заткнись, — бросил Марк брату. — А теперь расскажи нам все с самого начала, кара!
Это оказалось совсем не таким простым делом. Ольга несколько раз вздохнула, а потом попросила Марка принести воды.
Когда он вышел, она впервые открыто посмотрела на Иону.
Пережитое потрясение перегрызло пуповину ее внезапной зависимости от молодого смуглого спасателя.
— Уходи, — прошептала она.
— Нет. — Он стиснул зубы, и на его скулах заходили желваки.
— Уходи.
— Я спас тебя. Ты могла хотя бы поблагодарить меня за это.
Она закрыла лицо ладонями: почему так долго не идет Марк? А Иона — он уже был рядом с ней, на краешке кровати, он занял место Марка. Занять место Марка — не в этом ли была его цель?.. Но Ольге не пришлось додумать эту мысль до конца: руки Ионы крепко сжали ее пальцы, и она запоздало удивилась тому, как они горячи, ничего общего с прохладными, спокойными руками мужа. Они обжигали ее, как обжигали его поцелуи.
Наконец вернулся Марк.
— Выпей, кара.
Иона тотчас же поднялся с кровати. Стараясь не смотреть на него, Ольга взяла стакан и сделала несколько глотков.
— Тебе лучше? — заботливо спросил Марк.
— Да. Все в порядке.
— Ты можешь рассказать, что произошло?
— Да.
И снова она не смогла начать. Дверь в коттедж распахнулась настежь, и на пороге появилась Инка. Такая же шумная, как всегда. Она смела с дороги обоих братьев и покрыла восковое лицо Ольги беспорядочными поцелуями. От Инки пахло снегом, взмокшими волосами, свежестью ничем не замутненной души.
— Лелишна! Ты тронулась! Ты же могла нас в могилу свести! Что бы я сказала Игорю? — Не отпуская Ольгу, она повернула голову в сторону Марка и Ионы и презрительно выгнула губы. — Мужичонки! Козлы вонючие! У семи нянек дитя без глазу! Хороший у тебя муженек, ничего не скажешь!
— Заткнись, пожалуйста. — Марк устало поморщился. — Хоть сейчас заткнись!
— Ты бы лучше не за мной следил, а за своей женой! — все-таки не удержалась Инка напоследок, ощупывая лицо Ольги. — Никаких повреждений, Лелишна, могу тебя поздравить. Во всяком случае, в гробу ты бы смотрелась великолепно.
— Инка!
— Молчу, молчу. Ну, рассказывай, что с тобой стряслось!
Ольге было все равно, слушают ли ее Инка и Иона. Марк — вот к кому она апеллировала. Марк, который знал о ее кошмаре, который знал о цыганке в аэропорту и о ее предсказании.
Теперь же все произошедшее с ней казалось звеньями одной цепи.
— Я просто… Просто хотела покататься… Мы ведь приехали сюда покататься на лыжах, правда? — начала Ольга бесцветным голосом: она сознательно опустила причину, по которой отправилась в такой небезопасный спуск. Все, связанное с Ионой, было теперь неважно. — Я вас искала…
Марк снова крепко прижал ее к себе.
— Сначала все было хорошо… А потом… Потом я заблудилась. Я не поехала по трассе, а было уже темно. Почти темно.
Я потеряла палку. Решила, что лучше снять лыжи и идти — там было много скал… Много камней. А потом я нашла это место, совершенно случайно.
Путаясь и сбиваясь, Ольга рассказала о страшной пещере, о мертвых людях, которых видела там, — один из них был Кирилл. Она так хотела, чтобы ей поверили, она приводила самые достоверные подробности: спички, завернутые в целлофан, ссадина на скуле Кирилла, ее собственная обожженная рука, цепочка, лежащая на ключицах женщины… И чем больше она говорила, тем яснее понимала, что ни Марк, ни Инка не верят ей. Она бы и сама себе не поверила, таким фантастическим выглядел рассказ. «Слишком цветисто, чтобы быть правдой, — сказал бы ее отец, обладающий известной парадоксальностью мышления. — Слишком много ненужных деталей».
Когда она закончила рассказ, то сразу же поняла, что подписала себе приговор, — теперь они будут считать ее сумасшедшей.
— И что дальше? — со жгучим интересом спросила Инка: она обожала фильмы ужасов.
— Я не помню, — честно призналась Ольга. — Я выскочила оттуда и бежала, пока хватало сил.
— И бросила лыжи?
Ольга улыбнулась — впервые после того, как пришла в себя. Лыжи, конечно же, лыжи! Ты умница. Инка! Она оставила свои лыжи прислоненными к скале рядом с лазом в пещеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107