«Новый русский» периодически напивался и бил любовницу смертным боем. А когда Иван, дежуривший в тот день и принявший несколько таких же телефонных звонков от разбуженных соседей, поднялся в номер со своим запасным ключом, то едва не получил пулю в лоб.
Избитая до полусмерти любовница от дачи показаний отказалась и наличие пистолета у своего князька категорически отрицала. Пришлось ограничиться почтительным внушением, поклонами и извинениями. С тех самых пор Иван предпочитал не реагировать на подобные вещи.
— Ну и что теперь делать? — спросил Звягинцев у портье.
Ему не хотелось вылезать из кровати.
— Не знаю. Она очень сильно кричит.
— Ладно, — сжалился Звягинцев. — Вызывай пока охрану. Я сейчас подойду.
На сборы ушло несколько минут. Все это сопровождалось громким кряхтением и сетованиями на богатых постояльцев, которые творят бог знает что. Наверняка дело выеденного яйца не стоит, а тут, пожалуйста, бросай свой здоровый сон и отправляйся на поиски компромисса между враждующими сторонами.
Но когда Звягинцев появился в холле отеля и увидел бледное лицо портье, он сразу понял: случилось что-то серьезное.
Бледные толстые губы Ивана мелко дрожали, а в глазах застыло скорбное выражение.
— Что? — настороженно спросил Звягинцев, уж больно не понравилась ему рябь, пробегавшая по гладким, женским щекам Ивана.
— Ребята уже в номере, — просипел Иван, — Радик и Коля…
Радик и Коля были самой тупой парой охранников. В преферанс они тоже играли парой и всегда продувались.
— Ну? — поощрил запинающегося портье Звягинцев.
— Радик уже прозвонился… Там тело.
— Тело?
— Труп! — в отчаянии выдохнул Иван.
— Женщины?
— Мужчины…
— А женщина? Которая кричала?
— Она до сих пор кричит… Только не так, как раньше…
Голос сорвала. Ребята не могут ее успокоить… Это Радик сказал.
— Ладно. Я поднимаюсь. А ты свяжись с администрацией…
И нашего Айболита тоже вызови. И пробей город, пусть вызывают опергруппу.
— А телефон? — растерянно спросил Иван.
— Мать твою! Свяжись с телефонисткой. Свяжись через коммутатор. Пусть даст тебе телефон областного управления. Ты понял меня?
— Понял, но… Может быть, вам самому?
— Не сейчас. Сейчас я разберусь, что там наверху. — Звягинцев перегнулся через стойку и заглянул в сытые трусливые щеки Ивана. — Ты знаешь, что главное преступление уже совершено?
— Да? — Глаза Ивана закатились, и Звягинцев с трудом успел поймать их блеклый отсвет.
— Самое главное преступление состоит в том, что весь штат на этом гребаном курорте упакован дураками.
— Вы полагаете?
— А ты — нет?..
Проклиная все на свете, Звягинцев поднялся в номер двенадцать.
Он услышал приглушенные, сдавленные рыдания еще в коридоре. Действительно, женщина потеряла голос: из ее горла вырывались только неясные хрипы.
Дверь в номер была приоткрыта. Звягинцев, почему-то не решившийся распахнуть ее настежь, с трудом протиснул в нее свой живот. Картина, открывшаяся его взору, подтвердила самые худшие опасения.
Посреди комнаты действительно лежал труп.
Мужчина лет пятидесяти, Звягинцев вчера уже видел его мельком: муж стриженой кошки, подруги Ольги Игоревны Красинской. И отец самой Ольги.
Плотный Радик, ведущий в охранном дуэте, сидел на корточках перед трупом. А долговязый ведомый Коля беспомощно стоял рядом с широкой кроватью. На кровати лежала стриженая кошка, которая так не нравилась Звягинцеву. Но сейчас он испытал к ней чувство острой жалости.
Она уже не могла кричать, а только судорожно всхлипывала. Ладно, труп — потом. Труп никуда не денется. А сейчас нужно привести в чувство женщину.
— Ну, что стоишь? — прикрикнул на заторможенного Колю. — Хотя бы воды принеси. , Коля отправился в ванную за водой, а Звягинцев присел на край кровати.
Девушка находилась в шоковом состоянии: она не смотрела на Звягинцева; ее взгляд был прикован к распростертому на полу телу.
— Инесса! — Звягинцев даже вспомнил, как зовут подружку Ольги. — Вы слышите меня, Инесса?
Из груди Инессы вырвался сдавленный стон.
Звягинцев порылся в бездонных карманах и вытащил мятую окаменевшую карамельку «Барбарис» с налипшими на нее табачными крошками. Точно такую же в свое время он дал ее подруге Ольге у скал с несуществующей пещерой.
— Хотите конфетку? — ляпнул Звягинцев.
Этот будничный вопрос, как ни странно, возымел действие: Инесса перестала всхлипывать и воззрилась на Пал Палыча.
— Что?
Звягинцев ловко развернул карамельку толстыми пальцами и протянул ее Инессе.
— Возьмите, она вкусная.
Девушка машинально взяла ее и сунула себе в рот.
— Вот и ладушки. — Звягинцев шумно вздохнул и повернулся к Радику. — Накрой его чем-нибудь. Пока, — прошипел он охраннику. — И двери прикрой, чтобы зеваки не скапливались. Мало ли что…
Из ванной выглянул Коля:
— Здесь нет стакана.
— Ой, дурак. — Звягинцев схватился за голову. — Вон же стаканы стоят, на столе.
На маленьком столике действительно стояла початая бутылка коньяку и три бокала. В каждом из них, на самом донышке, блестела недопитая светло-коричневая жидкость. Коля, всегда отличавшийся повышенным сексуальным влечением к спиртному, воровато озираясь, махнул остаток из одного бокала и вместе с ним отправился в ванную.
Радик уже прикрыл труп покрывалом с кушетки и теперь стоял возле двери, мрачно подпирая косяк. На минуту в номере воцарилась тягостная тишина. Было слышно только журчание воды — Коля наполнял бокал. Вернувшись в комнату, он протянул бокал Звягинцеву.
— Не мне, дурак! — снова прикрикнул Звягинцев. — Девушке.
Инесса ухватила бокал обеими руками, и зубы се тотчас же застучали о тонкое стекло. Чтобы дать ей возможность собраться с силами, Звягинцев встал и прошелся по комнате.
И остановился возле столика с коньяком.
«Наполеон». Неплохо живут, черти. , Звягинцев с сожалением взглянул на спиртное, его так и подмывало попробовать легендарный напиток. Но… Не исключено, что на бутылке и бокалах могут быть отпечатки, которые потом пригодятся следствию. Ладно, этим он займется потом. Сейчас главное — девушка.
Он снова вернулся к Инке и снова присел на краешек кровати.
— Вы в состоянии говорить? — мягко спросил он.
Инесса судорожно кивнула.
— Тогда расскажите, что произошло.
— Я… Я не знаю. Игорь… — Она снова попыталась зарыдать, но Звягинцев предупредительно поднял руку.
— Все. Попытайтесь успокоиться.
Легко сказать, подумал он, ты требуешь от стриженой кошки невозможного. Попытаться успокоиться, когда в двух метрах от тебя лежит тело мужа…
— Да, да… Конечно. — Она кивнула.
— Тогда начнем сначала. Лежащий на полу человек — ваш муж?
— Да.
— Фамилия, имя, отчество.
— Мои?
— Ваши само собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Избитая до полусмерти любовница от дачи показаний отказалась и наличие пистолета у своего князька категорически отрицала. Пришлось ограничиться почтительным внушением, поклонами и извинениями. С тех самых пор Иван предпочитал не реагировать на подобные вещи.
— Ну и что теперь делать? — спросил Звягинцев у портье.
Ему не хотелось вылезать из кровати.
— Не знаю. Она очень сильно кричит.
— Ладно, — сжалился Звягинцев. — Вызывай пока охрану. Я сейчас подойду.
На сборы ушло несколько минут. Все это сопровождалось громким кряхтением и сетованиями на богатых постояльцев, которые творят бог знает что. Наверняка дело выеденного яйца не стоит, а тут, пожалуйста, бросай свой здоровый сон и отправляйся на поиски компромисса между враждующими сторонами.
Но когда Звягинцев появился в холле отеля и увидел бледное лицо портье, он сразу понял: случилось что-то серьезное.
Бледные толстые губы Ивана мелко дрожали, а в глазах застыло скорбное выражение.
— Что? — настороженно спросил Звягинцев, уж больно не понравилась ему рябь, пробегавшая по гладким, женским щекам Ивана.
— Ребята уже в номере, — просипел Иван, — Радик и Коля…
Радик и Коля были самой тупой парой охранников. В преферанс они тоже играли парой и всегда продувались.
— Ну? — поощрил запинающегося портье Звягинцев.
— Радик уже прозвонился… Там тело.
— Тело?
— Труп! — в отчаянии выдохнул Иван.
— Женщины?
— Мужчины…
— А женщина? Которая кричала?
— Она до сих пор кричит… Только не так, как раньше…
Голос сорвала. Ребята не могут ее успокоить… Это Радик сказал.
— Ладно. Я поднимаюсь. А ты свяжись с администрацией…
И нашего Айболита тоже вызови. И пробей город, пусть вызывают опергруппу.
— А телефон? — растерянно спросил Иван.
— Мать твою! Свяжись с телефонисткой. Свяжись через коммутатор. Пусть даст тебе телефон областного управления. Ты понял меня?
— Понял, но… Может быть, вам самому?
— Не сейчас. Сейчас я разберусь, что там наверху. — Звягинцев перегнулся через стойку и заглянул в сытые трусливые щеки Ивана. — Ты знаешь, что главное преступление уже совершено?
— Да? — Глаза Ивана закатились, и Звягинцев с трудом успел поймать их блеклый отсвет.
— Самое главное преступление состоит в том, что весь штат на этом гребаном курорте упакован дураками.
— Вы полагаете?
— А ты — нет?..
Проклиная все на свете, Звягинцев поднялся в номер двенадцать.
Он услышал приглушенные, сдавленные рыдания еще в коридоре. Действительно, женщина потеряла голос: из ее горла вырывались только неясные хрипы.
Дверь в номер была приоткрыта. Звягинцев, почему-то не решившийся распахнуть ее настежь, с трудом протиснул в нее свой живот. Картина, открывшаяся его взору, подтвердила самые худшие опасения.
Посреди комнаты действительно лежал труп.
Мужчина лет пятидесяти, Звягинцев вчера уже видел его мельком: муж стриженой кошки, подруги Ольги Игоревны Красинской. И отец самой Ольги.
Плотный Радик, ведущий в охранном дуэте, сидел на корточках перед трупом. А долговязый ведомый Коля беспомощно стоял рядом с широкой кроватью. На кровати лежала стриженая кошка, которая так не нравилась Звягинцеву. Но сейчас он испытал к ней чувство острой жалости.
Она уже не могла кричать, а только судорожно всхлипывала. Ладно, труп — потом. Труп никуда не денется. А сейчас нужно привести в чувство женщину.
— Ну, что стоишь? — прикрикнул на заторможенного Колю. — Хотя бы воды принеси. , Коля отправился в ванную за водой, а Звягинцев присел на край кровати.
Девушка находилась в шоковом состоянии: она не смотрела на Звягинцева; ее взгляд был прикован к распростертому на полу телу.
— Инесса! — Звягинцев даже вспомнил, как зовут подружку Ольги. — Вы слышите меня, Инесса?
Из груди Инессы вырвался сдавленный стон.
Звягинцев порылся в бездонных карманах и вытащил мятую окаменевшую карамельку «Барбарис» с налипшими на нее табачными крошками. Точно такую же в свое время он дал ее подруге Ольге у скал с несуществующей пещерой.
— Хотите конфетку? — ляпнул Звягинцев.
Этот будничный вопрос, как ни странно, возымел действие: Инесса перестала всхлипывать и воззрилась на Пал Палыча.
— Что?
Звягинцев ловко развернул карамельку толстыми пальцами и протянул ее Инессе.
— Возьмите, она вкусная.
Девушка машинально взяла ее и сунула себе в рот.
— Вот и ладушки. — Звягинцев шумно вздохнул и повернулся к Радику. — Накрой его чем-нибудь. Пока, — прошипел он охраннику. — И двери прикрой, чтобы зеваки не скапливались. Мало ли что…
Из ванной выглянул Коля:
— Здесь нет стакана.
— Ой, дурак. — Звягинцев схватился за голову. — Вон же стаканы стоят, на столе.
На маленьком столике действительно стояла початая бутылка коньяку и три бокала. В каждом из них, на самом донышке, блестела недопитая светло-коричневая жидкость. Коля, всегда отличавшийся повышенным сексуальным влечением к спиртному, воровато озираясь, махнул остаток из одного бокала и вместе с ним отправился в ванную.
Радик уже прикрыл труп покрывалом с кушетки и теперь стоял возле двери, мрачно подпирая косяк. На минуту в номере воцарилась тягостная тишина. Было слышно только журчание воды — Коля наполнял бокал. Вернувшись в комнату, он протянул бокал Звягинцеву.
— Не мне, дурак! — снова прикрикнул Звягинцев. — Девушке.
Инесса ухватила бокал обеими руками, и зубы се тотчас же застучали о тонкое стекло. Чтобы дать ей возможность собраться с силами, Звягинцев встал и прошелся по комнате.
И остановился возле столика с коньяком.
«Наполеон». Неплохо живут, черти. , Звягинцев с сожалением взглянул на спиртное, его так и подмывало попробовать легендарный напиток. Но… Не исключено, что на бутылке и бокалах могут быть отпечатки, которые потом пригодятся следствию. Ладно, этим он займется потом. Сейчас главное — девушка.
Он снова вернулся к Инке и снова присел на краешек кровати.
— Вы в состоянии говорить? — мягко спросил он.
Инесса судорожно кивнула.
— Тогда расскажите, что произошло.
— Я… Я не знаю. Игорь… — Она снова попыталась зарыдать, но Звягинцев предупредительно поднял руку.
— Все. Попытайтесь успокоиться.
Легко сказать, подумал он, ты требуешь от стриженой кошки невозможного. Попытаться успокоиться, когда в двух метрах от тебя лежит тело мужа…
— Да, да… Конечно. — Она кивнула.
— Тогда начнем сначала. Лежащий на полу человек — ваш муж?
— Да.
— Фамилия, имя, отчество.
— Мои?
— Ваши само собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107