— Дело, конечно, неподсудное, но все равно неприятное. Сами понимаете: «Роза ветров» — заведение респектабельное. А тут такой афронт.
— Да, конечно.
— Не понимаю, зачем ей это понадобилось… Даже если она ничего не помнит, как вы утверждаете…
— Ничего, — твердо сказал Марк. — Это-то меня и пугает больше всего.
— Все равно, должна быть какая-то логика.
— Она была не в себе — какая уж тут логика?
— Не скажите, Марк. Логика присутствует везде. Ей подчинены даже бессмысленные поступки. Нужно только правильно выбрать систему координат.
— Сон, — задумчиво произнес Марк. — Ее сон. Все началось со сна. Ей снились люди, которые были практически вмонтированы в лед. Этот сон не просто ее испугал — он ее ужаснул. А потом эти нелепые видения с пещерой…
— Мне кажется, тут все не так просто. Помните, она говорила, что видела там пропавшего парня… Кирилла Позднякова.
— Мы уже обсуждали это. Пал Палыч. Она увидела фотографию, лицо парня закрепилось в ее подсознании. А в какой-то момент всплыло в галлюцинациях, — Марк снисходительно посмотрел на Звягинцева.
«Похоже, ты не слишком опечален всем происходящим, браток, — с неожиданной неприязнью вдруг подумал Звягинцев. — Сидишь с каким-то старым хрычом и препарируешь собственную жену, как лягушку, как раз в стиле Васькиных детективных романов. И пиво взял самое дешевое…»
— Ну, допустим. — Звягинцев не удержался и отрыгнул, краем глаза наблюдая, как по лицу Красинского прошла презрительная тень. — Допустим. Но дело не только в Позднякове. Я тут поднял кое-какие материалы… Ваша жена, если мне не изменяет память, упоминала женщину. Говорила еще, что заметила золотую цепочку и сережки в виде листиков.
— Вы даже это запомнили? Надо же…
— Так вот, год назад в «Розе ветров» пропала супружеская пара — так же, как и Позднякова, их накрыло лавиной.
— Да у вас здесь опасное место, просто заповедник экстремальных видов спорта! Ни о чем подобном в проспектах не говорилось.
— Проспекты пишут в рекламных целях. А горы есть горы. От случайностей никто не застрахован.
— В случайностях тоже есть своя логика?
— Железная. Так вот. У пропавшей в прошлом году женщины были именно такие золотые сережки в виде листиков.
Я об этом вспомнил, потому что был знаком с этой женщиной. Как вы это объясните?
— Никак. Таких сережек полно. И потом, стоит ли доверять подобным показаниям?
— Во всяком случае, стоит к ним прислушаться.
— Неужели вы всерьез верите в существование какого-то ателье смерти, да еще под носом у горнолыжного курорта с неплохой репутацией? Даже для нашего беспокойного времени это перебор.
Звягинцев сдул пену, неопределенно помычал, но от ответа уклонился. Действительно, озвученная Марком цепь событий, к которым он, Звягинцев, отнесся так серьезно, выглядела жалкой пародией на фильм ужасов. Без всяких затей, с горой силиконовых трупов, кетчупом вместо крови и бензопилой для расчлененки в качестве главной героини.
— Кто вы по званию? — неожиданно спросил Марк.
Только этого не хватало! Сейчас этот субчик начнет рыться в его кальсонах, где в самом неподходящем месте воткнуты четыре унизительно-маленькие звезды капитана!
— Я в отставке, — скромно сказал Звягинцев.
— Значит, давно не практиковали. У вас тут тихо, как я посмотрю.
— Да. Не могу сказать, что завален работой по горло. Сегодняшний случай с вашей женой — редкое исключение. — Звягинцеву не хотелось трепать имя несчастной Ольги, но поставить на место зарвавшегося молодого человека он посчитал своим долгом.
— Послушайте, Пал Палыч. — От принятого коньяка глаза Марка заблестели. — Я попытаюсь изложить вам свою версию происшедшего. Мне это будет нелегко, потому что все это связано с моей женой…
— Если нелегко — не излагайте. Зачем же себя мучить.
— И все-таки… Дело в том, что мать моей жены покончила собой. Много лет назад. Об этом не стоило бы вспоминать, да я бы и не стал этого делать, если бы… Если бы мать Ольги не страдала очень серьезным психическим расстройством.
Ольга была слишком мала, чтобы по-настоящему пережить ее смерть. Похоже, что она начинает переживать ее именно сейчас.
— А раньше? Ничего такого за вашей женой не наблюдалось?
— Абсолютно ничего. Ольга — очень уравновешенный человек. Я бы даже сказал — чересчур уравновешенный. Она интроверт, вы понимаете, о чем я говорю?
Звягинцев отклячил нижнюю губу и изрек нечто среднее между «угу-мм» и «м-да». Он смутно помнил два этих запредельных психологических термина «экстраверт» и «интроверт», но вот что они обозначают конкретно…
— Она все держит в себе. Она очень сдержанный человек.
У нас бывали тяжелые времена, и всегда ее поведение было выше всяких похвал… Когда мы прилетели сюда — еще в аэропорту, к Ольге привязалась какая-то гадалка и наговорила ей бог знает что.
— Что именно?
— Ну, откуда же я знаю! Что-то о жизни и смерти, обычный цыганский бред. И моя жена поверила в это бессмысленное предсказание. Думаю, это и послужило катализатором ее нынешнего поведения, в этом и есть корень зла. Ее психика оказалась беззащитной… Я бы за такие вещи депортировал из страны всем табором, вместе с кибитками и необъезженными жеребцами. Но… Что произошло, то произошло. Сначала ночной кошмар. Потом кошмар якобы повторяется наяву в красочных подробностях. А сегодня я нашел ее в снегу, недалеко от коттеджа. Она совершенно не помнила, где была и что делала. Оказывается, она натворила дел…
— Это точно, — с сожалением сказал Звягинцев.
— Вы говорили о логике. С этой точки зрения поведение Ольги совершенно логично: эти ледяные скульптуры как-то странно действуют на нее, от них исходит некая опасность.
Я не рассказывал вам… Еще в первый день мы побывали в этом городке. Он произвел тяжелое впечатление на Ольгу, она едва не заблудилась там, и потом — ей показалось, что ее преследуют. Вполне естественно, что она попыталась уничтожить источник опасности. Избавиться от чувства гнетущего страха. Все симптомы депрессивно-маниакального психоза.
— Вы разбираетесь в психиатрии?
— Совсем не разбираюсь. — Марк настороженно посмотрел на Звягинцева. — Но это элементарные вещи, на уровне статьи в научно-популярном журнале.
— Во всяком случае, ваша версия выглядит довольно стройной. — Звягинцев погладил налитое пивом брюхо. — Такой же стройной, как и ваша жена. Она очень красива.
— Спасибо. Я знаю.
— А палка? — неожиданно спросил Звягинцев. — Палка, которой… Которой она проделала все это? Вы же утверждали, что она потеряна.
— Это утверждал не я. Ольга. Теперь вы видите, чего стоят ее слова.
— Да. Теперь вижу.
— Я надеюсь… — Марк близко придвинулся и заглянул Пал Палычу в глаза, — что вы тоже проявите великодушие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Да, конечно.
— Не понимаю, зачем ей это понадобилось… Даже если она ничего не помнит, как вы утверждаете…
— Ничего, — твердо сказал Марк. — Это-то меня и пугает больше всего.
— Все равно, должна быть какая-то логика.
— Она была не в себе — какая уж тут логика?
— Не скажите, Марк. Логика присутствует везде. Ей подчинены даже бессмысленные поступки. Нужно только правильно выбрать систему координат.
— Сон, — задумчиво произнес Марк. — Ее сон. Все началось со сна. Ей снились люди, которые были практически вмонтированы в лед. Этот сон не просто ее испугал — он ее ужаснул. А потом эти нелепые видения с пещерой…
— Мне кажется, тут все не так просто. Помните, она говорила, что видела там пропавшего парня… Кирилла Позднякова.
— Мы уже обсуждали это. Пал Палыч. Она увидела фотографию, лицо парня закрепилось в ее подсознании. А в какой-то момент всплыло в галлюцинациях, — Марк снисходительно посмотрел на Звягинцева.
«Похоже, ты не слишком опечален всем происходящим, браток, — с неожиданной неприязнью вдруг подумал Звягинцев. — Сидишь с каким-то старым хрычом и препарируешь собственную жену, как лягушку, как раз в стиле Васькиных детективных романов. И пиво взял самое дешевое…»
— Ну, допустим. — Звягинцев не удержался и отрыгнул, краем глаза наблюдая, как по лицу Красинского прошла презрительная тень. — Допустим. Но дело не только в Позднякове. Я тут поднял кое-какие материалы… Ваша жена, если мне не изменяет память, упоминала женщину. Говорила еще, что заметила золотую цепочку и сережки в виде листиков.
— Вы даже это запомнили? Надо же…
— Так вот, год назад в «Розе ветров» пропала супружеская пара — так же, как и Позднякова, их накрыло лавиной.
— Да у вас здесь опасное место, просто заповедник экстремальных видов спорта! Ни о чем подобном в проспектах не говорилось.
— Проспекты пишут в рекламных целях. А горы есть горы. От случайностей никто не застрахован.
— В случайностях тоже есть своя логика?
— Железная. Так вот. У пропавшей в прошлом году женщины были именно такие золотые сережки в виде листиков.
Я об этом вспомнил, потому что был знаком с этой женщиной. Как вы это объясните?
— Никак. Таких сережек полно. И потом, стоит ли доверять подобным показаниям?
— Во всяком случае, стоит к ним прислушаться.
— Неужели вы всерьез верите в существование какого-то ателье смерти, да еще под носом у горнолыжного курорта с неплохой репутацией? Даже для нашего беспокойного времени это перебор.
Звягинцев сдул пену, неопределенно помычал, но от ответа уклонился. Действительно, озвученная Марком цепь событий, к которым он, Звягинцев, отнесся так серьезно, выглядела жалкой пародией на фильм ужасов. Без всяких затей, с горой силиконовых трупов, кетчупом вместо крови и бензопилой для расчлененки в качестве главной героини.
— Кто вы по званию? — неожиданно спросил Марк.
Только этого не хватало! Сейчас этот субчик начнет рыться в его кальсонах, где в самом неподходящем месте воткнуты четыре унизительно-маленькие звезды капитана!
— Я в отставке, — скромно сказал Звягинцев.
— Значит, давно не практиковали. У вас тут тихо, как я посмотрю.
— Да. Не могу сказать, что завален работой по горло. Сегодняшний случай с вашей женой — редкое исключение. — Звягинцеву не хотелось трепать имя несчастной Ольги, но поставить на место зарвавшегося молодого человека он посчитал своим долгом.
— Послушайте, Пал Палыч. — От принятого коньяка глаза Марка заблестели. — Я попытаюсь изложить вам свою версию происшедшего. Мне это будет нелегко, потому что все это связано с моей женой…
— Если нелегко — не излагайте. Зачем же себя мучить.
— И все-таки… Дело в том, что мать моей жены покончила собой. Много лет назад. Об этом не стоило бы вспоминать, да я бы и не стал этого делать, если бы… Если бы мать Ольги не страдала очень серьезным психическим расстройством.
Ольга была слишком мала, чтобы по-настоящему пережить ее смерть. Похоже, что она начинает переживать ее именно сейчас.
— А раньше? Ничего такого за вашей женой не наблюдалось?
— Абсолютно ничего. Ольга — очень уравновешенный человек. Я бы даже сказал — чересчур уравновешенный. Она интроверт, вы понимаете, о чем я говорю?
Звягинцев отклячил нижнюю губу и изрек нечто среднее между «угу-мм» и «м-да». Он смутно помнил два этих запредельных психологических термина «экстраверт» и «интроверт», но вот что они обозначают конкретно…
— Она все держит в себе. Она очень сдержанный человек.
У нас бывали тяжелые времена, и всегда ее поведение было выше всяких похвал… Когда мы прилетели сюда — еще в аэропорту, к Ольге привязалась какая-то гадалка и наговорила ей бог знает что.
— Что именно?
— Ну, откуда же я знаю! Что-то о жизни и смерти, обычный цыганский бред. И моя жена поверила в это бессмысленное предсказание. Думаю, это и послужило катализатором ее нынешнего поведения, в этом и есть корень зла. Ее психика оказалась беззащитной… Я бы за такие вещи депортировал из страны всем табором, вместе с кибитками и необъезженными жеребцами. Но… Что произошло, то произошло. Сначала ночной кошмар. Потом кошмар якобы повторяется наяву в красочных подробностях. А сегодня я нашел ее в снегу, недалеко от коттеджа. Она совершенно не помнила, где была и что делала. Оказывается, она натворила дел…
— Это точно, — с сожалением сказал Звягинцев.
— Вы говорили о логике. С этой точки зрения поведение Ольги совершенно логично: эти ледяные скульптуры как-то странно действуют на нее, от них исходит некая опасность.
Я не рассказывал вам… Еще в первый день мы побывали в этом городке. Он произвел тяжелое впечатление на Ольгу, она едва не заблудилась там, и потом — ей показалось, что ее преследуют. Вполне естественно, что она попыталась уничтожить источник опасности. Избавиться от чувства гнетущего страха. Все симптомы депрессивно-маниакального психоза.
— Вы разбираетесь в психиатрии?
— Совсем не разбираюсь. — Марк настороженно посмотрел на Звягинцева. — Но это элементарные вещи, на уровне статьи в научно-популярном журнале.
— Во всяком случае, ваша версия выглядит довольно стройной. — Звягинцев погладил налитое пивом брюхо. — Такой же стройной, как и ваша жена. Она очень красива.
— Спасибо. Я знаю.
— А палка? — неожиданно спросил Звягинцев. — Палка, которой… Которой она проделала все это? Вы же утверждали, что она потеряна.
— Это утверждал не я. Ольга. Теперь вы видите, чего стоят ее слова.
— Да. Теперь вижу.
— Я надеюсь… — Марк близко придвинулся и заглянул Пал Палычу в глаза, — что вы тоже проявите великодушие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107