– Не сведениями, – уточнил Кем, – а доказательствами его невиновности.
Старший судья побледнел.
– Это провокация?
– Старший лекарь – человек серьезный и уважаемый.
Небамон вытащил из-под туники свернутый и запечатанный свиток папируса.
– Здесь записаны мои выводы по поводу осмотра трупа Беранира. Поимка… на месте преступления – это ошибка. Я забыл… передать вам этот рапорт.
Старший судья прикоснулся к документу с такой опаской, как будто это были горячие угли.
– Мы ошиблись, – с прискорбием признал он. – Но для Пазаира уже слишком поздно.
– Возможно, что и нет, – возразил Кем.
– Вы забываете, что его нет в живых!
Нубиец улыбнулся:
– Возможно, что это еще одна ваша ошибка. А может, и добросовестное заблуждение.
Нубиец взглянул на павиана, и тот отпустил свою жертву.
– Я… я свободен?
– Катитесь.
Небамон, прихрамывая, потрусил к выходу. На его ноге ясно отпечатались следы обезьяньих зубов. Глаза их обладателя горели в темноте красным огнем.
– Я вам подыщу хорошее место, Кем, если вы согласитесь забыть эти печальные обстоятельства.
– Не вмешивайтесь больше в это дело, старший судья, не мешайте мне ловить убийцу. И когда я его поймаю, вам придется сказать правду. Всю правду.
5
Застывший пейзаж из белого песка и черно-белых гор внезапно оживило облако пыли, поднятое появлением двух всадников. Пазаир заполз в тень большого обломка камня, отвалившегося от пирамиды. Без воды двигаться дальше было безумием.
Если это стражники пустыни, то они вернут его в тюрьму. А если бедуины, то все зависит от их настроения: они могут его пытать или взять в рабство. По этим пустынным местам рискуют передвигаться только караваны. В лучшем случае Пазаир из каторжника превратится в раба.
Это бедуины, в цветных полосатых бурнусах! У них длинные волосы и короткие бороды.
– Ты кто?
– Я бежал из каторжной тюрьмы.
Тот, что помоложе, спешился и стал рассматривать Пазаира.
– У тебя измученный вид.
– Я хочу пить.
– Воду надо заслужить. Поднимайся и сразимся.
– У меня нет сил.
Бедуин вынул кинжал из ножен.
– Если ты не способен бороться, ты должен умереть.
– Я судья, а не солдат.
– Судья! А как же ты попал в тюрьму для воров?
– Меня обвинили по ошибке. Есть люди, желающие моей гибели.
– Ты свихнулся от жары.
– Если ты убьешь меня, то попадешь в преисподнюю. И там твою душу порежут на куски.
– Мне плевать!
Но старший остановил уже занесенный над Пазаиром кинжал.
– Не надо понапрасну раздражать высшие силы. Дай ему воды; он будет нашим рабом.
* * *
Пантера, светловолосая ливийка с голубыми глазами, была недовольна. Ее пылкий и неутомимый любовник Сути пришел на смену прежнему рохле, вечно угрюмому и плаксивому. Страстно ненавидя Египет, она угодила в объятия этого офицера, прославившегося своим геройством в первую азиатскую кампанию. В порыве чувства он вернул ей свободу, которой она не пользовалась, потому что привязалась к нему. И вот Сути выгнали с военной службы: он пытался задушить полководца Ашера, которого застал в момент убийства одного из лазутчиков. Осудить полководца не удалось, поскольку труп его жертвы так и не нашли, однако Сути не угомонился. Правда, с исчезновением его друга Пазаира он стал молчалив, почти ничего не ел, а на нее даже не смотрел.
– Когда ты перестанешь хандрить?
– Когда вернется Пазаир.
– Вечно это Пазаир! Неужели ты не понимаешь, что его уже нет в живых?
– Здесь не Ливия. Убийство – это серьезно, за ним следует небытие. Преступники из мертвых не восстают.
– Сути, жизнь одна, она проходит здесь и сейчас! Забудь ты эти бредни.
– Забыть своего друга?
Пантера была из тех женщин, что живут любовью, лишенная близости Сути, она начала чахнуть.
Ее любовник был мужчиной прекрасного роста, с удлиненным лицом, прямым и откровенным взглядом, длинными черными волосами; в нем были сила, элегантность и обаяние.
– Я свободная женщина и не хочу жить с камнем. Если ты не переменишься ко мне, я уйду.
– Что ж, уходи.
Она опустилась на колени.
– Ты не понимаешь, что говоришь.
– Если Пазаир страдает, то страдаю и я; если он в опасности, то тревожусь и я. Как ты этого не поймешь?
Пантера развязала набедренную повязку Сути. Он не протестовал. Могучее и стройное его тело было прекрасно. С тринадцати лет у Пантеры перебывало немало любовников, но ни с кем она не была так счастлива, как с этим египтянином. Заклятым врагом ее народа. Она тихонько ласкала ему грудь, плечи, касалась сосков, медленно спускаясь к пупку. Ее пальцы, легкие и чувственные, возбуждали. Наконец он поддался ее ласкам. Сильной рукой почти злобно он разорвал бретельки ее короткой туники. Нагая, она прильнула к нему.
– Чувствовать тебя, быть с тобой… Больше мне ничего не нужно.
– А мне этого мало.
Он опрокинул ее на живот и накрыл своим телом, Томная и торжествующая, она чувствовала, как его желание, маслянистое и горячее, вливается в нее, как живая вода.
Снаружи окликнули. Голос был громкий и властный. Сути устремился к окну.
– Пошли, – сказал Кем. – Я знаю, где Пазаир.
* * *
Старший судья поливал маленькую цветочную клумбу перед домом. В его возрасте нагибаться ему становилось все тяжелее и тяжелее.
– Я могу вам помочь?
Судья обернулся и увидел Сути. Бывший офицер-колесничий имел все такой же бравый вид.
– Где мой друг Пазаир?
– Он мертв.
– Это ложь.
– На этот счет существует официальный рапорт.
– Это меня мало волнует.
– Правда может вам не нравиться, но изменить ее никто не в состоянии.
– Правда состоит в том, что Небамон подкупил начальника стражи и вас.
Старший судья выпрямился:
– Меня – нет.
– Тогда говорите.
Судья заколебался. Он мог арестовать Сути за оскорбление и грубость, но ему было стыдно за себя. Судья Пазаир пугал его, это правда: слишком решительный, слишком нетерпеливый и страстный, слишком верящий в справедливость. Но он, старый судья, повидавший на своем веку много всякого, разве не он предал это уважение молодых к закону? Мысль о судьбе простого судьи мучила его. Может быть, он уже погиб, не вынеся тягот заключения?
– Каторжная тюрьма недалеко от Харги, – прошептал он.
– Дайте мне письменное разрешение отправиться туда.
– Вы слишком много от меня хотите.
– Поторопитесь, у меня мало времени.
* * *
На последней стоянке, у границы оазиса, Сути спешился. Эту жару, пыль и ветер могли переносить только ослы. Вооруженный луком, полусотней стрел, мечом и двумя кинжалами, он чувствовал себя в силах противостоять любому врагу. Кроме того, старший судья дал ему дощечку, где говорилось, что он уполномочен привезти заключенного Пазаира в Мемфис.
Кем превозмог свое нетерпение и остался с Нефрет. Ведь когда Небамон оправится от своего испуга, он начнет действовать, и тогда защитить ее смогут только павиан и его хозяин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92