Отсюда и боль.
– Это серьезно?
– Не очень приятно, но не более того. Вы хотите, чтобы я занялась этим прямо сейчас?
– Если не будет больно…
– Но операция принесет вам облегчение.
– Небамон очень мучил меня во время своих пластических операций.
– Мое вмешательство будет менее травмирующим.
– Я доверяю вам.
– Сядьте и расслабьтесь.
Глазные болезни были так распространены, что у Нефрет в аптечке всегда имелись нужные лекарства, даже самые редкие, такие как кровь летучих мышей, которую она смешивала с ладаном до получения вязкой субстанции. Это снадобье надо было накладывать на те места на веке, где росли непослушные ресничные волоски. Когда мазь высыхала, и ресницы становились жесткими, их можно было удалить без труда вместе с луковицами. А чтобы они не росли снова, веко смазывалось помадой, состоящей из хризоколла и свинцового блеска.
– Вот вы и спасены, Силкет.
Жена Бел-Трана облегченно вздохнула и улыбнулась.
– Какая у вас легкая рука… я ничего не почувствовала!
– Я рада.
– Какое-то дополнительное лечение нужно?
– Нет, все в порядке.
– Мне бы очень хотелось, чтобы вы посмотрели моего мужа! У него что-то с кожей, и это меня беспокоит. Он так занят, что совсем не следит за своим здоровьем… Я его почти не вижу. Он уходит рано утром и возвращается поздно вечером, с ворохом папирусов, которые читает почти всю ночь.
– У него переутомление, это пройдет.
– Боюсь, что нет. Во дворце его очень ценят за компетентность, в казначействе без него не могут обойтись.
– Но это же хорошо.
– Глядя со стороны – да, но для нашей семейной жизни, которой мы так дорожим… Дальнейшее пугает меня. О моем муже говорят как о будущем распорядителе государственной казны. У него в руках окажутся все финансы Египта, вы представляете, какая это ответственность?
– Вы должны им гордиться.
– Бел-Тран еще больше отдалится от меня, но что я могу сделать? Я так им восхищаюсь!
* * *
Рыбаки разложили свою добычу перед Монтумесом. Бывший начальник стражи, смещенный визирем со своего поста и отправленный в Дельту начальником рыболовного промысла, жил в маленьком городке на побережье. Тучный, громоздкий и медлительный, Монтумес умирал от скуки, которая день ото дня становилась все более гнетущей. Он ненавидел свое жалкое жилище мелкого чиновника, терпеть не мог общаться с рыбаками и перекупщиками и впадал в страшный гнев по всякому, даже самому ничтожному поводу. Как выбраться из этой жуткой дыры? Ведь он потерял все связи с придворными.
Увидев на набережной Денеса, он решил, что у него галлюцинации. Забыв о рыбаках, с которыми разговаривал, он не отрывал глаз от массивной фигуры судовладельца, его квадратного лица и круглой седой бородки. Это действительно был он, один из самых богатых и влиятельных людей в Мемфисе.
– Проваливай, – приказал он старшему из рыбаков, пришедшему за разрешением на ловлю.
Денес с насмешливым видом наблюдал за этой сценой.
– Вот, дорогой друг, стражники со своими делами вам больше не докучают.
– Смеетесь над чужим несчастьем?
– Я хотел бы вам помочь.
В карьере и жизни Монтумеса было много лжи. В том, что касается хитрости, скрытности и умения ставить подножки другим, он считал себя настоящим мастером, однако признавал, что Денес мог бы составить ему серьезную конкуренцию.
– Кто вас прислал?
– Я приехал по своей воле. У вас еще не остыло желание отомстить за себя?
– Отомстить…
Голос Монтумеса стал гнусавым.
– Разве у нас с вами не один враг?
– Пазаир, судья Пазаир…
– Весьма утомительный тип, – заметил Денес. – Заняв пост старшего судьи царского портика, он ничуть не угомонился.
Бывший начальник стражи яростно сжал кулаки.
– Поставить вместо меня этого убогого нубийца, еще более дикого, чем его обезьяна!
– Глупо и несправедливо, я согласен. Хотите, мы исправим эту ошибку?
– У вас есть план?
– Испортить Пазаиру репутацию.
– Но он же такой безупречный!
– Это только видимость, друг мой! У каждого свои слабости. А если их нет, то надо придумать. Вы знаете, что это?
Денес раскрыл руку; на его ладони лежал перстень с печаткой.
– Это его печать.
– Вы ее украли?
– Я скопировал ее по образцу, который передал мне один из писцов его канцелярии. Мы поставим эту печать на документ, который скомпрометирует его раз и навсегда. Вы будете отомщены.
Морской воздух, хотя и напоенный крепкими запахами, показался Монтумесу сладким.
* * *
Пазаир поставил ларец из эбенового дерева между собой и Нефрет. Выдвинув ящичек, он вынул оттуда шашки из покрытой лаком обожженной глины и расставил их на доске. Нефрет начала игру; суть ее заключалась в том, чтобы продвигать шашки из тьмы к свету, избегая попадания в ловушки, расставленные на их пути, и открывая множество дверей. На третьем же ходе Пазаир сделал ошибку.
– Ты не следишь за игрой.
– У меня нет новостей от Сути.
– Ты считаешь, что это серьезно?
– Боюсь, что так.
– Как он может связаться с тобой из пустыни?
Судья хмуро молчал.
– Ты и вправду думаешь, что он мог тебя предать?
– Но он мог бы подать хоть какой-нибудь знак.
– Ты думаешь о самом плохом?
Пазаир поднялся, забыв об игре.
– Ты ошибаешься, – решительно произнесла молодая женщина. – Сути жив.
* * *
Новость произвела эффект разорвавшейся бомбы: Бел-Тран, до того занимавший посты главного управляющего зерновыми складами и помощника главного казначея, только что был назначен распорядителем государственной казны. Иными словами, на него возлагалась ответственность за всю египетскую экономику, а его непосредственным начальником становился визирь. Отныне Бел-Трану вменялось в обязанность принимать и проводить опись минералов и других ценных материалов, инструментов, предназначенных для строительства храмов и создания саркофагов, предметов ритуала, мазей, тканей и амулетов. Он должен будет выплачивать земледельцам вознаграждение за урожай, и устанавливать налоги, а помогать ему в работе станет многочисленный корпус опытных чиновников.
Когда страсти немного улеглись, выяснилось, что против этого назначения никто и не возражал. Идея принадлежала нескольким высшим сановникам двора, которые по собственному почину обратились к визирю с предложением выдвинуть Бел-Трана на высокий пост; некоторым и вправду его восхождение по служебной лестнице казалось слишком стремительным, но разве он не продемонстрировал всем свои блестящие способности к управлению? Реорганизация подведомственных служб, оказавшаяся весьма результативной, эффективный контроль над расходами – все это говорило в его пользу, безусловно перевешивая минусы – тяжелый характер и некоторую склонность к единоначалию. На его фоне прежний распорядитель выглядел очень блекло:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Это серьезно?
– Не очень приятно, но не более того. Вы хотите, чтобы я занялась этим прямо сейчас?
– Если не будет больно…
– Но операция принесет вам облегчение.
– Небамон очень мучил меня во время своих пластических операций.
– Мое вмешательство будет менее травмирующим.
– Я доверяю вам.
– Сядьте и расслабьтесь.
Глазные болезни были так распространены, что у Нефрет в аптечке всегда имелись нужные лекарства, даже самые редкие, такие как кровь летучих мышей, которую она смешивала с ладаном до получения вязкой субстанции. Это снадобье надо было накладывать на те места на веке, где росли непослушные ресничные волоски. Когда мазь высыхала, и ресницы становились жесткими, их можно было удалить без труда вместе с луковицами. А чтобы они не росли снова, веко смазывалось помадой, состоящей из хризоколла и свинцового блеска.
– Вот вы и спасены, Силкет.
Жена Бел-Трана облегченно вздохнула и улыбнулась.
– Какая у вас легкая рука… я ничего не почувствовала!
– Я рада.
– Какое-то дополнительное лечение нужно?
– Нет, все в порядке.
– Мне бы очень хотелось, чтобы вы посмотрели моего мужа! У него что-то с кожей, и это меня беспокоит. Он так занят, что совсем не следит за своим здоровьем… Я его почти не вижу. Он уходит рано утром и возвращается поздно вечером, с ворохом папирусов, которые читает почти всю ночь.
– У него переутомление, это пройдет.
– Боюсь, что нет. Во дворце его очень ценят за компетентность, в казначействе без него не могут обойтись.
– Но это же хорошо.
– Глядя со стороны – да, но для нашей семейной жизни, которой мы так дорожим… Дальнейшее пугает меня. О моем муже говорят как о будущем распорядителе государственной казны. У него в руках окажутся все финансы Египта, вы представляете, какая это ответственность?
– Вы должны им гордиться.
– Бел-Тран еще больше отдалится от меня, но что я могу сделать? Я так им восхищаюсь!
* * *
Рыбаки разложили свою добычу перед Монтумесом. Бывший начальник стражи, смещенный визирем со своего поста и отправленный в Дельту начальником рыболовного промысла, жил в маленьком городке на побережье. Тучный, громоздкий и медлительный, Монтумес умирал от скуки, которая день ото дня становилась все более гнетущей. Он ненавидел свое жалкое жилище мелкого чиновника, терпеть не мог общаться с рыбаками и перекупщиками и впадал в страшный гнев по всякому, даже самому ничтожному поводу. Как выбраться из этой жуткой дыры? Ведь он потерял все связи с придворными.
Увидев на набережной Денеса, он решил, что у него галлюцинации. Забыв о рыбаках, с которыми разговаривал, он не отрывал глаз от массивной фигуры судовладельца, его квадратного лица и круглой седой бородки. Это действительно был он, один из самых богатых и влиятельных людей в Мемфисе.
– Проваливай, – приказал он старшему из рыбаков, пришедшему за разрешением на ловлю.
Денес с насмешливым видом наблюдал за этой сценой.
– Вот, дорогой друг, стражники со своими делами вам больше не докучают.
– Смеетесь над чужим несчастьем?
– Я хотел бы вам помочь.
В карьере и жизни Монтумеса было много лжи. В том, что касается хитрости, скрытности и умения ставить подножки другим, он считал себя настоящим мастером, однако признавал, что Денес мог бы составить ему серьезную конкуренцию.
– Кто вас прислал?
– Я приехал по своей воле. У вас еще не остыло желание отомстить за себя?
– Отомстить…
Голос Монтумеса стал гнусавым.
– Разве у нас с вами не один враг?
– Пазаир, судья Пазаир…
– Весьма утомительный тип, – заметил Денес. – Заняв пост старшего судьи царского портика, он ничуть не угомонился.
Бывший начальник стражи яростно сжал кулаки.
– Поставить вместо меня этого убогого нубийца, еще более дикого, чем его обезьяна!
– Глупо и несправедливо, я согласен. Хотите, мы исправим эту ошибку?
– У вас есть план?
– Испортить Пазаиру репутацию.
– Но он же такой безупречный!
– Это только видимость, друг мой! У каждого свои слабости. А если их нет, то надо придумать. Вы знаете, что это?
Денес раскрыл руку; на его ладони лежал перстень с печаткой.
– Это его печать.
– Вы ее украли?
– Я скопировал ее по образцу, который передал мне один из писцов его канцелярии. Мы поставим эту печать на документ, который скомпрометирует его раз и навсегда. Вы будете отомщены.
Морской воздух, хотя и напоенный крепкими запахами, показался Монтумесу сладким.
* * *
Пазаир поставил ларец из эбенового дерева между собой и Нефрет. Выдвинув ящичек, он вынул оттуда шашки из покрытой лаком обожженной глины и расставил их на доске. Нефрет начала игру; суть ее заключалась в том, чтобы продвигать шашки из тьмы к свету, избегая попадания в ловушки, расставленные на их пути, и открывая множество дверей. На третьем же ходе Пазаир сделал ошибку.
– Ты не следишь за игрой.
– У меня нет новостей от Сути.
– Ты считаешь, что это серьезно?
– Боюсь, что так.
– Как он может связаться с тобой из пустыни?
Судья хмуро молчал.
– Ты и вправду думаешь, что он мог тебя предать?
– Но он мог бы подать хоть какой-нибудь знак.
– Ты думаешь о самом плохом?
Пазаир поднялся, забыв об игре.
– Ты ошибаешься, – решительно произнесла молодая женщина. – Сути жив.
* * *
Новость произвела эффект разорвавшейся бомбы: Бел-Тран, до того занимавший посты главного управляющего зерновыми складами и помощника главного казначея, только что был назначен распорядителем государственной казны. Иными словами, на него возлагалась ответственность за всю египетскую экономику, а его непосредственным начальником становился визирь. Отныне Бел-Трану вменялось в обязанность принимать и проводить опись минералов и других ценных материалов, инструментов, предназначенных для строительства храмов и создания саркофагов, предметов ритуала, мазей, тканей и амулетов. Он должен будет выплачивать земледельцам вознаграждение за урожай, и устанавливать налоги, а помогать ему в работе станет многочисленный корпус опытных чиновников.
Когда страсти немного улеглись, выяснилось, что против этого назначения никто и не возражал. Идея принадлежала нескольким высшим сановникам двора, которые по собственному почину обратились к визирю с предложением выдвинуть Бел-Трана на высокий пост; некоторым и вправду его восхождение по служебной лестнице казалось слишком стремительным, но разве он не продемонстрировал всем свои блестящие способности к управлению? Реорганизация подведомственных служб, оказавшаяся весьма результативной, эффективный контроль над расходами – все это говорило в его пользу, безусловно перевешивая минусы – тяжелый характер и некоторую склонность к единоначалию. На его фоне прежний распорядитель выглядел очень блекло:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92