– И к тому же в квартире Глории… Это погубит все!
Зазвонил дверной звонок, и готов поклясться, что она подпрыгнула от его звука на целый фут.
– Кто это? – спросила она дрожащим голосом.
– Почему бы вам не открыть парадную дверь и не узнать?
– Возможно, возвратился убийца, чтобы удостовериться, что Моррис мертв. – Ее опять всю затрясло. – Не откроете ли вы? А?
– Вы думаете, что убийца сочтет, что Даррах мертв, если дверь не откроет он сам? – спросил я с нескрываемым интересом.
– Открывайте же дверь. Ну! – Она сильно прижала ко рту тыльную сторону ладони. – Похоже, я сейчас упаду в обморок.
Я обошел сначала ее, потом лежавшее на полу тело и открыл парадную дверь. На крыльце стоял парень с приветливой улыбкой на лице. На вид ему было чуть за тридцать. Крупный, упитанный, преждевременно облысевший. В яркой желтой рубашке в цветочек, в шерстяном спортивном пиджаке и в ярко-изумрудных брюках. При его виде у меня просто засосало под ложечкой.
– Вы Холман, да? – прохрипел он низким басом. – Я Вилли Шульц. Полагаю, моя сестра опекала красавицу Глорию до моего приезда сюда, верно? Простите, что опоздал. В последний момент возникла неожиданность.
– Странно, что и вы говорите об этом, – обратился я к нему. – То же самое произошло здесь с нами…
– Вилли! – Брюнетка пронеслась мимо меня как прирученная голубка, заключила брата в объятия, повисла на шее. – Слава Богу, что ты здесь! Несчастный Моррис сунулся сюда, и его прикончили!
– Моррис? – Вилли осторожно снял ее руку со своей шеи и опустил ее на ноги. – Ты в этом уверена? Мне показалось, что диалог слегка затягивается.
– Почему бы вам не зайти в квартиру и не взглянуть на все самому? – посоветовал я.
Он прошел мимо меня в переднюю, брюнетка не отставала от него. Я опять тщательно запер парадную дверь, потому что время было совсем неподходящее для непрошеных визитов соседей. Шульц, казалось, долго рассматривал труп, потом растерянно моргнул.
– Кто убил его? – наконец спросил он.
– Просто ужасно! – отозвалась сестра. – Он отворил нам дверь и вроде бы ухмылялся, глядя на нас. Но выражение глаз… Никогда не забуду этого, даже когда доживу до старости. Потом он начал поворачиваться и просто рухнул.
– Я осмотрел квартиру, – добавил я. – В ней никого больше не было.
– Не было? – Его темные глаза недоверчиво уставились на меня. – Что, шут вас возьми, вы имеете в виду?
– Ну, здесь не было никаких других людей. Вы знаете.., кроме нас.., она пуста.
Кончик большого пальца Шульц засунул между зубами и сильно закусил его.
– Так где же тогда Глория? – не совсем внятно спросил он.
– Тут, во всяком случае, ее не было, – объяснила брюнетка. – Она явно и не могла здесь быть.
– Нет, она была здесь, – заявил он, настаивая. – Сразу после того, как ты повесила трубку, я позвонил сюда и объяснил, что происходит. – Он взглянул на свои часы. – Не далее как полчаса назад.
– Возможно, она куда-то вышла, – предположила девушка.
– С кем? – Он опять прикусил подушечку большого пальца.
– С кем? Что за дурацкий вопрос? – Потом в ее больших темных глазах вдруг проявилось понимание того, что могло тут произойти. – Впрочем, нет! Ты хочешь сказать, что ее увел с собой убийца?
– А это значит, что она, – заявил Шульц, – находится в большой опасности!
– Не хочу быть навязчивым, – предложил я, – но, может быть, пора уже кому-нибудь позвонить в полицию?
– Вы с ума сошли! – воскликнул он. – Тем самым мы подпишем Глории смертный приговор.
– Может быть, она просто вышла, чтобы купить несколько пачек кукурузных хлопьев, – предположил я. – Чем дольше мы тянем и не звоним в полицию, тем в более отвратительном положении впоследствии мы окажемся.
– Не надо дергаться, – отрезал парень. – Не хочу вызывать полицию и рисковать жизнью Глории. Да и вообще, какого рожна они могут сделать, чтобы спасти ее?
– Ладно, – сказал я. – Если вы сами не хотите позвонить, то позвоню я.
Я сделал пару шагов в направлении гостиной и вдруг.., провалился. Как сквозь землю.
Когда я очнулся в этом мире, то небо оказалось на своем месте – вверху за окном, – но начинало темнеть. Я лежал на диване в гостиной, и моя шея ныла. Осторожно и старательно я потер ее, обдумывая, как поступить дальше.
Спустив ноги на пол, я постарался и с трудом принял сидячее положение: это была первая реальная задача, которую я все-таки решил. Значит, Шульц саданул меня, когда я пошел к телефону и не смотрел в его сторону, саданул вроде бы для того, чтобы помешать мне позвонить в полицию. Да пусть он сдохнет! Я позвоню туда прямо сейчас и.., елки-палки.., посмотрим, удастся ли ему избежать капкана.
Тупая боль в затылке дала мне понять, что я начинаю мыслить разумно и что мне надо прислушаться к звукам окружающего мира. Поэтому, поднимаясь на ноги, я это и сделал, сочтя решение единственно правильным. Я отошел от телефонного аппарата, вышел в прихожую, включил там свет. Никого! Пустота! На потертом ковре – даже ни пятнышка крови.
Я вспомнил, что если звонишь в полицию, то надо сообщить хотя бы одну деталь уголовного дела – ну, скажем, обнаруженный труп. Но даже на моем теле не было ни единого кровоподтека, поэтому я тут же раздумал звонить в полицию. Пожалуй, лучшее, что я мог придумать, – это растереть больную шею и поскорее смотаться из этой проклятой квартиры. А в следующий раз, когда телефонный аноним позвонит мне, я прикинусь австралийцем и буду тянуть резину до тех пор, пока он сам не бросит трубку.
Но, не дойдя и трех шагов до выхода, я услышал звонок в парадную дверь, что весьма меня озадачило. Как будто, наподобие домашнего голубя, возвращался труп… Надо ли его впускать? А может быть, вернулся Вилли Шульц, чтобы еще раз садануть меня по шее? В моей голове началось невообразимое смятение, а звонок продолжал беспрерывно трезвонить. В конце концов я наплевал на все и распахнул дверь.
Этому мужику было под сорок. Тощий, с провалившимися щеками. Каштановые его волосы здорово поредели, и тщательная прическа не могла скрыть этого. Костюм на нем, сшитый из дорогого материала, гармонировал со всем остальным. Бледно-голубые глаза под тяжелыми ресницами долго и пристально рассматривали меня холодным взглядом, потом он пожал худосочными плечами.
– Ладно, – произнес он довольно напряженно. – Кто вы такой, черт подери?
– Рик Холман, – ответил я. – А кто вы такой, чтоб вам пусто было?
– Моррис Даррах. – Его тонкие губы неодобрительно скривились. – И что, собственно, вы делаете в этой квартире, Холман?
Глава 3
– Скажите перед тем, как я отвечу, нормально ли вы себя чувствуете?
– Конечно нормально. – Тяжелые его веки чуть-чуть, приподнялись, когда он непонимающе вперился в меня. – А почему бы мне не чувствовать себя нормально?
Я как-то болезненно скривился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Зазвонил дверной звонок, и готов поклясться, что она подпрыгнула от его звука на целый фут.
– Кто это? – спросила она дрожащим голосом.
– Почему бы вам не открыть парадную дверь и не узнать?
– Возможно, возвратился убийца, чтобы удостовериться, что Моррис мертв. – Ее опять всю затрясло. – Не откроете ли вы? А?
– Вы думаете, что убийца сочтет, что Даррах мертв, если дверь не откроет он сам? – спросил я с нескрываемым интересом.
– Открывайте же дверь. Ну! – Она сильно прижала ко рту тыльную сторону ладони. – Похоже, я сейчас упаду в обморок.
Я обошел сначала ее, потом лежавшее на полу тело и открыл парадную дверь. На крыльце стоял парень с приветливой улыбкой на лице. На вид ему было чуть за тридцать. Крупный, упитанный, преждевременно облысевший. В яркой желтой рубашке в цветочек, в шерстяном спортивном пиджаке и в ярко-изумрудных брюках. При его виде у меня просто засосало под ложечкой.
– Вы Холман, да? – прохрипел он низким басом. – Я Вилли Шульц. Полагаю, моя сестра опекала красавицу Глорию до моего приезда сюда, верно? Простите, что опоздал. В последний момент возникла неожиданность.
– Странно, что и вы говорите об этом, – обратился я к нему. – То же самое произошло здесь с нами…
– Вилли! – Брюнетка пронеслась мимо меня как прирученная голубка, заключила брата в объятия, повисла на шее. – Слава Богу, что ты здесь! Несчастный Моррис сунулся сюда, и его прикончили!
– Моррис? – Вилли осторожно снял ее руку со своей шеи и опустил ее на ноги. – Ты в этом уверена? Мне показалось, что диалог слегка затягивается.
– Почему бы вам не зайти в квартиру и не взглянуть на все самому? – посоветовал я.
Он прошел мимо меня в переднюю, брюнетка не отставала от него. Я опять тщательно запер парадную дверь, потому что время было совсем неподходящее для непрошеных визитов соседей. Шульц, казалось, долго рассматривал труп, потом растерянно моргнул.
– Кто убил его? – наконец спросил он.
– Просто ужасно! – отозвалась сестра. – Он отворил нам дверь и вроде бы ухмылялся, глядя на нас. Но выражение глаз… Никогда не забуду этого, даже когда доживу до старости. Потом он начал поворачиваться и просто рухнул.
– Я осмотрел квартиру, – добавил я. – В ней никого больше не было.
– Не было? – Его темные глаза недоверчиво уставились на меня. – Что, шут вас возьми, вы имеете в виду?
– Ну, здесь не было никаких других людей. Вы знаете.., кроме нас.., она пуста.
Кончик большого пальца Шульц засунул между зубами и сильно закусил его.
– Так где же тогда Глория? – не совсем внятно спросил он.
– Тут, во всяком случае, ее не было, – объяснила брюнетка. – Она явно и не могла здесь быть.
– Нет, она была здесь, – заявил он, настаивая. – Сразу после того, как ты повесила трубку, я позвонил сюда и объяснил, что происходит. – Он взглянул на свои часы. – Не далее как полчаса назад.
– Возможно, она куда-то вышла, – предположила девушка.
– С кем? – Он опять прикусил подушечку большого пальца.
– С кем? Что за дурацкий вопрос? – Потом в ее больших темных глазах вдруг проявилось понимание того, что могло тут произойти. – Впрочем, нет! Ты хочешь сказать, что ее увел с собой убийца?
– А это значит, что она, – заявил Шульц, – находится в большой опасности!
– Не хочу быть навязчивым, – предложил я, – но, может быть, пора уже кому-нибудь позвонить в полицию?
– Вы с ума сошли! – воскликнул он. – Тем самым мы подпишем Глории смертный приговор.
– Может быть, она просто вышла, чтобы купить несколько пачек кукурузных хлопьев, – предположил я. – Чем дольше мы тянем и не звоним в полицию, тем в более отвратительном положении впоследствии мы окажемся.
– Не надо дергаться, – отрезал парень. – Не хочу вызывать полицию и рисковать жизнью Глории. Да и вообще, какого рожна они могут сделать, чтобы спасти ее?
– Ладно, – сказал я. – Если вы сами не хотите позвонить, то позвоню я.
Я сделал пару шагов в направлении гостиной и вдруг.., провалился. Как сквозь землю.
Когда я очнулся в этом мире, то небо оказалось на своем месте – вверху за окном, – но начинало темнеть. Я лежал на диване в гостиной, и моя шея ныла. Осторожно и старательно я потер ее, обдумывая, как поступить дальше.
Спустив ноги на пол, я постарался и с трудом принял сидячее положение: это была первая реальная задача, которую я все-таки решил. Значит, Шульц саданул меня, когда я пошел к телефону и не смотрел в его сторону, саданул вроде бы для того, чтобы помешать мне позвонить в полицию. Да пусть он сдохнет! Я позвоню туда прямо сейчас и.., елки-палки.., посмотрим, удастся ли ему избежать капкана.
Тупая боль в затылке дала мне понять, что я начинаю мыслить разумно и что мне надо прислушаться к звукам окружающего мира. Поэтому, поднимаясь на ноги, я это и сделал, сочтя решение единственно правильным. Я отошел от телефонного аппарата, вышел в прихожую, включил там свет. Никого! Пустота! На потертом ковре – даже ни пятнышка крови.
Я вспомнил, что если звонишь в полицию, то надо сообщить хотя бы одну деталь уголовного дела – ну, скажем, обнаруженный труп. Но даже на моем теле не было ни единого кровоподтека, поэтому я тут же раздумал звонить в полицию. Пожалуй, лучшее, что я мог придумать, – это растереть больную шею и поскорее смотаться из этой проклятой квартиры. А в следующий раз, когда телефонный аноним позвонит мне, я прикинусь австралийцем и буду тянуть резину до тех пор, пока он сам не бросит трубку.
Но, не дойдя и трех шагов до выхода, я услышал звонок в парадную дверь, что весьма меня озадачило. Как будто, наподобие домашнего голубя, возвращался труп… Надо ли его впускать? А может быть, вернулся Вилли Шульц, чтобы еще раз садануть меня по шее? В моей голове началось невообразимое смятение, а звонок продолжал беспрерывно трезвонить. В конце концов я наплевал на все и распахнул дверь.
Этому мужику было под сорок. Тощий, с провалившимися щеками. Каштановые его волосы здорово поредели, и тщательная прическа не могла скрыть этого. Костюм на нем, сшитый из дорогого материала, гармонировал со всем остальным. Бледно-голубые глаза под тяжелыми ресницами долго и пристально рассматривали меня холодным взглядом, потом он пожал худосочными плечами.
– Ладно, – произнес он довольно напряженно. – Кто вы такой, черт подери?
– Рик Холман, – ответил я. – А кто вы такой, чтоб вам пусто было?
– Моррис Даррах. – Его тонкие губы неодобрительно скривились. – И что, собственно, вы делаете в этой квартире, Холман?
Глава 3
– Скажите перед тем, как я отвечу, нормально ли вы себя чувствуете?
– Конечно нормально. – Тяжелые его веки чуть-чуть, приподнялись, когда он непонимающе вперился в меня. – А почему бы мне не чувствовать себя нормально?
Я как-то болезненно скривился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32