Ему приходилось стрелять в мужчин, а два раза – и в женщин, когда он служил в полиции. Он знал, каково это: нажимаешь курок, видишь, как человек на миг замирает и падает. Он знает запах крови и человеческих экскрементов, которыми пахнет смерть. А сейчас, на более далеком расстоянии, это будет гораздо легче. Он прекрасно стреляет. Фалькони он видел во время гала-вечера и запомнил его. Есть такой психологический фокус, которому их учили в полиции. Смотришь на жертву, не видя ее. Как будто она из картона. Чучело, стоящее в тире. Перестаешь видеть в них людей, и тогда все становится очень просто. Из-за Фалькони муки совести не станут терзать его. Белобрысая жена – не человек, а просто мишень. Он не мог бы описать ее лицо, но легко узнал бы в любой толпе. Он за милю чуял тех, кто может убить, потому что он понимал их. Это было сродство, более глубокое, чем полицейская форма или клятва блюсти закон. Иногда закон был хорошим прикрытием. Полмиллиона долларов.
Мэкстон поехал домой. После сочувствия Майка ему стало еще хуже. А Майк сделал один вывод. Он мог бы прикончить Стивена Фалькони задаром. Вот что самое смешное.
* * *
Стивен был в конторе. Он проводил в казино все вечера: приветствовал гостей, обходил заведение, наблюдая за обслуживанием и за игрой. Он мельком виделся с Мэкстоном, так же мельком говорил с ним о каких-то делах, связанных с казино. Он никак не ожидал, что поздно вечером Ральф явится к нему в контору.
– Можно зайти на минуту?
– Конечно. Входите. Что-то не в порядке внизу?
– Все в порядке. Вы, как всегда, в выигрыше.
Стивен остался сидеть на месте. Он знал этот издевательский тон, эту высокомерную улыбку на тонких губах.
– Так что же привело вас сюда? – спросил он.
У Мэкстона была привычка стоять, засунув обе руки в карманы. Он сказал:
– Я тут думал о нашем позавчерашнем разговоре. Не хочу болтаться до конца лета. Не лучше, если я уйду сейчас?
Стивен колебался. Кажется, это самый достойный выход для них обоих. Ничего не придется объяснять Анжеле. Этого он боялся больше всего. И откладывал. Поступок джентльмена. Почему-то это представилось ему именно так. Он видел в блеклых глазах Ральфа Мэкстона холодную и горькую ненависть. Он сказал:
– Кому вы облегчаете жизнь, Ральф? Мне или себе?
– Себе, – был ответ. – Не следует напоминать человеку слова, сказанные им в гневе. Так мне говорил один напыщенный осел. Тогда я подумал, что это чушь. Вы сказали, что ничего не должны мне. Я не могу претендовать даже на достойное объяснение, почему вы вышвыриваете меня за дверь. Так что не обманывайтесь мыслью, будто я думаю о вас. Меня устраивает уйти побыстрее. В таком случае я вам тоже ничего не должен. И так легче попрощаться с вашей женой. Если только вы не рассказали ей того, чего не желаете сказать мне. Почему я уволен?
Стивен чуть было не выложил ему то, что услышал от Полины Дювалье. Но тут же отказался от этой мысли. Он не хотел припутывать ее. Вдруг Мэкстон решит ее найти. А она уже и так слишком сильно пострадала.
Он сказал:
– Я больше не собираюсь говорить вам ни слова. Я вам доверял, относился к вам как к члену семьи. Когда я не доверяю человеку, он у меня не работает. Хорошо, если хотите уйти побыстрее, уходите. Что-нибудь еще?
– Нет, – ровным голосом сказал Мэкстон. Он отвернулся и направился к двери небрежной походкой, засунув руки в карманы; дерзость была в каждой линии его долговязой, угловатой фигуры.
Он открыл дверь и обернулся.
– Знаете, Стивен, вы мне напоминаете тех джентльменов из Лас-Вегаса, которые заставили моего бедного друга утопиться из-за пары тысяч долларов. Каким же я был идиотом, когда вообразил, что вы от них чем-то отличаетесь. – Он тихо закрыл за собой дверь.
* * *
Он лежал на кровати, сбросив ботинки, закатав рукава рубашки. Он сделал красивый жест, сохранил некоторую долю самоуважения. Стивен вздрогнул, получив этот прощальный удар. Это утешало, но не слишком. Придется теперь стать практичным, вспомнить голодные дни после того, как пришлось покинуть Монте-Карло. Тающие деньги, долги, переезды в более дешевые гостиницы и наконец тесная комнатушка в дешевом пансионе. Он достал свои банковские счета и прикинул. Достаточно, чтобы с удобствами прожить на побережье с полгода, прежде чем он найдет работу. Благодаря высокому окладу и щедрым премиям, которые, как было ему известно, Фалькони выплачивал из собственного кармана, так как казино еще не давало дохода.
Но полгода пройдут очень быстро; он человек инертный и, оказавшись в тяжелом положении, будет просто ждать, пока что-нибудь не подвернется. Нет, больше он не будет рисковать. Поедет в Италию, как он сказал Майку О'Халлорену. На Итальянской Ривьере есть богатые курорты, прекрасные казино. Но это значит потерять связь с Анжелой. С глаз долой – из сердца вон. Он ведь был так уверен, что будет на месте и сможет выступить на первый план, когда случится неизбежное, когда наступит следующая размолвка между ней и Фалькони. Когда повторится то, что чуть не случилось на Рождество. Но тогда карты его подвели. Теперь Фалькони нашел случай от него избавиться. По мнению Мэкстона, босс ждал такого случая с того момента, как этот паршивец Чарли наговорил о нем гадостей после смерти Хью Драммонда. Он разочтется с ним за это. Он никогда не думал о Чарли как о сыне Анжелы. Для Мэкстона это был враг, копия своего отца.
Он был погружен в свои горькие мысли, когда зазвонил телефон. Это был вездесущий американец. Славный парень этот американец. Ральф едва удержался, чтобы с ходу не отделаться от него.
– Приезжайте, Ральф, – услышал он голос О'Халлорена. – У меня есть для вас предложение. Вы можете приехать прямо сейчас?
На этот раз в его голосе не было дружелюбия. Он звучал трезво и по-деловому. Мэкстон на миг задумался. Почему бы и нет? Что он теряет, кроме одинокого вечера, проведенного в тоске по той, что теперь стала еще более недосягаемой?
– Что ж, можно выпить и поболтать, – сказал он. – Через полчаса приеду. – Он попытался что-нибудь разведать, чтобы не ехать зря. – А что за предложение? – спросил он.
– Жду вас через полчаса, – сказал О'Халлорен и повесил трубку.
Несмотря на работающий кондиционер, в комнате было душно и накурено. Как только Ральф открыл дверь и увидел О'Халлорена, водрузившего ноги на кофейный столик, все представилось ему в другом свете. Американец тоже был совсем другим. Без галстука, измятая рубашка, окурки, полупустая бутылка виски, стакан рядом с ним на полу. Он пьян, подумал было Ральф и выругал себя за то, что приперся сюда. Но это было не так. О'Халлорен просто сбросил личину.
– Давайте, приятель, берите стакан, наливайте себе. Нашли работу?
– Нет. – Мэкстон соблюдал осторожность. Он не стал пить. – Я и не искал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Мэкстон поехал домой. После сочувствия Майка ему стало еще хуже. А Майк сделал один вывод. Он мог бы прикончить Стивена Фалькони задаром. Вот что самое смешное.
* * *
Стивен был в конторе. Он проводил в казино все вечера: приветствовал гостей, обходил заведение, наблюдая за обслуживанием и за игрой. Он мельком виделся с Мэкстоном, так же мельком говорил с ним о каких-то делах, связанных с казино. Он никак не ожидал, что поздно вечером Ральф явится к нему в контору.
– Можно зайти на минуту?
– Конечно. Входите. Что-то не в порядке внизу?
– Все в порядке. Вы, как всегда, в выигрыше.
Стивен остался сидеть на месте. Он знал этот издевательский тон, эту высокомерную улыбку на тонких губах.
– Так что же привело вас сюда? – спросил он.
У Мэкстона была привычка стоять, засунув обе руки в карманы. Он сказал:
– Я тут думал о нашем позавчерашнем разговоре. Не хочу болтаться до конца лета. Не лучше, если я уйду сейчас?
Стивен колебался. Кажется, это самый достойный выход для них обоих. Ничего не придется объяснять Анжеле. Этого он боялся больше всего. И откладывал. Поступок джентльмена. Почему-то это представилось ему именно так. Он видел в блеклых глазах Ральфа Мэкстона холодную и горькую ненависть. Он сказал:
– Кому вы облегчаете жизнь, Ральф? Мне или себе?
– Себе, – был ответ. – Не следует напоминать человеку слова, сказанные им в гневе. Так мне говорил один напыщенный осел. Тогда я подумал, что это чушь. Вы сказали, что ничего не должны мне. Я не могу претендовать даже на достойное объяснение, почему вы вышвыриваете меня за дверь. Так что не обманывайтесь мыслью, будто я думаю о вас. Меня устраивает уйти побыстрее. В таком случае я вам тоже ничего не должен. И так легче попрощаться с вашей женой. Если только вы не рассказали ей того, чего не желаете сказать мне. Почему я уволен?
Стивен чуть было не выложил ему то, что услышал от Полины Дювалье. Но тут же отказался от этой мысли. Он не хотел припутывать ее. Вдруг Мэкстон решит ее найти. А она уже и так слишком сильно пострадала.
Он сказал:
– Я больше не собираюсь говорить вам ни слова. Я вам доверял, относился к вам как к члену семьи. Когда я не доверяю человеку, он у меня не работает. Хорошо, если хотите уйти побыстрее, уходите. Что-нибудь еще?
– Нет, – ровным голосом сказал Мэкстон. Он отвернулся и направился к двери небрежной походкой, засунув руки в карманы; дерзость была в каждой линии его долговязой, угловатой фигуры.
Он открыл дверь и обернулся.
– Знаете, Стивен, вы мне напоминаете тех джентльменов из Лас-Вегаса, которые заставили моего бедного друга утопиться из-за пары тысяч долларов. Каким же я был идиотом, когда вообразил, что вы от них чем-то отличаетесь. – Он тихо закрыл за собой дверь.
* * *
Он лежал на кровати, сбросив ботинки, закатав рукава рубашки. Он сделал красивый жест, сохранил некоторую долю самоуважения. Стивен вздрогнул, получив этот прощальный удар. Это утешало, но не слишком. Придется теперь стать практичным, вспомнить голодные дни после того, как пришлось покинуть Монте-Карло. Тающие деньги, долги, переезды в более дешевые гостиницы и наконец тесная комнатушка в дешевом пансионе. Он достал свои банковские счета и прикинул. Достаточно, чтобы с удобствами прожить на побережье с полгода, прежде чем он найдет работу. Благодаря высокому окладу и щедрым премиям, которые, как было ему известно, Фалькони выплачивал из собственного кармана, так как казино еще не давало дохода.
Но полгода пройдут очень быстро; он человек инертный и, оказавшись в тяжелом положении, будет просто ждать, пока что-нибудь не подвернется. Нет, больше он не будет рисковать. Поедет в Италию, как он сказал Майку О'Халлорену. На Итальянской Ривьере есть богатые курорты, прекрасные казино. Но это значит потерять связь с Анжелой. С глаз долой – из сердца вон. Он ведь был так уверен, что будет на месте и сможет выступить на первый план, когда случится неизбежное, когда наступит следующая размолвка между ней и Фалькони. Когда повторится то, что чуть не случилось на Рождество. Но тогда карты его подвели. Теперь Фалькони нашел случай от него избавиться. По мнению Мэкстона, босс ждал такого случая с того момента, как этот паршивец Чарли наговорил о нем гадостей после смерти Хью Драммонда. Он разочтется с ним за это. Он никогда не думал о Чарли как о сыне Анжелы. Для Мэкстона это был враг, копия своего отца.
Он был погружен в свои горькие мысли, когда зазвонил телефон. Это был вездесущий американец. Славный парень этот американец. Ральф едва удержался, чтобы с ходу не отделаться от него.
– Приезжайте, Ральф, – услышал он голос О'Халлорена. – У меня есть для вас предложение. Вы можете приехать прямо сейчас?
На этот раз в его голосе не было дружелюбия. Он звучал трезво и по-деловому. Мэкстон на миг задумался. Почему бы и нет? Что он теряет, кроме одинокого вечера, проведенного в тоске по той, что теперь стала еще более недосягаемой?
– Что ж, можно выпить и поболтать, – сказал он. – Через полчаса приеду. – Он попытался что-нибудь разведать, чтобы не ехать зря. – А что за предложение? – спросил он.
– Жду вас через полчаса, – сказал О'Халлорен и повесил трубку.
Несмотря на работающий кондиционер, в комнате было душно и накурено. Как только Ральф открыл дверь и увидел О'Халлорена, водрузившего ноги на кофейный столик, все представилось ему в другом свете. Американец тоже был совсем другим. Без галстука, измятая рубашка, окурки, полупустая бутылка виски, стакан рядом с ним на полу. Он пьян, подумал было Ральф и выругал себя за то, что приперся сюда. Но это было не так. О'Халлорен просто сбросил личину.
– Давайте, приятель, берите стакан, наливайте себе. Нашли работу?
– Нет. – Мэкстон соблюдал осторожность. Он не стал пить. – Я и не искал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109