— Я подумаю.
— Даю тебе сутки. Позвоню завтра. — Он повесил трубку.
— Джадд, — позвал Барри из ванной комнаты.
— Иду. — Он встал в дверях, разглядывая Барри, плещущегося в ванне. — Не можешь сам помыть за ушами?
— Могу. — Он пустил вдоль ванны зеленого резинового крокодила. — Мне стало одиноко. Тебе когда-нибудь бывает одиноко, Джадд?
— Нет, наверное, мне мое собственное общество слишком нравится.
— Я скучаю по маме и Доминику.
— Разве ты плохо проводишь время?
— Нет. Но я беспокоюсь о маме.
— Полезно привыкать быть одному. Тогда не так бывает больно.
Барри энергично потряс головой:
— Только не с мамой. Когда она уезжала в город на работу, я никак не мог привыкнуть. Может быть, нам надо…
— Твоя мама хочет, чтобы тебе понравилось это приключение. Она расстроится, если узнает, что ты недоволен.
Барри обеспокоенно нахмурился.
— Наверное.
— Тогда вылезай из ванны, пока не посинел, как слива. — Джадд схватил полотенце и протянул его Барри. — Нам надо поспать. Завтра мы пойдем в зоопарк, где молодняк. Хочешь?
Барри просиял:
— Ой, да. А там есть ламы? Я один раз видел ламу.
— Понятия не имею. Вместе выясним.
— И я смогу поговорить с мамой и все ей рассказать?
Джадд обмотал его полотенцем.
— Обязательно.
— Здорово. — Мальчик выбежал из ванной комнаты.
«Что же, во всем сценарии не было больше ничего хорошего», — устало подумал Джадд. Его немного воротило от всего этого дела. Но это не означало, что он собирался пойти на попятный.
Тридцать миллионов долларов — хороший стимул. Хорошо иметь возможность пожить собственной жизнью и ни от кого не зависить. Он может отложить пятую часть, а на остальные купить себе жизнь.
— Пошли, время ложиться спать. — Гален помог Елене вылезти из машины. — Джадд завтра позвонит, и, возможно, нам удастся догадаться, где его искать.
— Да. — Она сжала в руках рисунок Барри. — Он ведь обещал?
— Да. — Он провел ее через темный дом к спальне. — И он свои обещания держит. — Он вынул рисунок из ее судорожно сжатой руки и положил на тумбочку около кровати. Начал расстегивать ей рубашку.
— Я могу сама.
— Конечно. — Он кончил расстегивать пуговицы. — Но ты выпила сногсшибательный пунш. Давай лучше я.
Ей все было безразлично. Какая разница?
Он быстро раздел ее, уложил в постель и накрыл одеялом.
— Я сейчас вернусь. Принесу тебе пару таблеток. — Он дал ей таблетки и лег в постель рядом с ней. — Господи, до чего же ты холодная. — Он подвинулся к ней поближе. — Попробуй заснуть.
Она закрыла глаза.
— Львы и тигры… У Барри была книжка про тигрицу, которую звали Сабрина. Очень веселая была тигрица. Я все удивлялась, не надо ли было автору хотя бы намекнуть, насколько опасны эти звери. Но подумала, что все в порядке, ведь не каждый же день ты встречаешься с тигром.
— Да, весьма редко.
— Но Барри встретился с тигром. И каким бы игривым он ни казался с виду, он смертельно опасен. Невозможно предсказать, на что способен Джадд.
— Пока ничего плохого не произошло. Согласен, Джадд — тайна за семью печатями, но давай надеяться на лучшее.
— Лучшее для него — это вернуть сына мне. Но этого он не сделает.
— Нет.
— Я буду спать. Бодрствовать слишком больно. Так одиноко. Доминика больше нет. Луис умер, теперь вот Барри…
— Сколько раз тебе говорить? Ты не одна. Ты никогда больше не будешь одна. Доверься мне.
— Прости, что разнылась. Я утром приду в себя. Спокойной ночи.
— Не отталкивай меня. Впусти. Я тебя согрею.
Он согревал ее, но недостаточно, чтобы растопить лед.
— Спокойной ночи, — повторила она.
Он раздраженно вздохнул и обнял ее покрепче.
— Ладно, но не забывай, что я рядом. Помни об этом.
Она кивнула. Где-то в самом удаленном уголке своего мозга она ощущала, что он говорит правду, и ей становилось легче. Она должна взять себя в руки. Иначе она не сможет нормально действовать.
— Мне станет лучше. Обязательно. Я должна забрать Барри…
— Ты будешь крутой, круче некуда, когда выспишься. — Он поцеловал ее в висок. — Обещаю.
Чавез позвонил в четыре часа утра.
— Он хочет поговорить с тобой, — сказал Гален. — Ты в плохой форме. Давай лучше я с ним потолкую.
Елена покачала головой и взяла трубку.
— Нам не о чем разговаривать, Чавез.
— Не согласен. Нам многое нужно обсудить. Ты забыла мне сказать, что у тебя уже нет моего сына.
— Барри у меня.
— Я пару раз говорил с человеком, который утверждает, что ребенок у него и что он готов передать его мне за определенную плату.
— Он лжет. Ты идиот, если согласишься иметь с ним дело.
— Я никогда не делаю глупостей. Он прислал мне фотографию Барри и потребовал тридцать миллионов.
Она не ответила.
— Это солидная сумма. Естественно, я сказал ему, что не заплачу. Знаешь, что он заявил? Что в следующий раз пришлет мне фотографию мертвого мальчика.
Она с шумом втянула воздух. Все тело пронзила боль, будто ножом ударили.
— А, пробрало. Я так и рассчитывал. Так что от тебя зависит, будет мальчик жив или умрет. Знаешь, меня так и подмывает позволить Моргану его убить. Как тебе это понравится?
— Морган его не убьет.
— Выдаешь желаемое за действительное. Он на все способен. Он убивал бесчисленное количество раз. Я его тщательно проверил. У него, знаешь ли, очень несимпатичная биография.
— Он не… сделает этого.
— Да нет, сделает, если я не заплачу. Так платить? Стоит дело таких денег? Ты, наверное, раздумываешь сейчас, заплачу я или нет. Больно много просит.
— Тебе нужен мой сын. Так что для тебя дело того стоит.
— У тебя голос дрожит. Мне наш разговор очень по душе. Почти такое же ощущение, как если бы ты была здесь, со мной. Если я решу заплатить выкуп за моего сына, его жизнь или смерть будет полностью зависеть только от меня. Если я решу, что ты испортила его безнадежно, я от него избавлюсь.
— Чтобы сделать мне больно.
— О да, это моя основная цель.
— Я тебе не верю. Ты блефуешь. Глупо тебе его убивать. Это будет твоим поражением.
— Но маленькое сомнение у тебя все же есть. А я пока буду думать, платить ли мне Моргану. Возможно, я предложу ему следующую фотографию отправить тебе.
В трубке воцарилось молчание. Разговор был окончен.
— Говорил же, дай мне с ним поговорить. В чем дело? — спросил Гален, забирая трубку из ее безжизненной руки.
— Тридцать миллионов — или Джадд убьет Барри.
Гален выругался.
— Чавез врет.
— Не думаю. Он получает слишком большое удовольствие, причиняя мне боль.
— Он заплатит?
— Не сказал.
— Он заплатит.
— Я… тоже так думаю. — Она сжала губы, чтобы они не дрожали. — Я не могу себе позволить думать иначе.
— Даже если он не заплатит, Джадд может блефовать.
— Джадд никогда не производил на меня впечатления человека, который способен блефовать. — Она вылезла из постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55