— Моя сестра, Бакхорс.
Главарь встал подбоченясь. В это время по ступеням трапа загромыхали сапоги посланного им с поручением разбойника.
— Этот старик совсем спятил. Весь трясется. По словам Билла, он боится, что на родине его отдадут под суд за все случившееся. Но все же мне удалось вытащить из него то, что я хотел. Он сказал, что собирается связать вместе пару ящиков с провизией, обернуть их в парусину и бросить в море, поскольку такой волной их обязательно прибьет к берегу.
Бакхорс пристально взглянул на Шеридана.
— Итак, признавайся, откуда ты мог это знать?
— Я служил на флоте. Бакхорс засопел.
— Кем?
Шеридан холодно взглянул на каторжника.
— Я был капитаном британского военного судна, если уж на то пошло.
На губах главаря заиграла отвратительная ухмылка.
— Ах так! Значит, ты был морским офицером, командовал военным судном, а потом вместе со своей сестрой стал карманником. — Он кивнул Колу, и тот подошел к Шеридану. — Говори мне правду!
— Бакхорс! — закричал каторжник по имени Билл, ворвавшийся в кают-компанию, запыхавшись от волнения. — Бакхорс… этот старик умер, умер прямо на наших глазах.
— Черт бы вас побрал! — взревел Бакхорс. — Я же говорил вам.
— Я даже не дотронулся до него, клянусь. На нем нет ни одной царапины, можешь проверить. Он вдруг начал задыхаться, упал на пол и стал белым, как простыня.
— А ты уверен, что он умер?
— Никаких сомнений. Иди и посмотри сам. И даже если он еще дышит, то вряд ли уже способен командовать судном.
Бакхорс выругался в сердцах. Он начал в ярости расхаживать по каюте, а затем вдруг ударил кулаком в переборку, резко повернулся и взглянул на Шеридана.
— Послушай, ты сумеешь управлять этим кораблем, а? Шеридан смерил взглядом коренастого пирата, на котором синий китель трещал по швам.
— Нет, если ты хоть пальцем тронешь мою сестру, — медленно и отчетливо проговорил он.
В каюте стало тихо. Где-то под порывами ветра скрипели снасти и оторвавшиеся доски обшивки били о борт с глухим стуком.
— А с чего ты взял, что я положил глаз на эту злючку? — спросил Бакхорс. — Мне больше понравилась вторая девица.
— В таком случае вели развязать меня, — сказал Шеридан. — И дай мне одежду.
Бакхорс назвал его ловкачом и приказал, чтобы в кают-компанию привели Олимпию и Мустафу. Первой вошла Олимпия. Увидев ее понурую голову и удрученное лицо, Шеридан с огромным облегчением подумал, что самое страшное уже позади и у них есть шанс вырваться из рук бандитов.
Бакхорс отправился в каюту капитана, чтобы поразвлечься там с горничной Олимпии. Шеридан погрузился в молчание, сочтя за лучшее сидеть тихо, поскольку его стражник в красном мундире, похоже, так и искал предлог для того, чтобы сломать ему пару ребер.
Коротая время, Шеридан разглядывал свою принцессу. Она подняла на него взгляд, который пронзил его, словно отравленная стрела. Ее ярко-зеленые глаза, казалось, способны были уничтожить его светившейся в них жгучей ненавистью.
Шеридану стало не по себе. Он вдруг мрачно подумал, что, не желая в этом признаться самому себе, сильно скучал по ней и что чувство, шевельнувшееся в нем в тот момент, когда он неожиданно увидел Олимпию на палубе, было не столько досадой, сколько волнением от встречи.
Сама же Олимпия в этот момент словно оцепенела от страха. Шеридан понимал, в каком состоянии она находится, потому что хорошо знал ее. Сейчас она сидела, опустив плечи, и была похожа на нахохлившегося воробья. Шеридан не раз видел ее в минуты сильного испуга с опущенной головой и потупленным взором. И хотя она бросала на Шеридана время от времени из-под густых ресниц взгляды, исполненные ужаса, Шеридан знал, с каким благоговением и бесконечным доверием она может смотреть на него, человека, которого считала героем.
Однако этого больше не случится. Олимпии раскусила его и теперь видит насквозь.
Шеридан не испытывал особого сожаления по этому поводу. В течение трех последних месяцев он вообще не думал о ней. Или считал, что не думает. Его жизнь шла своим чередом без потрясений, если не считать частых ночных кошмаров, от которых он просыпался в холодном поту, но в них он не мог винить Олимпию. Он бросил ее из-за того, что она казалась ему жутким бременем со всеми своими революционными идеями, невинностью и проклятыми зелеными глазами, которые чуть не свели его с ума.
А теперь он пытался договориться с этим убийцей и негодяем Бакхорсом, в то время как любой другой здравомыслящий человек на его месте ради своего спасения и выгоды продал бы принцессу. Если бы она не подняла шум из-за своих чертовых драгоценностей, Бакхорс и остальные каторжники действовали бы по заранее намеченному плану, то есть главарь разыгрывал бы из себя капитана, а другие преступники — матросов и пассажиров затонувшего судна, они вели бы себя тише воды ниже травы и мирно слиняли бы в первом же порту.
А вместо этого уголовники превратились теперь в неуправляемую шайку убийц, от которых можно было ждать всего, чего угодно.
Шеридан терпеть не мог отчаянных, на все готовых людей. Его челюсть все еще болела от удара Кола, и ему казалось сейчас, что он запросто мог бы выбросить эту сумасшедшую девицу за борт, предварительно посалив ее в мешок, если бы у него была такая возможность.
За дверью каюты послышались шаги. Олимпия вскинула голову и в ужасе посмотрела в ту сторону. Дверь рывком распахнулась, и на пороге показался Бакхорс, поправляя брюки.
Шеридан напрягся всем телом, видя по выражению лица главаря каторжников, что тот в ярости.
— Лживый ублюдок! — Бакхорс сжал плечо Шеридана одной рукой, а другой нанес сильный удар ему в живот.
От страшной боли у Шеридана круги поплыли перед глазами. Ему нечем было дышать, казалось, что сердце сейчас выскочит из груди. В этот момент его ударили чем-то тяжелым в ухо, боль наслаивалась на боль. Он уже почти ничего не чувствовал, не мог ни дышать, ни думать, ни видеть.
Шеридан не знал, сколько времени прошло, не вот разрывающая его тело боль начала возвращаться, а вместе с ней он услышал как бы издалека отдельные звуки, складывающиеся в слова и фразы, и наконец различил очертания и краски окружающего мира. Он вдохнул полной грудью воздух, почувствовав при этом острую боль.
— Кто она, Дрейк?
Некоторое время Шеридан молча сидел, моргая глазами, перед которыми все расплывалось, и пытался понять смысл услышанных им слов. Его била мелкая дрожь.
— Моя сестра, — хрипло ответил он.
Сквозь туман Шеридан ясно увидел склонившееся над ним лицо Бакхорса.
— Ну хорошо, упрямый осел.
Шеридан перевел глаза на стоявшего рядом с главарем человека. Это была сухопарая горничная Олимпии, смотревшая на него с выражением дикого ужаса на лице. Бакхорс снова отвел в сторону кулак, готовясь замахнуться и нанести новый удар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135