МакФарлэйн не был уверен, что он расслышал правильно.
— Вы собираетесь… что?
— Это его отвлечёт, — ответил Глинн, а затем добавил более тихим голосом. — А заодно послужит и другим целям.
— Но это же абсурд. Он может вас арестовать, или даже убить.
— Не думаю. По общему мнению, команданте Валленар — жестокий человек. Но он не сумасшедший.
— На тот случай, если вы ещё не заметили — он заблокировал нам единственный выход.
Спустилась ночь, и мантия темноты закрыла остров. Глинн сверился с золотыми часами, затем вытащил из кармана рацию.
— Мануэль? Можешь приступать.
Почти мгновенно обрыв осветила стена ярких огней, бросающих на унылый ландшафт холодную иллюминацию. Как бы из ниоткуда возникла толпа рабочих. Взревели тяжёлые машины.
— Боже, почему бы ещё не повесить плакат с надписью «тут метеорит»? — Спросил МакФарлэйн.
— Обрыв не виден с корабля Валленара, — сказал Глинн. — Он заблокирован вон тем мысом. Если Валленар захочет посмотреть, ради чего тут весь сыр-бор — а он захочет, — ему придётся передвинуть эсминец к северной части пролива. Иногда лучшая маскировка — вообще отсутствие маскировки. Вот увидите, наш отъезд окажется для Валленара полнейшей неожиданностью.
— Это ещё почему?
— А потому, что мы продолжим отвлекающие горные работы в течение целой ночи. Всё тяжёлое оборудование и две дюжины человек останутся на острове, лихорадочно работая. Время от времени, конечно, будут раздаваться взрывы — и будет просто море переговоров по рации. Перед самым рассветом мы что-то найдём. Или, по крайней мере, так будет казаться с «Алмиранте Рамиреса». Мы будем страшно взволнованы. Рабочие сделают перерыв, чтобы обсудить открытие.
Глинн отшвырнул окурок, наблюдая за его падением в море.
— Вспомогательное судно «Рольваага» спрятано на дальнем конце острова. Как только мы отправимся в путь, на него заберутся люди и встретятся с нами за пределами островов мыса Горн. Всё остальное бросим здесь.
— Всё? — МакФарлэйн мысленно пробежался по сараям, полным оборудования, по бульдозерам, контейнерным лабораториям, огромным жёлтым лебёдкам.
— Да. Генераторы будут работать, все огни включены. Тяжёлое оборудование на миллионы долларов останется на острове у всех на виду. Когда Валленар увидит, что мы отплываем, он предположит, что мы собираемся вернуться.
— А он не отправится в погоню?
Какое-то время Глинн не отвечал, затем произнёс:
— Может, и отправится.
— И что тогда?
Глинн улыбнулся.
— Мы проанализировали все возможности, спланировали все случайности, — сказал он и поднёс к губам рацию. — Подводите корабль ближе, к обрыву.
Тишина, а затем МакФарлэйн почувствовал вибрацию больших двигателей. Медленно, очень медленно, огромный корабль стал разворачиваться.
Глинн бросил взгляд на МакФарлэйна.
— И при этом у вас — одна из главных ролей, Сэм.
МакФарлэйн удивлённо посмотрел на него.
— У меня?
Глинн кивнул.
— Мне нужно, чтобы вы оставались на связи с Ллойдом. Держите его информированным, спокойным — и, прежде всего, держите его там, где он есть. Если Ллойд направится сюда, может произойти катастрофа. А сейчас — прощайте. Я должен подготовиться к встрече с нашим чилийским другом.
Он на мгновение помедлил и ровно посмотрел в лицо МакФарлэйну.
— Я должен попросить у вас прощения.
— За что? — Спросил МакФарлэйн.
— Вы очень хорошо знаете, за что. Я не мог бы пожелать более последовательного и надёжного учёного. По завершении экспедиции мы уничтожим ваше досье.
МакФарлэйн не вполне понимал, какое значение он должен придавать этому признанию. Оно казалось ему вполне искренним, но, с другой стороны, всё в этом человеке было настолько расчётливым, что он думал — а вдруг даже оно играет двойную или даже тройную роль в Великой схеме Глинна.
Тот протянул ему руку. МакФарлэйн пожал её и положил вторую руку на плечо Глинна.
Через мгновение Глинн исчез.
Лишь позже МакФарлэйн догадался, что плотная прокладка, которую он почувствовал под пальцами, была не тяжёлым пальто, а бронежилетом.
Пролив Франклина, 20:40
Глинн стоял на носу небольшого катера, радуясь холодному воздуху, что струился по его лицу. Ещё четверо мужчин, принимающие участие в операции, сидели на палубе тёмной рулевой рубки, готовые к действию и невидимые снаружи. Прямо по курсу, в холодных южных водах, покачивались огни эсминца. Как Глинн и предполагал, корабль продвинулся дальше по проливу.
Он бросил взгляд назад, на сам остров. Колоссальная россыпь огней окружала кипучую деятельность. Взад и вперёд сновали тяжёлые машины. Пока Глинн смотрел в ту сторону, в воздухе прогремел слабый грохот взрыва. По сравнению с этим, настоящая работа на обрыве казалась весьма незначительной. Движение «Рольваага» в радиопереговорах представлялось предосторожностью перед штормом — большое судно должно выйти на подветренную сторону острова и протянуть к берегу канаты.
Он вдохнул влажный морской воздух, задувающий с обманчивым спокойствием. Несомненно, приближается большой шторм. Его истинная природа держалась в тайне между Глинн, Бриттон и вахтенными офицерами «Рольваага»: не было нужды отвлекать внимание команды или инженеров ЭИР в настолько критический момент. Но анализ спутниковых данных по погоде показывал, что буря может превратиться в panteonero , «кладбищенский ветер», который задует на рассвете. Такой ветер всегда приходит с юго-запада и затем, по мере того, как набирает силу, становится северо-западным. Эти ветры могут достигать пятнадцатибалльной мощи. Но если «Рольвааг» пройдёт через пролив Ле-Мэр до полудня, они достигнут подветренной стороны Огненной Земли прежде, чем ураган достигнет пика. И он окажется за их спиной: идеальный для большого танкера, адский для маленького преследователя.
Глинн знал, что сейчас Валленар должен знать о приближении шлюпки. Катер двигался медленно, все огни включены. Даже без помощи радара судёнышко должно бросаться в глаза на фоне чёрной воды безлунной ночи.
Катер подошёл ближе, на расстояние двухсот ярдов от корабля. Глинн услышал за спиной слабый всплеск, но не обернулся. Как он и ожидал, за ним последовали ещё три всплеска. Глинн чувствовал то исключительное спокойствие, то обострение чувств, что всегда приходит перед боевой операцией. С тех пор прошло долгое время, и чувство было приятным, чуть ли не ностальгическим.
Зажёгся и метнулся к катеру прожектор на корме эсминца, ослепляя своей яркостью. Глинн оставался недвижим на носу замедляющего ход катера. Если его собираются застрелить, это случится сейчас. И, тем не менее, он чувствовал непоколебимую уверенность в том, что орудие эсминца продолжит молчать. Он вдохнул, затем медленно выдохнул, ещё раз, и ещё.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124