Раздевается догола. Мажет тело белой глиной, надевает украшения из серебра и бирюзы, которые были похоронены вместе с убитым. Кладет по обеим сторонам от себя шкуры волка или койота и читает заклинание Ветра Ночи, начиная с последних слов и кончая первыми. После этого одна из шкур сама поднимается с земли и срастается с его телом. Так колдун обретает злую силу.
– И что же он может творить при помощи этой силы? – спросила Нора.
Бейудзин выпустил несколько колец дыма. Где-то вдалеке скорбно прокричала сова, и эхо в каньонах многократно ее передразнило.
– Некоторые люди говорят, что колдуны способны бежать всю ночь быстро как ветер и при этом совершенно бесшумно, – продолжил старый индеец. – Другие считают, будто они могут по собственному желанию становится невидимыми. Они знают могущественные заклятия, способные действовать на расстоянии. И конечно, могут убить. Убить всякого, кого пожелают.
– А как они убивают? – поинтересовался Смитбэк. – И как действуют на расстоянии?
– Для того чтобы заклятие обрело силу, колдуну надо завладеть малой частичкой жертвы – волосом, зубом, обрезком ногтя или хотя бы пропотевшим лоскутком одежды. Они кладут это в рот трупа и произносят магические слова. Слова, которые убивают человека. Убивают его лошадь, скот, портят имущество. Еще колдуны способны вывести из строя любую машину. Также стоит им захотеть, и у человека заболеет жена, умрет ребенок или собака.
Сказав это, старый индеец вновь погрузился в молчание. Сова вновь жалобно заухала в темноте, на этот раз ближе.
– Пожалуй, с этими парнями лучше не связываться, – сокрушенно покачал головой журналист. – Слишком большие у них возможности.
Бейудзин мельком взглянул на него, сверкнув в темноте глазами, и вновь уставился в землю.
– Расскажу я вам одну историю, – произнес старый индеец тоном человека, принявшего важное решение. – Она произошла со мной много лет назад, когда я был мальчишкой. Я давным-давно никому ее не рассказывал.
Бейудзин затянулся, и красный огонек на конце самодельной сигареты на мгновение выхватил из темноты его суровое лицо.
– Дело было летом, – продолжил он. – Я помогал деду перегонять овец в Эскаланте. Путь занимал два дня, и мы брали с собой лошадь и повозку. Заночевали мы в местечке, которое называется Тенистая Скала. Сплели из веток загон для овец, лошадь пустили пастись, а сами легли спать. Где-то в полночь я внезапно проснулся. Вокруг стояла темнота хоть глаз коли – ни луны, ни звезд. И ни единого звука. Я сразу понял – что-то не так. Позвал деда. Тот не ответил. Тогда я ощупью нашел прут и стал ворошить угли потухшего костра. Наконец они разгорелись.
Бейудзин помолчал, сделав несколько глубоких затяжек.
– И тогда я увидел деда. Он лежал на спине, и глаза его были выколоты. Кто-то срезал кожу с его пальцев и зашил ему рот. А на затылке темнела кровавая рана. – Старый индеец махнул рукой, и огонек сигареты рассек темноту красной линией. – Я подбросил в костер сучьев и увидел нашу лошадь. Она валялась примерно в двадцати футах от костра, с распоротым животом и выпущенными кишками. Овцы тоже были мертвы, все до единой. Они умерли, не издав ни единого звука.
Бейудзин ткнул окурок в землю, и огонек погас.
– А когда костер догорел, я увидел кое-что еще. Глаза, горящие в темноте. Только глаза, и ничего больше. Эти глаза не мигали и не двигались. И все же я чувствовал их приближение. А потом услышал утробный рык. В лицо мне полетела пыль, и глаза защипало. Я рухнул на землю, от ужаса даже не в силах кричать. Не помню, как я добрался домой. У меня началась лихорадка, и несколько дней я не мог встать. Наконец меня положили на телегу и повезли в Сидэ, в больницу. Доктор сказал, у меня тиф. Но мои родственники знали, что недуг мой совсем иного рода и лекарствами тут не поможешь. Они ушли из больницы, оставив бабушку за мной присматривать. А через пару дней я пошел на поправку. К великому удивлению врачей.
Бейудзин снова погрузился в молчание.
– Вернувшись в больницу, родственники рассказали мне, что они делали в эти дни. Они отправились к Тенистой Скале, позвав с собой лучшего деревенского следопыта. Тот разглядел на земле волчьи следы, которые привели их в уединенное место далеко от Нанковип. Там они увидели хижину, в которой скрывался… не знаю, как назвать его… думаю, вы бы назвали его человеком. Стояла глубокая ночь, и он спал. У моих родственников не было выбора. Они убили его, не дожидаясь, пока он проснется. Всадили в него множество пуль, – добавил старый индеец, помолчав.
– А откуда они узнали, что именно он убил вашего деда и навел на вас порчу? – спросил Смитбэк.
– Рядом с этим человеком лежал мешок, наполненный всякими штуковинами, нужными для колдовских ритуалов. Там были корешки, растения, насекомые, которых используют только люди-волки. Для всех прочих людей они являются табу. А еще они нашли порошок, полученный из трупа. И… куски сухого мяса… человеческого мяса.
– Но я так и не понял, каким образом… – Смитбэк не решился продолжить, и вопрос его повис в пустоте.
– Кто это был? – спросила Нора.
Бейудзин хранил молчание, словно не расслышав. Лишь через некоторое время он повернулся к ней. Глаза индейца возбужденно сверкали во мраке.
– Вы сказали, с трупа каждой лошади было срезано пять кусков кожи – один на лбу, два по бокам и один на животе. Вы знаете, почему именно оттуда?
– Нет, – пробормотал Смитбэк.
– Я, кажется, догадываюсь, – пересохшими губами прошептала Нора. – Именно на этих местах лошадиная шерсть образует завитки.
Ночь окончательно вступила в свои права. Звезды все ярче разгорались на темном бархате неба. Где-то вдали, в каньоне, протяжно запел койот. Ему ответил другой.
– Не стоило вам рассказывать, – проронил Бейудзин. – Это мне добра не принесет. По крайней мере, теперь вы, надеюсь, поняли, что вам нужно уходить отсюда как можно скорее.
– Спасибо за помощь, мистер Бейудзин. – Нора тяжело вздохнула. – Не стану скрывать, ваша история вселила в меня тревогу. Говоря откровенно, у меня душа в пятки ушла. Но я не могу бросить исследования. Поиски этого древнего города стоили жизни моему отцу. И я обязана завершить дело, которое он начал.
Ответ ее явно поразил старого индейца.
– Ваш отец погиб в этих местах? – уточнил он.
– Вероятно. Судьба его никому не известна, а тело так и не было найдено.
Выражение лица Бейудзина заставило ее насторожиться.
– Вам что-нибудь известно об этом? – спросила она дрожащим голосом.
– Ничего.
Старый индеец резко поднялся. Возбуждение, охватившее его, казалось, возрастало с каждым мгновением.
– Просто мне жаль, что ваш отец погиб. Прошу вас, подумайте над тем, что я вам рассказал.
– Я бы не смогла выбросить ваш рассказ из головы, даже если бы очень захотела, – усмехнулась Нора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135