— Вместе? Сплетницы будут судачить, вмешиваться в вашу жизнь.
— Пусть судачат, Сладкий Мёд. — Он брал её за руки и говорил: — Да уже прошло то время…
Какое время? Да то, когда он был полон недоверия. Ведь когда они встретились и познали друг друга, они ещё не до конца были знакомы, не знали, кто на что способен: она, познавшая грубость жизни и жаждущая ласки, он — пытавшийся, как мог спокойно, руководить ею. Время проверки, когда Алфредан следил за ней на улице, слушал и передавал ему разговоры, охранял дом, гнал взашей ухажёров и сплетников. Тереза, когда была спрятана в саду и в доме, подчинялась требованиям и внимала советам доктора. Несмотря на достойное обращение и комфорт, постоянное внимание и растущую привязанность, начало их сожительства воздвигало чуть ли не тюремные стены и решётки. И это происходило с каждым из них: Тереза была сдержанна, боязлива, угнетена недавним прошлым. Доктор, видя её красоту, ум, характер, пламя в её чёрных глазах, готов был потратить на неё время, деньги и терпение, чтобы превратить этот необработанный алмаз в бриллиант, ребёнка — в идеальную женщину, и только потому, что испытывал к ней чувственный интерес, настойчивое неконтролируемое желание, желание старика к девочке, ничего больше. Да, время проверки, время испытания семян на всхожесть, время непростое.
И семена дали всходы: Тереза стала улыбаться, сладострастию доктора стала сопутствовать нежность, в девочке он признал честную женщину, достойную доверия и уважения. Тут пропали и все сомнения у Терезы, теперь она принадлежала доктору не только телом, но и душой, видя в нём Бога, перед которым она должна была преклонить и преклонила колени. То было время осторожности и сдержанности. Тогда они выходили вместе из дому только к вечеру, после ужина, выбирая безлюдные места, у себя принимали только врача Амарилио и Жоана Нассйменто Фильо, не считая Лулу Сантоса — первого из друзей.
Да, те времена прошли, да, начались новые, и начались в самый тяжкий день для Терезы, в день смерти неродившегося ребёнка, или в день одиночества. В тот день могла как кончиться, так и восторжествовать скрытая до сих пор любовь. Любовь, сплавленная из всех прежних чувств, ставшая единой, цельной, окончательно оформившейся.
Доктор зачастил в Эстансию, дольше прежнего здесь задерживался, превратив её в постоянное место жительства. Теперь в Эстансии он принимал не только друзей за обедами и ужинами, но и визитёров из числа знатных людей города: судью, префекта, священника, прокурора, полицейского инспектора. В Эстансию же он вызывал и директоров Межштатного банка, акционерного общества «Эксимпортэкс» для обсуждения текущих дел и принятия решений.
Тереза перестала быть дикаркой из сертана, попавшей в тюрьму и пансион Габи. Благодаря доктору она стала забывать прошлое, стала красивее, элегантнее, грациознее — женщина во всём великолепии молодости. Будучи замкнутой, она стала весёлой и общительной, будучи грустной, она раскрылась в радости.
Время любви, когда один становится необходим другому, любовь Бога, странствующего рыцаря, сверхчеловеческого существа, сеньора к простой деревенской Девчонке, теперь воспитанной и утончённой, любовь глубокая и нежная, очищенная от желания.
Теперь для Эмилиано каждое расставание с Терезой было тягостным, а дни, проводимые без Эмилиано Терезой, были самыми длинными. За несколько дней до смерти доктора один из руководителей банка оценил положение, создающееся для других коллег из совета директоров, которые пользовались полным доверием Эмилиано Гедеса:
— По тому, как идут дела, я думаю, главная контора банка будет скоро переведена из Баии в Эстансию.
24
При жизни доктора, который всегда носил при себе кнут, кто бы отважился, дорогой лейтенант? Не вижу никого, ни среди своих знакомых, ни среди чужих, ни среди песенников, ни среди трубадуров, число которых растёт на глазах, составляя уже сейчас настоящую армию гитаристов, самую многочисленную на Северо-Востоке. При таком количестве трубадуров, пишущих песенки, зарабатывать на жизнь, капитан, становится всё труднее и труднее. Уважаемый не капитан? Простите мне мою ошибку, майор. Не капитан и не майор, не военный, простой крестьянин? Приятно знать, но не гневайтесь, что я вам дал мундир, погоны и воинское звание, и радуйтесь регалиям.
При жизни доктора где были вдохновение и рифма? Даже при больших способностях и отваге, как ни приукрашивай события, никто не хотел схлопотать по роже или проглотить печатный листок со своими виршами, даже если они были и солёные, и перченые. Гитара — оружие праздника, она не создана, чтобы схлестнуться с кнутом, кулаком или пистолетом. При поблёскивающем серебряном кнуте, нет-нет да взлетавшем в воздух на дорогах сертана и здесь, на улицах Баии, одной из столиц Бразилии, никто не был тем безумцем, который бы стал распространяться о жизни доктора с его любовницей, не знаю никого, кто бы мог то сделать. Хотел бы я видеть при его жизни, чтобы кто-нибудь срифмовал наслаждение с мертвецом.
Когда же всё это случилось и известие стало передаваться из уст в уста, каждый, кто мог петь, схватился за гитару, ведь сколько времени не было ничего достойного, чтобы сочинить бесстыдные стишки. От Баии до Сеары — этого конца света — всё повторяли один и тот же куплет:
В доме терпимости
прямо на девице
умер старый-престарый козёл.
Представляете, депутат, если бы доктор услышал подобное неуважение — старый козёл, девица, дом терпимости! Как распространилась эта история, как узнали обо всём случившемся так быстро и во всех подробностях? От кого? От слуг, врача, от отца священника или ризничего? От всех сразу или ни от кого, такие вещи поражают. Бесполезно увозить тело куда-нибудь, будь то дом умершего или какой другой, делать вид, что человек умер благопристойно, стараться обмануть людей. Чтобы слагать куплеты, многого знать не надо. Главное известно, остальное выдумывается в зависимости от рифмы.
Очень много куплетов было написано, совсем не три, как знает сенатор. В Параибе вышел один сборник, названный «Богач умер на девственнице», уже по названию можно судить, что автор слышал звон, но не знает, где он. В сборнике этом нет упоминания о докторе, всё время говорится о богаче, миллионере, каком-то имяреке, но вот откуда гитарист узнал полное имя Терезы? Такого паскудного сборника я в жизни своей не видел — и посмотрите, что за рифмы и что за слова в этих куплетах, уважаемый советник муниципалитета. Ваша светлость не политик? Не советник и не депутат? Не сенатор и не кандидат? Жаль: от политиков всегда перепадают денежки, конечно, не их собственные, а бразильского народа.
Если Тониньо не купил сборник в книжном магазине, то вам не удастся получить ни за какие деньги даже одного экземпляра, в котором говорится о «случае со стариком, который умер, наслаждаясь любовью мулатки».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142