В тот момент, когда вице-канцлер подавал указ на подпись императору, в приемный зал тихо и грациозно вошла Ву Цо Тьен.
– Что за важные бумаги, мой возлюбленный супруг, подает он тебе на подпись? – спросила она.
Как будто играя, она взяла двумя пальцами пергамент, прочла его и рассмеялась, ни на секунду не потеряв самообладания.
– Воистину важный документ… не стоит ли нам поговорить об этом… без свидетелей?
Шанг Куанюй молился про себя богам, чтобы они придали сил императору противостоять ей. Но Ву Цо Тьен знала, каким волшебством обладает ее улыбка и как она очаровывает ее слабого супруга. Она положила руку на плечо Као Цонга и увела его в личные покои.
Вице-канцлер, остался стоять с неподписанным эдиктом в руках.
На следующий день он и его семья были арестованы. Сам он был обезглавлен на дворцовой площади, тогда как его жена и дочь были проданы в рабство.
Он гордо шел на казнь. Мужественный человек, который покорно смирился с неизбежным. Сквозь потайное маленькое оконце императрица наблюдала за казнью. Она была одна в комнате, поскольку не позволила ни одной из своих фрейлин находиться рядом с ней во время экзекуции. Придворные дамы оживленно перешептывались между собой, в то время как императрица без свидетелей наслаждалась смертью своего врага.
Конечно, они были бы изумлены, если бы увидели, что по лицу Ву Цо Тьен текли горькие слезы, когда голова вице-канцлера отлетела в сторону. Долго плакала она в одиночестве по тому единственному человеку, которого она любила, но который презирал ее настолько, что желал ей гибели. Она знала, что его нельзя было спасти – он или она… хорошо лишь, что он поплатился за свое пренебрежение. По крайней мере он более не принадлежит ни одной женщине.
С этого дня Ву Цо Тьен думала лишь о власти. Она хотела заполучить всю власть и не собиралась долго ждать этого. Прежде всего, она подарила империи наследника, затем родила еще троих сыновей. Уверенность в том, что в случае ухода императора из жизни ей принадлежат права регентства, заставила ее ускорить смерть Као Цонга. В 683 году она достигла своей цели: неведомые приступы головной боли привели императора к смертному одру. Он совершенно ослеп. Затем при таинственных обстоятельствах один за другим умерли три ее сына. Четвертый остался в живых, чтобы оправдать притязания их рода на престол. Конечно же, выжил самый младший, чтобы регентство его матери было как можно более долгим.
Отныне она стала единовластной правительницей и, наконец, дала волю всем своим порокам. Вымогательства, казни и грабежи были повседневным делом. Императрица копила сокровища. И по мере того, как она старилась, возрастал ее аппетит на молодых, красивых и сильных мужчин. Пока в Китае царил террор, она образовала что-то вроде мужского гарема вокруг себя. Своих фаворитов она делала буддийскими монахами, которым правила позволяли находиться денно и нощно в ее покоях. Но никто не обманывался насчет ее мнимого благочестия, хотя никто и не осмеливался открыто порицать ее.
Годы шли, но они не смягчали ужасный темперамент этой женщины. Время от времени ей приходилось сдерживать своей железной рукой бунтующих подданных. Тогда она громоздила труп на трупе, не останавливалась ни перед какими жертвами, в то время как прекрасные юноши беспрестанно пополняли ее гарем. Так все продолжалось до январской ночи 705 года. В ту ночь горстка вооруженных людей ворвалась в личные покои императрицы. Там они быстро и бесшумно расправились с опекаемыми старой правительницей юношами. Ву Цо Тьен растерянным взглядом наблюдала эту резню, не понимая до конца, что происходит. Она попыталась закричать. Один из заговорщиков сбросил ее на пол, уперся ей коленом в грудь и приставил кинжал к горлу.
– Ву Цо Тьен, пришло время передать престол твоему сыну Подпиши свое отречение, или ты умрешь. Крики тебе не помогут, дворец находится в наших руках.
Наконец, она поняла, что ее игра окончена. Она повиновалась и поставила свою подпись. Несколько минут спустя она с надежным сопровождением была отправлена в далекий монастырь в горах, который много лет назад покинула с такой радостью. В этот раз у нее не оставалось никаких надежд. Ей было восемьдесят три года, и она не смогла вынести трудностей монастырской жизни. Спустя несколько недель Ву Цо Тьен умерла в одиночестве, оставленная всеми. Китай мог облегченно вздохнуть.
ИЗБИТАЯ КОРОЛЕВА
МАТИЛЬДА ИЗ ФЛАНДРИИ
– Лучше я стану монахиней, чем буду принадлежать этому ублюдку!
Юный голос выкрикнул эти оскорбительные слова столь громко, что они отдались эхом в сводах парадного зала. Затем воцарилась тишина, которая обычно наступает после подобных вспышек. Все присутствующие стояли, затаив дыхание, и ждали.
Гилом слегка побледнел. Он медленно поднял руки и вцепился в свой украшенный золотом пояс. Зубы его были крепко сжаты, но глаза пылали. Граф Фландрии вскочил с места, он был вне себя.
– Дочь моя… как вы посмели! Вы забываетесь!
Добрые люди во Фландрии прозвали своего господина, Бодуэна V, «Добродушным», но сейчас он не выглядел таковым, и гнев, который слышался в его голосе, мог ужаснуть самого смелого человека, но, конечно, не Матильду. Она стояла, гордо выпрямившись, слегка опустив своенравный подбородок.
– Очень сожалею, отец мой, но, с вашего позволения, я не выйду за него замуж.
За этого человека… этого знатного и могущественного герцога Нормандии, этого двадцатилетнего принца, который был красив, как античный бог, и дружить с которым почитали за честь самые сильные мира сего! Среди присутствующих возник ропот, но Гилом не произнес ни слова. Некоторое время он смотрел мрачным взглядом на девушку, стоявшую перед ним в белом наряде и с тяжелыми золотыми косами, которые доходили почти до пола. Она казалась очень самоуверенной и красивой. Она была так прекрасна, что Гилом с первого взгляда понял, что любая женщина поблекнет рядом с ней. Он желал ее и просил у ее отца, который одобрил столь выгодную партию. Теперь же это сватовство на глазах всего блистательного общества было презрительно отвергнуто и само предложение было опозорено. И хотя внутри у него все кипело, герцог невольно восхищался ее гордым нравом, который свидетельствовал о породе.
Он слышал, как его люди перешептывались между собой. Для этих светловолосых гигантов, потомков викингов, оскорбление смывалось лишь кровью. Уже их руки потянулись к мечам, а глаза изучали, сколько вооруженных людей находится в дверях зала. Но всего лишь одним движением он заставил их замолчать. Бодуэн приказал своей дочери:
– Иди к себе.
Матильда безмолвно, но с горделивой медлительностью повиновалась и покинула зал. Проходя мимо отца, она склонила голову, но мимо герцога она прошла, высоко подняв ее, дабы показать всему миру, что отказывает ему в приветствии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Что за важные бумаги, мой возлюбленный супруг, подает он тебе на подпись? – спросила она.
Как будто играя, она взяла двумя пальцами пергамент, прочла его и рассмеялась, ни на секунду не потеряв самообладания.
– Воистину важный документ… не стоит ли нам поговорить об этом… без свидетелей?
Шанг Куанюй молился про себя богам, чтобы они придали сил императору противостоять ей. Но Ву Цо Тьен знала, каким волшебством обладает ее улыбка и как она очаровывает ее слабого супруга. Она положила руку на плечо Као Цонга и увела его в личные покои.
Вице-канцлер, остался стоять с неподписанным эдиктом в руках.
На следующий день он и его семья были арестованы. Сам он был обезглавлен на дворцовой площади, тогда как его жена и дочь были проданы в рабство.
Он гордо шел на казнь. Мужественный человек, который покорно смирился с неизбежным. Сквозь потайное маленькое оконце императрица наблюдала за казнью. Она была одна в комнате, поскольку не позволила ни одной из своих фрейлин находиться рядом с ней во время экзекуции. Придворные дамы оживленно перешептывались между собой, в то время как императрица без свидетелей наслаждалась смертью своего врага.
Конечно, они были бы изумлены, если бы увидели, что по лицу Ву Цо Тьен текли горькие слезы, когда голова вице-канцлера отлетела в сторону. Долго плакала она в одиночестве по тому единственному человеку, которого она любила, но который презирал ее настолько, что желал ей гибели. Она знала, что его нельзя было спасти – он или она… хорошо лишь, что он поплатился за свое пренебрежение. По крайней мере он более не принадлежит ни одной женщине.
С этого дня Ву Цо Тьен думала лишь о власти. Она хотела заполучить всю власть и не собиралась долго ждать этого. Прежде всего, она подарила империи наследника, затем родила еще троих сыновей. Уверенность в том, что в случае ухода императора из жизни ей принадлежат права регентства, заставила ее ускорить смерть Као Цонга. В 683 году она достигла своей цели: неведомые приступы головной боли привели императора к смертному одру. Он совершенно ослеп. Затем при таинственных обстоятельствах один за другим умерли три ее сына. Четвертый остался в живых, чтобы оправдать притязания их рода на престол. Конечно же, выжил самый младший, чтобы регентство его матери было как можно более долгим.
Отныне она стала единовластной правительницей и, наконец, дала волю всем своим порокам. Вымогательства, казни и грабежи были повседневным делом. Императрица копила сокровища. И по мере того, как она старилась, возрастал ее аппетит на молодых, красивых и сильных мужчин. Пока в Китае царил террор, она образовала что-то вроде мужского гарема вокруг себя. Своих фаворитов она делала буддийскими монахами, которым правила позволяли находиться денно и нощно в ее покоях. Но никто не обманывался насчет ее мнимого благочестия, хотя никто и не осмеливался открыто порицать ее.
Годы шли, но они не смягчали ужасный темперамент этой женщины. Время от времени ей приходилось сдерживать своей железной рукой бунтующих подданных. Тогда она громоздила труп на трупе, не останавливалась ни перед какими жертвами, в то время как прекрасные юноши беспрестанно пополняли ее гарем. Так все продолжалось до январской ночи 705 года. В ту ночь горстка вооруженных людей ворвалась в личные покои императрицы. Там они быстро и бесшумно расправились с опекаемыми старой правительницей юношами. Ву Цо Тьен растерянным взглядом наблюдала эту резню, не понимая до конца, что происходит. Она попыталась закричать. Один из заговорщиков сбросил ее на пол, уперся ей коленом в грудь и приставил кинжал к горлу.
– Ву Цо Тьен, пришло время передать престол твоему сыну Подпиши свое отречение, или ты умрешь. Крики тебе не помогут, дворец находится в наших руках.
Наконец, она поняла, что ее игра окончена. Она повиновалась и поставила свою подпись. Несколько минут спустя она с надежным сопровождением была отправлена в далекий монастырь в горах, который много лет назад покинула с такой радостью. В этот раз у нее не оставалось никаких надежд. Ей было восемьдесят три года, и она не смогла вынести трудностей монастырской жизни. Спустя несколько недель Ву Цо Тьен умерла в одиночестве, оставленная всеми. Китай мог облегченно вздохнуть.
ИЗБИТАЯ КОРОЛЕВА
МАТИЛЬДА ИЗ ФЛАНДРИИ
– Лучше я стану монахиней, чем буду принадлежать этому ублюдку!
Юный голос выкрикнул эти оскорбительные слова столь громко, что они отдались эхом в сводах парадного зала. Затем воцарилась тишина, которая обычно наступает после подобных вспышек. Все присутствующие стояли, затаив дыхание, и ждали.
Гилом слегка побледнел. Он медленно поднял руки и вцепился в свой украшенный золотом пояс. Зубы его были крепко сжаты, но глаза пылали. Граф Фландрии вскочил с места, он был вне себя.
– Дочь моя… как вы посмели! Вы забываетесь!
Добрые люди во Фландрии прозвали своего господина, Бодуэна V, «Добродушным», но сейчас он не выглядел таковым, и гнев, который слышался в его голосе, мог ужаснуть самого смелого человека, но, конечно, не Матильду. Она стояла, гордо выпрямившись, слегка опустив своенравный подбородок.
– Очень сожалею, отец мой, но, с вашего позволения, я не выйду за него замуж.
За этого человека… этого знатного и могущественного герцога Нормандии, этого двадцатилетнего принца, который был красив, как античный бог, и дружить с которым почитали за честь самые сильные мира сего! Среди присутствующих возник ропот, но Гилом не произнес ни слова. Некоторое время он смотрел мрачным взглядом на девушку, стоявшую перед ним в белом наряде и с тяжелыми золотыми косами, которые доходили почти до пола. Она казалась очень самоуверенной и красивой. Она была так прекрасна, что Гилом с первого взгляда понял, что любая женщина поблекнет рядом с ней. Он желал ее и просил у ее отца, который одобрил столь выгодную партию. Теперь же это сватовство на глазах всего блистательного общества было презрительно отвергнуто и само предложение было опозорено. И хотя внутри у него все кипело, герцог невольно восхищался ее гордым нравом, который свидетельствовал о породе.
Он слышал, как его люди перешептывались между собой. Для этих светловолосых гигантов, потомков викингов, оскорбление смывалось лишь кровью. Уже их руки потянулись к мечам, а глаза изучали, сколько вооруженных людей находится в дверях зала. Но всего лишь одним движением он заставил их замолчать. Бодуэн приказал своей дочери:
– Иди к себе.
Матильда безмолвно, но с горделивой медлительностью повиновалась и покинула зал. Проходя мимо отца, она склонила голову, но мимо герцога она прошла, высоко подняв ее, дабы показать всему миру, что отказывает ему в приветствии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89