Она прибавилась к той, старой, которая появилась, когда она узнала, что любимому человеку ее одной мало. Однако в конце концов обычная выдержка, помогавшая ей в самые трудные минуты жизни, вернула ее к реальности. Медленно закрыв дверь в кабинет, Дайана повернулась к Джеффри:
– Полагаю, вы все слышали.
– Да.
– Я буду вам благодарна, если вы оставите эту новость при себе.
– Как только бумаги попадут в суд, они тут же станут достоянием гласности. – «Это будет грандиозный скандал». – Судебным репортерам платят за то, чтобы они держали носы по ветру.
– Знаю. Я просто прошу вас не упоминать об этом завтра, в передаче об операции.
– Я не бульварный журналист, доктор. – Разве она не понимает, что он не собирается говорить о ее частной жизни? Осознав, что сказал резкость, Джеффри поспешно добавил: – Даю вам слово.
– Хорошо. Спасибо. Итак, на чем мы остановились?
«Мы говорили о таинственной причине, которая заставляет сердца влюбленных биться быстрее», – подумал Джеффри. Однако вслух произнес:
– Вы рассказывали мне о программировании физиологических процессов.
Положив нераспечатанный конверт на письменный стол, Дайана подошла к овальному столу. Она продолжала говорить о своем выдающемся изобретении, но ее глаза больше не блестели, а голос был таким же, как и пластиковое сердце, – холодным, неживым.
«Что она чувствует? – спрашивал себя Джеффри. – Хочется ли ей кричать от боли? Что за сердце бьется в груди Королевы Сердец? Сердце изо льда? Или, может, у нее вообще нет сердца? Нет, пожалуй, сердце ее ранено, – заключил про себя Джеффри, слушая равнодушные объяснения доктора Шеферд и заглядывая в ее сапфировые глаза. – И ранено очень глубоко».
– Простите… – спокойно и приветливо перебил ее журналист.
– Это… – Дайана не договорила предложения до конца, но сапфировые глаза ясно дали понять: не вмешивайся!
Джеффри понял, что она хотела сказать ему взглядом, понял, что Дайана хотела оставить эмоции в стороне. Это ее горе, ее злость, до которых никому нет дела.
Он бы реагировал точно так же. И это пугало. Перед его глазами Дайана пережила кошмар, давно преследовавший его самого. Он сам все время боялся, что Джулия сделает то же самое. «Я ухожу от тебя, Джеффри. У меня есть другой. Всегда был…»
Все произойдет в точности так же, как только что случилось у Дайаны. Однажды вечером, когда он еще будет в студии, посыльный вручит ему бумаги на развод. Но Джеффри сумеет оправиться от удара, совладает с собой, как сумела взять себя в руки Дайана. И в этот страшный для него момент ему не захочется слышать чей-то голос рядом. Скорее он пожелает остаться один на один с горькой правдой, с невозвратной потерей, с ужасающей пустотой. Со своей судьбой…
«Так оставь Дайану одну», – говорил Джеффри голос рассудка. Но сердце подсказывало ему другое. Джеффри хотелось помочь этой умной, красивой, раненой женщине.
«К тому же, – напомнил он себе, – кто-то сказал, что мы с Дайаной похожи. Звезды?»
– Чейз мог бы выбрать более подходящее время, – спокойно проговорил журналист.
– Что вы хотите этим сказать? – автоматически проговорила Дайана, но через мгновение, осознав смысл его слов, холодно добавила: – А-а, понимаю. Вы имеете в виду, что он должен был прислать бумаги на развод в другое, менее ответственное для меня время. Не тогда, когда у меня намечена операция советского посла. Еще одна сенсация для средств массовой информации. Насколько я поняла, вы меня даже не слушали?
– Да нет, слушал, конечно, – возразил Джеффри.
– Вы, видимо, вообразили, что я собираюсь плакаться вам в жилетку и не сумею завтра взять себя в руки?
– Нет. – Джеффри и в голову это не приходило. Если бы ему принесли бумаги на развод за десять часов до передачи, даже за десять минут, он бы сумел собраться с мыслями. Правда, Дайана была в другой ситуации. Через десять часов она должна извлечь из груди больного умирающее сердце и заменить его новым. Сможет ли она оперировать? Следует ли ей делать это? Если Джеффри в передаче скажет что-то не то или что-то спутает, то он всего лишь получит несколько критических писем. Но скорее всего в письмах зрители будут сочувствовать ему. Не заболел ли самый популярный в стране ведущий? Вдруг у него грипп? А ошибка в операционной может ведь стоить человеку жизни.
– Так вы все еще собираетесь завтра…
– Оперировать посла, – договорила за него Дайана.
Она подняла глаза на журналиста, и вдруг они заблестели от вспышки ярости.
– Так вот, для записи, мистер Лоуренс, – ледяным тоном прошептала она. – Я никогда не стану рисковать здоровьем моего пациента. Если я посчитаю, что не в состоянии блестяще провести операцию, то не буду оперировать.
Джеффри хотел извиниться. Он оскорбил ее профессиональное достоинство. Хотя на самом-то деле ему хотелось помочь Дайане, выразить ей симпатию. Он уже открыл было рот, чтобы заговорить, но тут зазвонил телефон, и она сняла трубку.
Звонили из операционной – Дайана была там нужна.
– Мне надо идти, – сказала она, повесив трубку. – В этих брошюрах и бумагах вы найдете все, что я не успела рассказать. Прошу вас закрыть дверь, когда будете уходить. – С этими словами она ушла, не попрощавшись и не дав Джеффри возможности извиниться за свои слова. Своим уходом Дайана дала ему понять, что он свободен.
Сунув брошюры в «дипломат» и уложив искусственное сердце в футляр, Джеффри вдруг понял: Королева Сердец сама решает, когда заканчивать аудиенцию.
Чувство неловкости за то, что он стал невольным свидетелем смерти – смерти любви, преследовало Джеффри, пока лимузин вез его из Манхэттена в Саутгемптон. Правда, он догадывался, что Дайана отчасти была готова к такому повороту событий; она боялась его, но все еще надеялась, что все образуется. Теперь, похоже, надежда исчезла…
Мысли Джеффри становились все мрачнее. Красивая, удачливая, талантливая Дайана не смогла предупредить, избежать разрушения своего брака. Не ждала ли и его такая же судьба? Однажды вечером, возможно, даже сегодня, он приедет в Бельведер, а Джулии там нет. Она оставит ему записку-извинение: «Мерри не твоя дочь. Мы с ней должны быть с ее отцом. Мне так жаль, Джеффри, прошу тебя, прости меня».
Джеффри пытался отогнать зловещие мысли, призывая на помощь разум. То, что произошло сегодня с Дайаной, вовсе не является посланием звезд, астрологическим предсказанием того, что ожидает их с Джулией.
Но все же…
Когда Джулия открыла Джеффри дверь, сердце его забилось быстрее – это было именно то таинственное и прекрасное проявление любви, которое не в состоянии уловить тончайшие приборы Королевы Сердец.
– Джули, – тихим, полным нежности голосом прошептал Джеффри.
– Привет. – Лавандовые глаза светились радостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Полагаю, вы все слышали.
– Да.
– Я буду вам благодарна, если вы оставите эту новость при себе.
– Как только бумаги попадут в суд, они тут же станут достоянием гласности. – «Это будет грандиозный скандал». – Судебным репортерам платят за то, чтобы они держали носы по ветру.
– Знаю. Я просто прошу вас не упоминать об этом завтра, в передаче об операции.
– Я не бульварный журналист, доктор. – Разве она не понимает, что он не собирается говорить о ее частной жизни? Осознав, что сказал резкость, Джеффри поспешно добавил: – Даю вам слово.
– Хорошо. Спасибо. Итак, на чем мы остановились?
«Мы говорили о таинственной причине, которая заставляет сердца влюбленных биться быстрее», – подумал Джеффри. Однако вслух произнес:
– Вы рассказывали мне о программировании физиологических процессов.
Положив нераспечатанный конверт на письменный стол, Дайана подошла к овальному столу. Она продолжала говорить о своем выдающемся изобретении, но ее глаза больше не блестели, а голос был таким же, как и пластиковое сердце, – холодным, неживым.
«Что она чувствует? – спрашивал себя Джеффри. – Хочется ли ей кричать от боли? Что за сердце бьется в груди Королевы Сердец? Сердце изо льда? Или, может, у нее вообще нет сердца? Нет, пожалуй, сердце ее ранено, – заключил про себя Джеффри, слушая равнодушные объяснения доктора Шеферд и заглядывая в ее сапфировые глаза. – И ранено очень глубоко».
– Простите… – спокойно и приветливо перебил ее журналист.
– Это… – Дайана не договорила предложения до конца, но сапфировые глаза ясно дали понять: не вмешивайся!
Джеффри понял, что она хотела сказать ему взглядом, понял, что Дайана хотела оставить эмоции в стороне. Это ее горе, ее злость, до которых никому нет дела.
Он бы реагировал точно так же. И это пугало. Перед его глазами Дайана пережила кошмар, давно преследовавший его самого. Он сам все время боялся, что Джулия сделает то же самое. «Я ухожу от тебя, Джеффри. У меня есть другой. Всегда был…»
Все произойдет в точности так же, как только что случилось у Дайаны. Однажды вечером, когда он еще будет в студии, посыльный вручит ему бумаги на развод. Но Джеффри сумеет оправиться от удара, совладает с собой, как сумела взять себя в руки Дайана. И в этот страшный для него момент ему не захочется слышать чей-то голос рядом. Скорее он пожелает остаться один на один с горькой правдой, с невозвратной потерей, с ужасающей пустотой. Со своей судьбой…
«Так оставь Дайану одну», – говорил Джеффри голос рассудка. Но сердце подсказывало ему другое. Джеффри хотелось помочь этой умной, красивой, раненой женщине.
«К тому же, – напомнил он себе, – кто-то сказал, что мы с Дайаной похожи. Звезды?»
– Чейз мог бы выбрать более подходящее время, – спокойно проговорил журналист.
– Что вы хотите этим сказать? – автоматически проговорила Дайана, но через мгновение, осознав смысл его слов, холодно добавила: – А-а, понимаю. Вы имеете в виду, что он должен был прислать бумаги на развод в другое, менее ответственное для меня время. Не тогда, когда у меня намечена операция советского посла. Еще одна сенсация для средств массовой информации. Насколько я поняла, вы меня даже не слушали?
– Да нет, слушал, конечно, – возразил Джеффри.
– Вы, видимо, вообразили, что я собираюсь плакаться вам в жилетку и не сумею завтра взять себя в руки?
– Нет. – Джеффри и в голову это не приходило. Если бы ему принесли бумаги на развод за десять часов до передачи, даже за десять минут, он бы сумел собраться с мыслями. Правда, Дайана была в другой ситуации. Через десять часов она должна извлечь из груди больного умирающее сердце и заменить его новым. Сможет ли она оперировать? Следует ли ей делать это? Если Джеффри в передаче скажет что-то не то или что-то спутает, то он всего лишь получит несколько критических писем. Но скорее всего в письмах зрители будут сочувствовать ему. Не заболел ли самый популярный в стране ведущий? Вдруг у него грипп? А ошибка в операционной может ведь стоить человеку жизни.
– Так вы все еще собираетесь завтра…
– Оперировать посла, – договорила за него Дайана.
Она подняла глаза на журналиста, и вдруг они заблестели от вспышки ярости.
– Так вот, для записи, мистер Лоуренс, – ледяным тоном прошептала она. – Я никогда не стану рисковать здоровьем моего пациента. Если я посчитаю, что не в состоянии блестяще провести операцию, то не буду оперировать.
Джеффри хотел извиниться. Он оскорбил ее профессиональное достоинство. Хотя на самом-то деле ему хотелось помочь Дайане, выразить ей симпатию. Он уже открыл было рот, чтобы заговорить, но тут зазвонил телефон, и она сняла трубку.
Звонили из операционной – Дайана была там нужна.
– Мне надо идти, – сказала она, повесив трубку. – В этих брошюрах и бумагах вы найдете все, что я не успела рассказать. Прошу вас закрыть дверь, когда будете уходить. – С этими словами она ушла, не попрощавшись и не дав Джеффри возможности извиниться за свои слова. Своим уходом Дайана дала ему понять, что он свободен.
Сунув брошюры в «дипломат» и уложив искусственное сердце в футляр, Джеффри вдруг понял: Королева Сердец сама решает, когда заканчивать аудиенцию.
Чувство неловкости за то, что он стал невольным свидетелем смерти – смерти любви, преследовало Джеффри, пока лимузин вез его из Манхэттена в Саутгемптон. Правда, он догадывался, что Дайана отчасти была готова к такому повороту событий; она боялась его, но все еще надеялась, что все образуется. Теперь, похоже, надежда исчезла…
Мысли Джеффри становились все мрачнее. Красивая, удачливая, талантливая Дайана не смогла предупредить, избежать разрушения своего брака. Не ждала ли и его такая же судьба? Однажды вечером, возможно, даже сегодня, он приедет в Бельведер, а Джулии там нет. Она оставит ему записку-извинение: «Мерри не твоя дочь. Мы с ней должны быть с ее отцом. Мне так жаль, Джеффри, прошу тебя, прости меня».
Джеффри пытался отогнать зловещие мысли, призывая на помощь разум. То, что произошло сегодня с Дайаной, вовсе не является посланием звезд, астрологическим предсказанием того, что ожидает их с Джулией.
Но все же…
Когда Джулия открыла Джеффри дверь, сердце его забилось быстрее – это было именно то таинственное и прекрасное проявление любви, которое не в состоянии уловить тончайшие приборы Королевы Сердец.
– Джули, – тихим, полным нежности голосом прошептал Джеффри.
– Привет. – Лавандовые глаза светились радостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97