Там он держал свои костюмы, сшитые отличным портным, свежие накрахмаленные рубашки и шелковые галстуки, которые надевал для выхода в эфир. Там же он иногда ночевал – когда из-за сильного снегопада добираться домой становилось неудобно или когда мир содрогался от очередной трагедии, и ведущий теленовостей должен был находиться рядом.
Джеффри редко спал в этой квартире, предпочитая возвращаться в Сомерсет хоть и поздно, чтобы провести ночь в объятиях своей Джулии. Однако эта квартира как нельзя лучше подходила для того, чтобы прочитать в ее уединении прощальное письмо бабушки и дать волю чувствам, которые Джеффри привык скрывать. В последние дни на синие глаза Джеффри часто набегала слеза, но до этого он не плакал…
Мой дорогой Джеффри!
Ты плачешь? Не стоит так переживать из-за меня, мой хороший, но радуйся тому, что умеешь плакать. Собственно, ты ничего не знал о слезах, смехе и любви (хотя, конечно, мой дорогой, ты любил свою бабушку), пока не повстречал нашу очаровательную Джулию. Ей удалось отыскать скрытую от всех частицу твоего сердца – самую лучшую частицу, между прочим.
Забудь о свинке, Джеффри, забудь об армии врачей и прими Мерри. Ты думаешь, это твоя мать поделилась со мной подробностями? Нет. Но мне известно, что ты не можешь зачать ребенка, и я сожалею, что жила в то время, когда наука еще не вмешивалась так глубоко в любовь. Но неужели для тебя так важны гены?
Так разреши себе любить прекрасную маленькую девочку так же сильно, как ты любишь ее мать, мой дорогой. И раздели радость любви к ребенку с Джулией!
Кстати, есть еще кое-что, мой милый внук. Знаешь, временами я смотрю на Мерри и вижу твоего дедушку. Да-да! Если ты помнишь, у него были темно-карие глаза. А иногда Мерри улыбается той особенной улыбкой, какую я видела лишь на устах моего Холлиса, и мне кажется, что он дает о себе знать с небес.
Однако я знаю, что Мерри не может быть твоей дочерью. Но ты можешь любить ее как собственное дитя – так же, как и я полюбила свою дорогую правнучку.
Так что единственное препятствие, мой дорогой Джеффри, таится в твоем сердце.
Джеффри держал письмо бабушки в руках, а глаза его застилало слезами. Он был поражен мудростью старой женщины. «Ты права, бабушка, лучше не доискиваться правды. Куда проще просто поверить в то, что Мерри родилась от меня». Но, увы, Джеффри была известна правда. И Джулии тоже. Кстати, несмотря на то что он сказал жене о своей неспособности производить потомство, она тщательно предохранялась от беременности. Не хотела сделать еще одну ошибку и предпочитала любить свое единственное сокровище – Мерри, которой сторонился родной отец.
Письмо бабушки огорчило Джеффри. Он горевал по ней, потому что любил ее и знал, что ему будет очень недоставать ее. Ко всему прочему, прощальное послание Мередит всколыхнуло в нем боль от одной старой раны, хотя Джеффри казалось, что она полностью зарубцевалась.
Однако, думая об обмане Джули, Джеффри вдруг понял, что та старая рана еще кровоточит и способна вызвать острую боль.
До тех пор пока Джулия не откроет ему своего секрета, эта рана никогда не затянется. А пока Джеффри придется скрывать ее, как он и делал с самого дня рождения Мерри.
А с Джулией они будут по-прежнему любить друг друга.
«И больше никаких подарков», – сказала ему Джулия в Кармеле под аркой, оплетенной цветущими голубыми глициниями, через несколько минут после того, как они купили обручальные кольца. «Мы просто подарили друг другу себя и свою любовь».
В память о том весеннем дне накануне их свадьбы Джеффри и Джулия никогда не дарили друг другу подарков на годовщину дорогой даты. Вместо этого они дарили друг другу себя и свою любовь. И обычно на вопрос одного из них: «Что тебе подарить на годовщину?» – другой отвечал: «Только свою любовь».
Но на десятую годовщину свадьбы, в мае, через три месяца после смерти бабушки, оба пожелали других даров любви.
– Я бы хотел устроить тебе медовый месяц, как и обещал десять лет назад, – тихо проговорил Джеффри, когда Джулия поздравила его со счастливой годовщиной и спросила, что бы он хотел получить в подарок к дате.
Но желание Джеффри заключалось не только в этом. Он хотел гораздо большего – брать Джулию с собой в командировки, когда он отправляется в безопасные места. Ему хотелось показать ей сокровища прекрасных городов всего мира, поездить с ней по разным странам. Он знал, как она будет восхищаться красотой и роскошью отелей, архитектуры, богатствами музеев. Впрочем, по правде говоря, путешествуя, Джеффри не встречал мест прекраснее, чем их Бельведер, который Джулия отделала с таким вкусом, и их дивный розовый сад. Но все же…
– Думаю, пора мне забыть о своем страхе перед полетами, правда?
– Я тоже так считаю, дорогая. Тем более что я буду рядом. Кстати, ты мне даже помогла. Раньше ты боялась, когда я летал, а теперь, кажется, избавилась от этого страха.
– Просто я стала лучшей актрисой. – Джулия вздохнула. Она старалась не подавать виду, но раз уж Джеффри и так обо всем догадался, то не было смысла притворяться дальше. – Признаюсь, я бываю просто в ужасе, когда ты летаешь, – доверительным тоном проговорила она. – Я так боюсь, что ты однажды не вернешься…
– Я всегда буду возвращаться к тебе, Джули. – Джеффри скрепил свое обещание нежным поцелуем. – Итак, любимая, ты подумаешь о моем предложении? В течение следующих десяти лет я смогу устроить тебе романтический медовый месяц в Европе?
– Да. Я согласна.
– Отлично.
Джеффри решил пока больше не давить на нее. Он понимал, что страх Джулии перед полетами был гораздо больше, чем просто страх за себя. Она опасалась, что ее дочь тоже может остаться сиротой, как однажды осиротела сама Джулия. И Джеффри не настаивал. Поцеловав ее в губы, он ласково спросил:
– А теперь скажи, чего хочешь ты?
Джеффри ждал, что жена, как обычно, быстро ответит: «Мне нужна только твоя любовь». Однако лавандовые глаза сказали ему, что она тоже ждет необычного подарка на годовщину свадьбы.
– Скажи же мне, – прошептал он, – что это?
– Я хочу, чтобы мы наконец стали семьей, Джеффри. – Джулия произнесла это тихо, неуверенно, извиняющимся тоном, но в ее голосе звучала надежда.
И вдруг в душе Джеффри тоже зародилась надежда. Наконец-то она скажет ему правду, и старая рана заживет.
– Я знаю, как ты занят, Джеффри, но если бы ты выкраивал хоть немного времени, которое мы бы проводили вместе… – Джулия явно оробела под пристальным взором мужа.
Однако она была полна решимости, потому что дальше тянуть было нельзя. Ее очаровательная девочка нуждалась в отце. Ей, правда, было отлично известно, что некоторые куда менее занятые отцы игнорируют собственных детей. Джулия и думать о них не хотела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Джеффри редко спал в этой квартире, предпочитая возвращаться в Сомерсет хоть и поздно, чтобы провести ночь в объятиях своей Джулии. Однако эта квартира как нельзя лучше подходила для того, чтобы прочитать в ее уединении прощальное письмо бабушки и дать волю чувствам, которые Джеффри привык скрывать. В последние дни на синие глаза Джеффри часто набегала слеза, но до этого он не плакал…
Мой дорогой Джеффри!
Ты плачешь? Не стоит так переживать из-за меня, мой хороший, но радуйся тому, что умеешь плакать. Собственно, ты ничего не знал о слезах, смехе и любви (хотя, конечно, мой дорогой, ты любил свою бабушку), пока не повстречал нашу очаровательную Джулию. Ей удалось отыскать скрытую от всех частицу твоего сердца – самую лучшую частицу, между прочим.
Забудь о свинке, Джеффри, забудь об армии врачей и прими Мерри. Ты думаешь, это твоя мать поделилась со мной подробностями? Нет. Но мне известно, что ты не можешь зачать ребенка, и я сожалею, что жила в то время, когда наука еще не вмешивалась так глубоко в любовь. Но неужели для тебя так важны гены?
Так разреши себе любить прекрасную маленькую девочку так же сильно, как ты любишь ее мать, мой дорогой. И раздели радость любви к ребенку с Джулией!
Кстати, есть еще кое-что, мой милый внук. Знаешь, временами я смотрю на Мерри и вижу твоего дедушку. Да-да! Если ты помнишь, у него были темно-карие глаза. А иногда Мерри улыбается той особенной улыбкой, какую я видела лишь на устах моего Холлиса, и мне кажется, что он дает о себе знать с небес.
Однако я знаю, что Мерри не может быть твоей дочерью. Но ты можешь любить ее как собственное дитя – так же, как и я полюбила свою дорогую правнучку.
Так что единственное препятствие, мой дорогой Джеффри, таится в твоем сердце.
Джеффри держал письмо бабушки в руках, а глаза его застилало слезами. Он был поражен мудростью старой женщины. «Ты права, бабушка, лучше не доискиваться правды. Куда проще просто поверить в то, что Мерри родилась от меня». Но, увы, Джеффри была известна правда. И Джулии тоже. Кстати, несмотря на то что он сказал жене о своей неспособности производить потомство, она тщательно предохранялась от беременности. Не хотела сделать еще одну ошибку и предпочитала любить свое единственное сокровище – Мерри, которой сторонился родной отец.
Письмо бабушки огорчило Джеффри. Он горевал по ней, потому что любил ее и знал, что ему будет очень недоставать ее. Ко всему прочему, прощальное послание Мередит всколыхнуло в нем боль от одной старой раны, хотя Джеффри казалось, что она полностью зарубцевалась.
Однако, думая об обмане Джули, Джеффри вдруг понял, что та старая рана еще кровоточит и способна вызвать острую боль.
До тех пор пока Джулия не откроет ему своего секрета, эта рана никогда не затянется. А пока Джеффри придется скрывать ее, как он и делал с самого дня рождения Мерри.
А с Джулией они будут по-прежнему любить друг друга.
«И больше никаких подарков», – сказала ему Джулия в Кармеле под аркой, оплетенной цветущими голубыми глициниями, через несколько минут после того, как они купили обручальные кольца. «Мы просто подарили друг другу себя и свою любовь».
В память о том весеннем дне накануне их свадьбы Джеффри и Джулия никогда не дарили друг другу подарков на годовщину дорогой даты. Вместо этого они дарили друг другу себя и свою любовь. И обычно на вопрос одного из них: «Что тебе подарить на годовщину?» – другой отвечал: «Только свою любовь».
Но на десятую годовщину свадьбы, в мае, через три месяца после смерти бабушки, оба пожелали других даров любви.
– Я бы хотел устроить тебе медовый месяц, как и обещал десять лет назад, – тихо проговорил Джеффри, когда Джулия поздравила его со счастливой годовщиной и спросила, что бы он хотел получить в подарок к дате.
Но желание Джеффри заключалось не только в этом. Он хотел гораздо большего – брать Джулию с собой в командировки, когда он отправляется в безопасные места. Ему хотелось показать ей сокровища прекрасных городов всего мира, поездить с ней по разным странам. Он знал, как она будет восхищаться красотой и роскошью отелей, архитектуры, богатствами музеев. Впрочем, по правде говоря, путешествуя, Джеффри не встречал мест прекраснее, чем их Бельведер, который Джулия отделала с таким вкусом, и их дивный розовый сад. Но все же…
– Думаю, пора мне забыть о своем страхе перед полетами, правда?
– Я тоже так считаю, дорогая. Тем более что я буду рядом. Кстати, ты мне даже помогла. Раньше ты боялась, когда я летал, а теперь, кажется, избавилась от этого страха.
– Просто я стала лучшей актрисой. – Джулия вздохнула. Она старалась не подавать виду, но раз уж Джеффри и так обо всем догадался, то не было смысла притворяться дальше. – Признаюсь, я бываю просто в ужасе, когда ты летаешь, – доверительным тоном проговорила она. – Я так боюсь, что ты однажды не вернешься…
– Я всегда буду возвращаться к тебе, Джули. – Джеффри скрепил свое обещание нежным поцелуем. – Итак, любимая, ты подумаешь о моем предложении? В течение следующих десяти лет я смогу устроить тебе романтический медовый месяц в Европе?
– Да. Я согласна.
– Отлично.
Джеффри решил пока больше не давить на нее. Он понимал, что страх Джулии перед полетами был гораздо больше, чем просто страх за себя. Она опасалась, что ее дочь тоже может остаться сиротой, как однажды осиротела сама Джулия. И Джеффри не настаивал. Поцеловав ее в губы, он ласково спросил:
– А теперь скажи, чего хочешь ты?
Джеффри ждал, что жена, как обычно, быстро ответит: «Мне нужна только твоя любовь». Однако лавандовые глаза сказали ему, что она тоже ждет необычного подарка на годовщину свадьбы.
– Скажи же мне, – прошептал он, – что это?
– Я хочу, чтобы мы наконец стали семьей, Джеффри. – Джулия произнесла это тихо, неуверенно, извиняющимся тоном, но в ее голосе звучала надежда.
И вдруг в душе Джеффри тоже зародилась надежда. Наконец-то она скажет ему правду, и старая рана заживет.
– Я знаю, как ты занят, Джеффри, но если бы ты выкраивал хоть немного времени, которое мы бы проводили вместе… – Джулия явно оробела под пристальным взором мужа.
Однако она была полна решимости, потому что дальше тянуть было нельзя. Ее очаровательная девочка нуждалась в отце. Ей, правда, было отлично известно, что некоторые куда менее занятые отцы игнорируют собственных детей. Джулия и думать о них не хотела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97